одиночество – спасение от тупых ©
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 01 марта 2010
одиночество – спасение от тупых ©
Часть 1: Дорога сквозь туман
Был хорошо, было так легко,
Но на шею бросили аркан,
Солнечный огонь,
Атмосферы бронь,
Пробивал, но не пробил туман.
И месяц провоцирует нас на обман,
И испарения земли бьет как дурман,
И каждый пень нам как капкан,
И хлещет кровь из наших ран,
И не пройти нам этот путь в такой туман.
Все пошло на сдвиг, наша жизнь как миг,
Коротка как юбка у путан,
Нам все нипочем
Через левое плечо плюнем,
И пойдем через туман.
Пусть мертвый месяц еле освещает путь,
Пусть звезды давят нам на грудь - не продохнуть,
Пусть воздух ядовит как ртуть
И пусть не видно где свернуть
Но мы пройдем с тобою путь через туман.
- Водители, будьте осторожны! Видимость нулевая из-за тумана! – Говорило нам радио.
Сидя на пассажирском сидении, я вглядывалась в молочно-белую пелену. Эта пелена превратила трассу в сумеречно-нереальную дорогу без начала и конца. И лишила меня иллюзии того, что я знаю, куда еду.
В мой первый день на новом пути туман провожал меня из Индиан-Хиллс. И встречал меня в Чарминге.
Чарминг затянутый туманом выглядел кадром из старого американского кино, которого я пересмотрела немало, прежде чем приехала в эту страну.
Низкие кирпичные дома на главной улице. Герань на подоконниках. Столетние деревья. Звездно-полосатый флаг над зданием мэрии. Каменная церковь. Старый кинотеатр, в дневное время даже не понятно работает ли он вообще. Здесь не было даже кафешки Старбакс. Впрочем, Старбакс я не любила.
Чибс остановил машину у одноэтажного деревянного дома в конце улицы.
- Приехали!
Я вышла из джипа вслед за ним. Туман приял меня в объятья сырой молочно-белой дымки.
- Тары нет. Она на смене в больнице. Но Джекс дал мне клучи. – За время пути из Индиан-Хиллс я уже привыкла к специфическому акценту Чибса. И даже начала понимать его. Но некоторые слова, что он произносил по-особенному, меня забавляли. – Где же они? – Он принялся хлопать себя по карманам куртки. – А! Вот они! – Чибс нашел ключи в кармане джинс.
- Заходи пока, осматривайся! Я принесу твои сумки. - Он отпер дверь.
Дом был погружен в серый полумрак. Казалось, туман пробрался и сюда. Но это была просто пыль. Тара, а это был ее дом, не любила прибираться. На кухне в раковине тарелки после завтрака. В салоне на диване выстиранное белье горой. На журнальном столике кипа газет, стопка книг. Присмотревшись, я увидела, что книги по медицине.
- Тара сказала, что освободила для тебя комнату для гостей. Там есть отдельный душ и туалет. – Проговорил Чибс у меня за спиной. Он уже втащил в дом мой нехитрый багаж. – Я твои вещи отнесу сразу туда.
Комната для гостей была похожа на старое американское кино, так же как и весь этот город. Видимо, обставляли здесь все еще родители Тары, заказывая модную тогда мебель по каталогам. А сама Тара решила ничего не менять.
Впрочем, мне понравился этот дом, и эта комната. По большей части потому, что это был дом, пусть не мой, и пусть временный, а не комната над клубом. На пути, котором я шла до сегодняшнего дня эта комната имела смысл. Но сейчас, начиная новый путь, мне хотелось, чтобы все было по-новому. И я была благодарна Таре за то, что она пригласила меня пожить у нее.
- Где поставить? – Чибс стоял посреди комнаты, держа мои сумки в руках на весу.
- Ставь прямо тут. Я сейчас их и разберу.
- Я должен отвезти тебя в «Теллер-Морроу». – В этом тумане невозможно было просчитать даже единственный шаг вперед. И вместо того, чтобы сделать остановку и оглядеться, я снова должна была вырулить на дорогу с нулевой видимостью.
- Джемма просила привезти тебя ей помочь. – Продолжал Чибс. - Сегодня вечеринка. Бобби выпускают из тюрьмы.
- Да без проблем!
- Ты действительно был там, Чибс? – Я кивнула на татуировку на его левом предплечье: орел, расправивший крылья.
- А? – Чибс не отрывал взгляда от ветрового стекла. Мы ехали медленно. Капот машины будто раздвигал задернутые туманом плотные шторы – Где был?
- Твоя татуировка – это ИРА? – Я встречала такую, когда под впечатлением от Ирландии пахала интернет в поисках любой информации обо всем, что связанно с этой страной, и об ИРА тоже.
- Да. – Просто ответил Чибс. – Я так и не смог ее затереть.
Он замолчал.
- Я была в Ирландии однажды. – Мне не хотелось прекращать разговор. – Потрясающая страна. Я бы хотела там жить. Если б я могла, то никуда бы оттуда не уехала.
- Я бы тоже не уехал, если б мог.
- Я могу спросить, что случилось?
- Подляк случился. Знаешь, как бывает… Ни о чем таком не думаешь. А он уже поджидает тебя за поворотом, чтобы развалить всю твою жизнь.
- Женщина?
- Я из-за нее вступил в ИРА когда-то. Из-за нее и вылетел. Да так, что аж досюда долетел.
Чибс снова замолчал, видимо решив, что и так сказал слишком много.
- Ты тоскуешь? – Спросила я через несколько секунд.
- Дорога помогает. Только так понимаешь, зачем все нужно. Тебе дорога тоже поможет. Вот увидишь.
Садясь утром в машину к Чибсу, я боялась разговоров о том дне, когда на моем пути случилась катастрофа. И благодарна была ему за то, что мы болтали обо всем на свете, но только не об этом. А сейчас меня тронуло скупое сочувствие Чибса. За такое не говорят банальное «спасибо». Я только улыбнулась. А Чибс уловив мое отражение в лобовом стекле, улыбнулся в ответ. От этого шрамы на его лице проступили резче.
Клубхаус ДА[1] за гаражом «Теллер-Морроу» не многим отличался от клуба Адского Племени в Индиан-Хиллс. Я постояла несколько минут у входа, осматриваясь.
Не вешалке вместо верхней одежды бейсбольные биты. В клубхаусе не принято держать оружие. Но на экстренный случай нужно иметь, чем защититься.
Барная стойка, несколько столов. Сбоку от стойки галерея фотографий членов Сэм-Кроу[2]. Почти все скопированы с полицейских отчетов, и увеличены. У парней есть чувство юмора.
По другим стенам развешаны доски чаптеров[3]. Всего у Детей анархии 28 отделений по всем Штатам.
В центре клуба биллиардный стол. Диваны, кресла, почему-то клетчатые.
В углу несколько компьютеров и сервер. Это офис Джуса. Только он умеет управляться с техникой.
Рядом с компьютерами зачем-то пианино. Среди Сэм-Кроу есть байкер-пианист. Я сразу подумала про еврея Бобби.
У дальней от входа в клуб стены помещение церкви[4]. Через раскрытую дверь виден угол массивного деревянного стола. На стене огромный символ ДА: жнец смерти в одной костлявой руке держит окровавленную косу с винтовкой М-16 вместо рукоятки, а в другой хрустальный шар со знаком анархии.
- Привет, Таня! – Пол-Мошонки бросился ко мне через весь зал с огромной коробкой, которую он не догадался предварительно поставить.
- Привет, Кип! Как дела? - Пол-Мошонки расплылся в улыбке: он отвык от того, что его называют по имени.
На его куртке все так же была одна нашивка «Кандидат».
Кип смущенно переминался с ноги на ногу, гадая то ли поставить коробку и обнять меня, то ли отнести ее куда нес.
Дилемму за него решил Чибс.
- Где Джемма, Стеклянное Яйцо?
Уловив мой удивленный взгляд, Пол-Мошонки поспешил объяснить:
- Мне поставят искусственное яйцо. Сделают операцию.
О том, что Кипу оторвало яйцо во время военной службы в Ираке, не слышал только глухой. Если, конечно, члены Сэм-Кроу не написали об этом на заборе.
- Стеклянное! – Не унимался Чибс.
- Оно будет из какого-то специального материала. На ощупь как настоящее. Мне так врачи сказали. – Кип пошевелил пальцами на уровне глаз, будто пощупал воображаемый мягкий шарик.
- Парни, а давайте вы потом про яйца… - Я старалась не смеяться: парнишке и так достается.
- А давайте вообще не будем про мои яйца! – Пол-Мошонки, казалось, не на шутку обиделся. – Миссис Морроу там. С Клеем. – Он указал мне вглубь зала.
Однажды Пол-Мошонки, не заметив присутствия мистера Морроу, сказал, что у него реально встает на его жену. Мне довелось увидеть месть Клея. Она не была страшной. Но просто гадкой. С тех пор Пол-Мошонки стал называть Джемму «миссис Морроу».
- Планируешь поход? – Джемма стояла над сидящим за столом Клеем. Смотрела на разложенную перед ним карту. И покачивала детскую коляску.
Я никогда раньше не встречала Джемму. Но не узнать старуху[5] президента ДА было не возможно. Яркая, она, несомненно, притягивала к себе внимание, где бы ни появилась. Одета не по возрасту. Но фигура позволяла. Обтягивающие джинсы с низким поясом. Такая же обтягивающая, словно чулок, черная блузка. В глубоком вырезе виден вертикальный шрам. Операция на сердце. Джемма пыталась прикрыть его многочисленными цепочками.
- Просто смотрю, какие чаптеры задействовать, чтобы сделка с пушками сработала. - Клей снял очки, и положил их поверх карты. Потер усталые глаза. Странно было видеть президента байкерского клуба в очках для чтения. Даже если ему уже далеко за пятьдесят, и он весь седой, даже щетина седая.
- Если для этого нужны ты и карта, то нам хана! – Голос у Джеммы был низким, глубоким.
- Хочешь сказать, я совсем не ориентируюсь? – Клей поднял на Джемму глаза.
- Хочу сказать, что ты пользуешься GPS, чтобы добраться от подъездной дорожки до дверей дома.
- Ты же знаешь, я без тебя полностью потерян, дорогая! – Клей притянул Джемму, и усадил к себе на колени.
В этот момент, совсем не вовремя, я поравнялась с их столиком.
- Привет, милая! – Я не успела еще ничего сказать, а Джемма встав с колен мужа, обняла меня так, будто мы были знакомы всю жизнь. А последний раз виделись вчера. – Ты уже приехала!
- Рада познакомиться, Джемма!
- О, Таня! Хорошо, что ты приехала, девочка! – Клей встал со стула, чтобы тоже обнять меня. – И попала прямо на вечеринку к Бобби!
- Привет, Клей! Чибс рассказал, что Бобби выпускают.
- Да! Федералы обосрались с ним по полной программе. У них ничего нет на толстяка. А продержали его в тюрьме лишних три недели. Ну да ладно. Наш брат возвращается. И мы готовимся его встретить, как положено. Все, что Бобби любит! – Клей указал на пакеты с едой и ящики с выпивкой на барной стойке. – Он до сих пор не может забыть, как ты угощала нас в Индиан-Хиллс.
Черт, Клей! Зачем ты это сказал?! В свой первый день на новом витке дороги мне так не хотелось разговоров о том визите Детей анархии в Неваду.
Клей и сам понял, что сказал то, что не надо было. Но только покачал головой.
- Милая, ты как? Держишься? – спросила Джемма, приобняв меня за плечи.
Возможно, Джемма действительно сочувствовала мне. Кто, как не она знала, что на дороге случаются трагические повороты. Но ее сочувствие почему-то давило.
- Это Эйбл? – Я сделала шаг к детской коляске. Было и так понятно, что это сын Джекса, внук Джеммы. Я спросила только для того, чтобы разрядить повисшее неловкое молчание.
- Я – бабушка! Кто бы подумал.
- Как он? – Я слышала, что сын Джекса родился недоношенным. Перенес две операции, и провел несколько недель в больнице.
- Сегодня делали анализы - все в порядке! Только нужно чуток подкормить. – Джемма погладила малыша по животику.
- Тьфу-тьфу-тьфу! – Я постучала костяшками пальцев по деревянной столешнице. – Чтоб только здоровеньким рос!
- Спасибо! – Джемма улыбнулась. Ее улыбка была спокойной, ленивой и чуть холодной.
На голубеньком чепчике Эйбла красовалась нашивка со жнецом смерти, символом Детей анархии. Возможно, это совсем неплохо, что малыш уже знает свое место в жизни. Иногда его так трудно искать.
- Поможешь мне с малышом? – Спросила Джемма. – У меня столько дел перед вечеринкой, а Эйбл ничего делать не дает.
Подтверждая слова бабушки, малыш захныкал.
- Мой славный мальчик! – Джемма покачала коляску, успокаивая его.
- Конечно, посижу! – Я скорчила малышу рожицу. – Пойдешь ко мне на ручки, Эйбл?
Лукаво улыбаясь, Клей смотрел на меня, оглядывая с головы до ног, будто видел впервые.
- О, черт! Ты пробудила мою подростковую фантазию о няне!
Джемма рассмеялась.
- Пойдем, поиграем в няню, мой большой малыш!
Джемма прошла вглубь бара, к задним помещениям. Медленно. Приглашая Клея последовать за ней. Подмигнув мне, он так и сделал.
Члены ДА из других чаптеров стали подтягиваться к «Теллер-Морроу» едва лишь стемнело. Они выскакивали из тумана на своих байках подобно призрачным наездникам из старой песни.
Вечеринка началась еще до приезда Бобби. Из динамиков гремел «Motorhead». Парни пили пиво, закусывая только что пожаренным на огне мясом. Стриптизерша нервно дергалась у шеста, пытаясь двигать своим голым телом в такт тяжелому року. На других милашках[6], приглашенных специально для вечеринки, и шныряющих туда-сюда среди толпы байкеров, одежды было не намного больше, чем на стриптизерше.
Я пила пиво прямо из бутылки, и грызла пережаренную сосиску, облокотившись о биллиардный стол.
Рядом на клетчатом диване Пол-Мошонки тискал худосочную белобрысую милашку, всю в пирсинге. Он усадил ее себе на колени, гладил по неприкрытым коротенькими шортиками ляжкам. Блондинка увлеченно целовала Кипа, пачкая его губы помадой.
К дивану подошел Чибс, волоча на себе стриптизершу. Она повисла на нем, как пять минут назад висла на шесте.
- Поосторожней с ним, милая! – Сказал Чибс блондинке. Та перестала целовать Кипа, и вопросительно посмотрела на Чибса. – У него стеклянное яйцо. Смотри, не разбей.
Теперь блондинка перевела вопросительный взгляд на Пол-Мошонки.
- Не стеклянное, а хрустальное! – Пьяно улыбнулся Кип. – Я вижу в нем будущее своего члена.
Чибс рассмеялся. Его смех подхватили блондинка и стриптизерша.
- И как оно выглядит? – Спросил Чибс сквозь смех.
- Очень привлекательно. – Кип снова принялся целовать милашку, заползая рукой под ее красную маечку.
- Бобби приехал! – Крикнул кто-то.
Все, как по команде, бросились к выходу, побросав выпивку, еду, разговоры и милашек. Кип едва не опрокинул свою блондинку на пол.
Во дворе гаража, светя впереди себя фарами, стояла машина федералов. Бобби едва успел выйти из нее, как на него уже надели его кожанку с цветами[7]. Кто-то впихнул ему в руку бутылку пива. Все толкались и отпихивали друга, пытаясь пробиться к вернувшемуся «от дяди» брату.
- Бобби!
- Брат!
- Вернулся!
- Добро пожаловать домой!
Толпа ревела, гудела, свистела и аплодировала Бобби.
Федералы, доставившие Бобби в «Теллер-Морроу» не спешили уезжать. Они вышли из машины, и наблюдали за происходящим не без интереса. Клей развалистым шагом подошел к их казенной машине:
- Спасибо, что подвезли, агент Стайл! – Он улыбался своей лошадиной улыбкой, обращаясь к блондинке в деловом костюме. – Сколько я вам должен?
- Какие между нами счеты? - Она попыталась улыбнуться в ответ. Но это больше походило на гримасу отвращения. Я слыхала, что эта баба-агент крепко взялась за Сэм-Кроу. Под колпаком федералов оружейный бизнес то и дело давал сбой. Стайл рыла землю своим курносым носиком (который стал чуть менее симпатичным после того, как во время визита в тюрьму к брату Сэм-Кроу, тот приложил ее лицом об стол) в поисках любых зацепок на членов ДА, вознамерившись пересажать всех, и развалить клуб. А сейчас она ненавидела все, что тут происходило. С трудом скрывала злость от того, что ей пришлось выпустить из-под ареста Бобби. – Наслаждайтесь вечеринкой!
- Эй! Не хочешь задержаться? – Клей облокотился на федеральную машину. – Готов спорить, ты чудеса покажешь у стриптизерского шеста!
- Ты себе даже не представляешь! – Выдавила из себя Стайл, и села в машину. Клей ответил ей легким ударом по капоту.
- Бобби! – Толпа расступилась, пропуская президента к вернувшемуся брату. Клей с Бобби обнялись.
Я любила толстого Бобби. И была рада, что он не сел. Я и осталась на этой вечеринке, хотя мне было тут совсем не весело, только для того, чтобы поздороваться с ним. Но сейчас к Бобби было не пробиться.
Одной рукой Бобби обнимал Клея, другой – толстую рыжую бабу, похожую на бандершу из старых вестернов. Сосал пиво из стакана, который держал у его рта Джус.
- Таня? – Прихрамывая, ко мне подошел Пини.
- Пини! – Я обняла старика.
- Я рад, что ты теперь с нами, дочка! Сэм-Кроу присмотрят за тобой. Юрий может отдыхать с миром.
- Спасибо, Пини! – Я поправила кислородные трубочки, выпавшие из широких ноздрей старика. Наверно, я нечаянно потянула, когда обнимала его. Пини страдал эмфиземой, и постоянно носил с собой кислородный баллон. – Юрий всегда знал, что Сэм-Кроу можно доверять.
- Я скучаю по нему, дочка. Он был моим другом очень много лет. – Пини провел морщинистой ладонью по моему лицу, смахивая еще не выступившие слезы. – А ты держись! У тебя впереди еще долгая дорога.
Я кивнула, принимая сочувствие Пини. Он и сам многих потерял на своем пути. И тосковал по Юрию искренне. А совсем недавно, вслед за Юрием, погибла его невестка. Кто-то расстрелял фургон, в котором она ехала, ошибочно решив, что за рулем ее муж Опи, сын Пини. Ее убили выстрелом в голову. Она умерла сразу.
- Я слышала о Донне, Пини. Мне очень жаль! Словами не выразить, как жаль. – Любые слова соболезнования часто кажутся пустыми на фоне горя потери. – Я не знала Донну. Но знаю, как сильно Опи любил ее. - Пини потрепал меня по плечу, кивая. – Как он?
- Моему сыну чертовски хреново, дочка!– Пини вздохнул. - Он только сегодня приехал. Где-то ездил, пытался успокоиться. Но вернулся таким же, каким и уехал.
- Вы узнали, кто это сделал?
- Да. Сучий потрох из Майанов[8]. Его нашли сегодня. Только Опи не попустило ничуть. – В старчески слезящихся глазах Пини стояли тоска и усталость.
- Донну ведь этим не вернешь. – Сказала я, и тут же осеклась. Возмездие – неотъемлемая часть кодекса чести ДА. Ее необходимость нельзя ставить под сомнение.
Пини ничего не ответил мне. А только посмотрел как-то странно. Будто он знал то, чего я не понимала, но у него не было сил мне объяснять.
- Поеду я домой, дочка. – Произнес Пини через минуту. – Уложу детей спать. Нужно немного освободить Мери. Она и с Опи в детстве не могла справиться, а тут двое. – Он помолчал. – У жизни фиговое чувство юмора. Я ведь толком никогда не был отцом. А теперь на старости лет пришлось заменить отца внукам.
- Опи отойдет, и все станет нормально…
- Что за хрень? – Пини смотрел куда-то за мою спину.
Во дворе гаража что-то происходило. Светя перед собой фарами, стояла только что въехавшая машина. Мерседес, из очень дорогих. Из него вышли четверо мужчин. Странная компания. Один в костюме. Наверно, он у них за главного. Другие одеты попроще. Но покрыты татуировками. Держались на несколько шагов позади.
- Гараж закрыт! – Крикнул Клей, шагая им навстречу.
- Мы здесь не для ремонта машины. – Сказал Костюм. - Я слыхал, вы любите комачо. – Он протянул Клею прямоугольную коробку. Сигары.
Вслед за Клеем к машине подошли и другие. Чибс, Тиг, Джус, Кип: теперь они стояли у президента за спиной. Остальные байкеры тоже подтянулись, обступая незваных гостей плотным кольцом. Я стояла поодаль. В стороне, где меня оставил Пини. Но громкий разговор было хорошо слышно.
Предложенную коробку Клей не взял, спросив вместо этого:
- Ты кто такой?
- Просто заскочили дать вам небольшой дружеский совет. – Ответил Костюм. Его водитель сделал шаг вперед, поравнявшись с ним. У основания шеи, в открытом вороте белой рубашки татуировка нацистской свастики. Мне не понравились его глаза. Было в них что-то нездоровое. Чертов псих.
Свастика выбросил руку вперед. Я увидела, как Тиг плавно положил ладонь на пистолет за поясом. Но в пальцах у Свастики была визитка.
- И что за это за совет? – Клей взял визитку. И прочел вслух: - Итан Зобелль. Лига американских националистов.
- Это мой помощник Эй Джей Вестон. – Костюм указал на Свастику.
- Они - Белая ненависть. – Прошептал Джус за спиной у Клея. Тот едва заметно кивнул.
Зобелль сделал вид, что не услышал.
- Мы думаем, что для всех будет лучше, если вы прекратите поставлять оружие Девяткам и Майанам. – Сказал он просто. Будто и вправду просил починить машину.
Клей рассмеялся в ответ. Парни подхватили его смех. Они хохотали заливисто и в голос.
Отсмеявшись наконец, Клей произнес:
- Я понятия не имею, о чем ты вообще говоришь! Мы просто механики. И любители мотоциклов.
- Там один из парней Дарби. – Тиг указал Клею на татуированного бугая, стоящего за спиной у Вестона.
- Мистер Дарби – один из наших сторонников. – Ответил Зобелль.
- Дорогая тачка. – Клей сделал шаг к машине. – Офигенный костюм. – Клей обошел незваного гостя со спины, разглядывая. – Зубы все свои. – И Сэм-Кроу, и Белая ненависть напряженно наблюдали за каждым движением Клея. – Должно быть, на самой верхушке цепи питания у арийцев… - Клей обратился к своим парням, предлагая порассуждать вместе с ним.
- То, чем вы зарабатываете, касается только вас. – Начал Зобелль. – Я здесь не для того, чтобы выправлять ваши моральные ориентиры. Но это момент истины. Всем известно, что вы преступники. Но вы больше не продаете оружие цветным.
Тиг выхватил пистолет, который нежно поглаживал уже несколько минут.
- Хотите выстрелить в меня, мистер Трагер? Перед всеми этими свидетелями? – Сказал Зобелль, удерживая за руку Венстона, бросившегося было вперед.
Костюм неплохо подготовился. Изучил имена членов Сэм-Кроу. Я бы не удивилась, если он знает все, что можно найти в полицейских отчетах, и чем болтают люди.
Тиг опустил пистолет. Но продолжал смотреть в глаза Зобеллю с неприкрытой ненавистью.
- Слушай. – Медленно произнес Клей. – Я не знаю, что рассказал Дарби. И не знаю, что вообще тебе надо. – Он пожал плечами. – Но давай я кое-что проясню. – Теперь он выговаривал слова нарочито жестко. – Никто не смеет угрожать Детям Анархии! И никто не говорит нам, что мы можем, а чего нет. Ни черные, ни коричневые. – Он перевел взгляд с Зобелля на Вестона. – Ни белые!
Вестон молчал. Зобелль улыбался. Клей продолжал, обращаясь к нему:
- Так отчего бы тебе не заползти назад в свою клоунскую немецкую машинку, и не отвалить в город нациков? Потому что в следующий раз, когда ты мне на боты насцишь, он в тебя выстрелит. – Клей указал на Тига. – И мне плевать на то, сколько здесь свидетелей. – Тиг улыбался. Каждый, кто хоть раз сталкивался с ним, знал, что эта улыбка не предвещает ничего хорошо. Для Тига не существовало границ. Он был способен на все. Был готов кого угодно убить. И кого угодно трахнуть. Трахнуть, а потом убить. Или убить, а потом трахнуть. Без разницы. Единственной границей для Тига было слово президента. Привязанность ДА переросла у Тига в слепую безоговорочную верность Клею. И эта животная преданность была единственным человеческим, что осталось у Тига.
Помолчав несколько секунд, Зобелль произнес:
- Мой сигарный магазин открывается через несколько недель на главной улице. – Наклонившись, он положил коробку с сигарами на асфальт, у ног Клея. – А пока – наслаждайтесь.
И развернувшись, Зобелль загашал к машине в сопровождении Вестона и людей Дарби.
- Прошу прощения, мэм! – Вестон едва не сбил с ног Джемму, направляющуюся к Клею.
Тиг шел за немецкой машиной, пока та не покинула двор гаража.
- Отличная работа! – Чибс поднял с земли сигары, и всунул коробку в руки Клею.
Клей задумчиво разглядывал сигары.
- Кто это такие? – Спросила Джемма.
- Новые дружки Дарби. Не о чем беспокоиться.
Все потихоньку расходились, возвращаясь к вечеринке.
От толпы отделилась высокая фигура. Зашагала к припаркованным мотоциклам. Свернула за угол.
- Поговори с моим сыном, Таня. – Проговорил снова подошедший ко мне Пини, и махнул рукой туда, куда ушла только что фигура. – Может он все-таки вытащит голову из задницы…
Опи я нашла на заднем дворе, сидящим на ступеньках лестницы на второй в помещения над клубом.
- Привет, Опи! – Сказала я, поднимаясь на несколько ступенек.
- О! Привет! Я и не знал, что ты приехала!
Опи потушил сигарету о стену. Привстал, чтобы обнять меня, но тут же неуклюже плюхнулся на ступеньку. Наверно, от выпитого.
- Я слыхала, ты сам только сегодня вернулся. – Я наклонилась, что сесть рядом с Опи, но он меня остановил:
- Не садись! Лестница холодная. – Не вставая, он снял свой кожаный вест. Расстелил его на ступеньке, и жестом пригласил меня сесть. Мне было немного странно, что Опи положил свою байкерскую куртку с цветами на лестницу. Но если он так сделал, значит, это не уязвляет уважения эмблемы клуба.
- Опи, мне рассказали про Донну. Я тебе очень-очень соболезную. – Нет в мире слов, что способны облегчить чужую боль. После того, что рассказал Пини, мне хотелось достучаться до Опи. Найти способ сказать ему, что есть люди, которые чувствуют его боль вместе с ним. А еще мне было не по себе от того, что я сама не готова была принять сочувствие, которое мне сегодня пытались выразить другие.
- Спасибо, Таня. Я ценю. – Голос у Опи был бесцветный, будто не живой.
- Как ты сам?
Опи натянул свою черную вязаную балаклаву[9] на уши.
- У меня все в порядке. – Он не смотрел не на меня, а куда-то в сторону. Бессмысленный взгляд в пелену тумана, в вечерней тьме превратившуюся из молочно-белой в грязно-серую.
- А дети как, Опи?
Он провел рукой по бороде. Помолчал. Потом заговорил, медленно, произнося несколько отдельных слов, замолкая, и через несколько секунд продолжая снова.
- Когда я с ними… мне еще больнее. Я не знаю… что им говорить… Мне снова… сняться кошмары… Будто я снова в Чино[10]… Море насилия… Просыпаюсь с облегчением… Почти минута… уходит на то… чтобы осознать… что я дома… Сижу в детской… в кресле… А Донна… не ждет меня в постели… Я… один…
- Ты не одни, Опи. – Тихо проговорила я.
- Я ценю. – Так же тихо ответил он, и отвернулся.
- Гада нашли? – Спросила я, хотя и так уже знала ответ.
Опи снова принялся поправлять балаклаву, натягивая на уши поглубже.
- Да… Сегодня… Я сделал все как нужно… Но… знаешь, что?.. Стало только хуже… Несколько недель… я только и жил тем… что убью суку… Выстрелю ублюдку в голову… А теперь… даже этого не осталось… Одна пустота… - Опи повернулся ко мне. – И знаешь, что еще?.. Донна… Ведь ее не вернуть…
Странно, но Опи сказал то, что и сама совсем недавно сказала Пини. И мне нечего было ответить сейчас. Я попыталась обнять Опи за плечи. Он был выше меня больше чем на голову. Получилось глупо.
- Синк, ты? – Спросил Опи в размытую туманом темноту. Я не сразу заметила появившийся из-за угла силуэт.
Силуэт пробурчал что-то похожее на «Простите», и развернулся, готовый уйти, откуда пришел.
- Синк! – Позвал его снова Опи. Он встал со ступенек. – Извини. – Сказал он мне, и спустился вниз.– Я хотел сказать тебе… Прости, что меня не было, когда тебя принимали.
Я встала вслед за Опи, и, подняв с лестницы его куртку, спустилась вниз.
- Никаких проблем, Опи! Правда. Я все понимаю. – Голос у Синка был низкий, гортанный, чуть с хрипотцой. Сам он был высоким, не ниже Опи. Широким в плечах. Под кожаным вестом только белая футболка, несмотря на вечерний холод и туманную сырость. Я всегда смотрю на мужские руки. У него руки мускулистые. Крупные ладони с длинными пальцами.
- Я рад, что ты с нами, брат! – Сказал Опи.
- Аминь!
Я заглянула Синку в лицо. Красивый. Тяжелый подбородок, широкие скулы. Высокий лоб. Кажется выше от того, что он бреет голову. Смотрит исподлобья. Но взгляд не тяжелый. А какай-то грустный. Цвета глаз в темноте не разобрать.
Опи и Синк обнялись. Мне нравилось, как обнимались эти парни. Крепко, ударяя друг друга кулаками в спину.
- А почему такое погоняло – Синк[11]? – Я протянула Опи его куртку. Непонятно, к кому я обращалась. Вроде как к ним обоим.
- Я сидел в камере смертников. – Как страшно. Наверно самое страшное, что может быть - сидеть и ждать собственной смерти. Странно, но эти парни, почти все из них, приходили в клуб, для того чтобы их путь в этом мире стал легче. Но ни у кого из них он не был легким. – А ты из Невады, верно? – Спросил меня Синк своим хриплым голосом.
- Да. – Я кивнула. Он приезжал в Индиан-Хиллс в тот памятный визит ДА в Неваду. Тогда я видела его впервые. И он, кажется, был еще без цветов.
- Хорошо, что ты приехала… - Синк потер бритую голову. –Я не помню, как тебя зовут… Прости…
- Таня. – Я протянула ему руку.
- Линкольн. Линк. – Его ладонь была шершавой и крепкой, как железо, с которым он работал. Именно про Линка рассказывал Джекс, что он механик, каких не сыщешь.
- Синк, покажи наколку! – Попросил Опи.
Линкольн снял кожанку, и повесил на перила лестницы. Затем стянул майку. У него была широкая мускулистая грудь. Кубики мышц на животе. С правой стороны под ребрами шрам. Круглый, определенно это пуля. У меня кольнуло сердце, когда я подумала о том, как это было больно.
Татуировка со жнецом смерти, символом ДА, занимала все правое плечо Линка, до локтя.
- Ты на плече наколол?[12] – Произнес Опи, то ли спрашивая, то ли утверждая.
- Сам не знаю, почему. Вроде как просилось на руку. – Линк потер бритую голову. – Клей разрешил…
Я украдкой рассматривала руки Линка, покрытые чернилами татуировок. На левом плече был наколот череп, проткнутый кинжалом. Из черепа выползала змея, и обвивалась вокруг рукоятки. Из-за бугров бицепсов под кожей казалось, что череп подмигивает.
- А это откуда? – Опи указал на правое предплечье Линка - руки скованные кандалами, держащие нож. Шрам от локтя к запястью будто ломал наколотой руке пальцы.
- Это мне накололи в Марион[13]. В первую ходку. Я был та еще рвань.
- Где это – Марион? – Спросила я. Хотя больше мне хотелось спросить, почему Линк так безжалостен к себе.
- В Иллинойсе. – Ответил он. - Я ж сам с Чикаго.
- А у меня сувенир из Чино. – Опи, как и Линк только что, снял кожанку и черную рубаху, надетую на голое тело. Он был весь в чернилах. Грудь и спина, шея, плечи и руки. Опи поднял вверх левую руку, открывая череп на весть бок. – Для симметрии с этим, первым. – Он ткнул пальцем в точно такой же череп справа.
- А мне вот эта нравится! – Я показала на изображение женщины с ангельскими крыльями на левом плече Опи.
- Это я сделал, когда познакомился с Донной. – Сказал он тихо. И сразу поник.
Положение спас Линк:
- Это круто, брат! – Он сделал широкий жест рукой, и показывая на все наколки Опи одновременно. – А у меня еще куча места.
Кроме наколок на руках, у Линка был только темный силуэт несущегося быка с правой стороны на груди, чуть пониже ключицы.
- Не беда! Мы исправим! – В бороде Опи пряталась улыбка.
- Эй! Мужики! Что за стриптиз?
Это был Джекс.
- Я все сделал, брат! – Он подошел к Опи, и слегка кивнул ему.
Они обнялись. Опи вцепился кулаками в вест Джекса.
- Спасибо, брат! – Проговорил он.
В этих суровых парнях было что-то невыразимо трогательное. Наверно, дело все в том, что они друг за друга горой. Опи отсидел за клуб. Долгих пять лет в Чино. А Джекс сделал для него сегодня что-то очень важное. Настолько важное, что, я готова поклясться, я видела в глазах Опи слезы. Они при малейшей угрозе бросались защищать друг друга, помогали, не задумываясь о цене. Между ними не было счетов. И мой приезд сюда сегодня тоже был данью непреложному закону помощи брату, даже если брата больше нет в живых.
- Все в порядке, Синк? – Джекс похлопал Линка по плечу. Тот кивнул в ответ.
- Таня! Приехала!
Я неловко протянула Джексу руку, здороваясь. Он сжал мою ладонь, и, притянув меня к себе, обнял, похлопывая по спине.
От этого объятья меня будто совсем зажало изнутри. Я не ожидала такого. Именно Джекс предложил мне переехать в Чарминг. И это был нужный мне поворот. Потому что мой прежний путь зашел в тупик. Но сейчас было так тягостно, что я подумала, а правильно ли я поступила, что свернула на Чарминг. И дело было вовсе не в том, что я затаила злобу на Джекса. В том, что случилось в Индиан-Хиллс, не было его вины. Я не держала камень за пазухой. Но в чем тогда дело, я не могла пока понять.
Джекс тоже почувствовал эту неловкость. Выпустив меня из объятий, он переминался с ноги на ногу. А потом сказал с напускным весельем:
- Ну, так что, хочешь посмотреть мои?
И не дожидаясь ответа, снял кожанку, а затем футер вместе с футболкой.
Чернил у Джекса было меньше чем у Опи. Символ ДА на всю спину. На груди с левой стороны над сердцем большими буквами «Эйбл».
- Это мой сын! – Сказал Джекс, увидев, что я рассматриваю наколку.
- Я видела его сегодня. И даже потискала немножко. – Я улыбнулась, вспоминая, как играла с Эйблом, пока его бабушка играла с дедушкой. – Чудный малыш.
- Самый лучший пацан на Земле! – Проговорил Джекс, натягивая футер.
Линк и Опи тоже одевались.
- Поеду я в натуре домой к пацану. – Джекс убрал растрепавшиеся волосы за уши. Они у него светлые, до плеч, любой бабе на зависть. - И ты, Опи, ехал бы ты тоже к детям.
Опи ничего не ответил. Только отвел взгляд.
- Синк, не в падлу, отвези Таню домой к Таре. – Попросил Джекс.
- Да чего там… Только в кайф. – Линк потер бритую голову.
Джекс развернулся, и зашагал к парковке, где в рядок стояли мотоциклы. Почти скрывшись за углом, он обернулся и крикнул: - Бывайте, мужики! Таня!
- Ну, что, поехали? – Линк направился в сторону стоянки, туда, куда только что ушел Джекс.
Опи пошел за ним. И я следом.
Мотоцикл Линка немного отличался от остальных. Он казался выше от того, что переднее колесо не так сильно отставлено вперед.
- Он немного другой. – Сказала я.
- Это старый FXR[14]. Восемьдесят второго года. – Ответил Линк.
- Синк сам его восстановил. – Сказал Опи, с какой-то гордостью, что ли.
- Купил его у одного чувака из Юкайаи. – Подхватил Линк. - Он держит джанк-стор. Этот боров[15] просто стоял и ржавел за каким-то гаражом. Пришлось с ним повозиться. Зато теперь бегает.
Я провела ладонью по бензобаку. Пальцы сразу стали черными. Дорожная пыль от туманной сырости превратилась в грязь.
- У тебя куртка есть? – Спросил Линк.
- Нет.
Он потрогал рукав моей кофты.
- Замерзнешь. – Он нахмурился. Затем, наклонившись, достал из седельной сумки ветровку, не сложенную, а просто смятую. Тряхнул ее, разворачивая. Ветровка обдала Линка, и меня, и Опи облаком пыли.
Линк протянул куртку мне. Она была похожа на военный бушлат цвета хаки. Но такая грязная от набившейся в седельную сумку дорожной пыли, что я замялась.
- Надевай! – Линк развернул ветровку, предлагая мне всунуть руку в рукава. – Не хочу привезти Таре замороженную курицу вместо тебя.
Я послушно всунула руки в рукава. Мне нравилась грубоватая забота этого парня. Пришлось встать на цыпочки. Он держал куртку слишком высоко.
Бушлат оказался огромным. Плечи сползли ближе к локтям. Рукава болтались, чуть ли не колен, как у Пьеро.
- Оп, есть шапка[16]?
Опи кинул Линку шлем. Тот поймал его на лету. И нахлобучил мне на голову вороненую каску, застегнув ремешок под подбородком. Голова сразу стала тяжелой. Линк одобрительно похлопотал по шлему. Легонько. Но похлопывание его тяжелей ладони отозвалось в моей голове звонким эхом.
- Счастливо, сестренка! – Попрощался со мной Опи.
- Береги себя, Опи! – Улыбнулась я ему. – Линк, а где твой шлем?
- Я езжу без шапки. – Ответил он.
- Почему?
- Видел однажды парня, который разбился и переломался весь. Лежал парализованный. Не хочу потом просить, как он, чтоб меня кто-нибудь пристрелил.
Наверно я побледнела, потому что, увидев мое выражение лица, Линк поспешил сказать:
- Не боись! Довезу тебя целой! И невредимой. – Он оседлал байк. Убрал боковую подножку, поддев ее носком ботинка. – Бывай, брат! – Он помахал Опи на прощанье, и протянул руку, чтобы помочь мне сесть.
- Запрыгивай, детка! – Линк облизал губы кончиком языка.
В этот момент я почувствовала, будто бабочка взмахнула крыльями у меня в животе. Прямо под ложечкой. Чертовски захотелось стать деткой этого парня. Я смотрела на Линка, облизывая губы, как он. И заставляла память прокручивать его хриплый гортанный голос, произносящий «детка». Будто примеряла эту «детку» на себя.
Опи переводил взгляд с Линка на меня и обратно. Потом кашлянул. Я очнулась.
Подойдя к байку вплотную, я взяла крепкую руку Линка, и, опершись на нее, перебросила ногу через седло, усаживаясь. Обхватила его за торс.
- Держись крепче! – Проговорил Линк, чуть повернувшись ко мне, и похлопав меня по руке своей тяжелой от массивных серебреных колец ладонью. – Взлетаем, детка!
[1] Дети Анархии.
[2] Полное название клуба Детей анархии Чарминга - Sons of Anarchy Motorcycle Club, Redwood Original. Сами члены клуба часто называют себя SAMCRO, или Сэм-Кроу.
[3] Местное отделение клуба
[4] Специальное помещение, примыкающее к клубу, где еженедельно проходят совещания членов братства.
[5] Жена или постоянная подруга члена клуба
[6] Девушки, специально приглашенные на тусовку, и доступные для всех членов клуба
[7] Эмблема клуба, нашитая на спину кожанки. Символ принадлежности байкера к клубу, священная вещь.
[8] Враждебный ДА клуб байкеров-латино-американцев, с которым было заключено короткое перемирие.
[9] Шапка-подшлемник.
[10] Тюрьма в Южной Калифорнии.
[11] Утопленник.
[12] У старшего поколения ДА (Клей, Тиг) жнец наколот на плече. У более молодого (Джекс, Опи) татуировка на всю спину полностью повторяет цвета на кожанке
[13] Тюрьма в Иллинойсе.
[14] FXR Super Glide – одна из моделей Harley-Davidson
[15] Hog (Боров) – мотоцикл Harley-Davidson.
[16] Шлем.
Был хорошо, было так легко,
Но на шею бросили аркан,
Солнечный огонь,
Атмосферы бронь,
Пробивал, но не пробил туман.
И месяц провоцирует нас на обман,
И испарения земли бьет как дурман,
И каждый пень нам как капкан,
И хлещет кровь из наших ран,
И не пройти нам этот путь в такой туман.
Все пошло на сдвиг, наша жизнь как миг,
Коротка как юбка у путан,
Нам все нипочем
Через левое плечо плюнем,
И пойдем через туман.
Пусть мертвый месяц еле освещает путь,
Пусть звезды давят нам на грудь - не продохнуть,
Пусть воздух ядовит как ртуть
И пусть не видно где свернуть
Но мы пройдем с тобою путь через туман.
- Водители, будьте осторожны! Видимость нулевая из-за тумана! – Говорило нам радио.
Сидя на пассажирском сидении, я вглядывалась в молочно-белую пелену. Эта пелена превратила трассу в сумеречно-нереальную дорогу без начала и конца. И лишила меня иллюзии того, что я знаю, куда еду.
В мой первый день на новом пути туман провожал меня из Индиан-Хиллс. И встречал меня в Чарминге.
Чарминг затянутый туманом выглядел кадром из старого американского кино, которого я пересмотрела немало, прежде чем приехала в эту страну.
Низкие кирпичные дома на главной улице. Герань на подоконниках. Столетние деревья. Звездно-полосатый флаг над зданием мэрии. Каменная церковь. Старый кинотеатр, в дневное время даже не понятно работает ли он вообще. Здесь не было даже кафешки Старбакс. Впрочем, Старбакс я не любила.
Чибс остановил машину у одноэтажного деревянного дома в конце улицы.
- Приехали!
Я вышла из джипа вслед за ним. Туман приял меня в объятья сырой молочно-белой дымки.
- Тары нет. Она на смене в больнице. Но Джекс дал мне клучи. – За время пути из Индиан-Хиллс я уже привыкла к специфическому акценту Чибса. И даже начала понимать его. Но некоторые слова, что он произносил по-особенному, меня забавляли. – Где же они? – Он принялся хлопать себя по карманам куртки. – А! Вот они! – Чибс нашел ключи в кармане джинс.
- Заходи пока, осматривайся! Я принесу твои сумки. - Он отпер дверь.
Дом был погружен в серый полумрак. Казалось, туман пробрался и сюда. Но это была просто пыль. Тара, а это был ее дом, не любила прибираться. На кухне в раковине тарелки после завтрака. В салоне на диване выстиранное белье горой. На журнальном столике кипа газет, стопка книг. Присмотревшись, я увидела, что книги по медицине.
- Тара сказала, что освободила для тебя комнату для гостей. Там есть отдельный душ и туалет. – Проговорил Чибс у меня за спиной. Он уже втащил в дом мой нехитрый багаж. – Я твои вещи отнесу сразу туда.
Комната для гостей была похожа на старое американское кино, так же как и весь этот город. Видимо, обставляли здесь все еще родители Тары, заказывая модную тогда мебель по каталогам. А сама Тара решила ничего не менять.
Впрочем, мне понравился этот дом, и эта комната. По большей части потому, что это был дом, пусть не мой, и пусть временный, а не комната над клубом. На пути, котором я шла до сегодняшнего дня эта комната имела смысл. Но сейчас, начиная новый путь, мне хотелось, чтобы все было по-новому. И я была благодарна Таре за то, что она пригласила меня пожить у нее.
- Где поставить? – Чибс стоял посреди комнаты, держа мои сумки в руках на весу.
- Ставь прямо тут. Я сейчас их и разберу.
- Я должен отвезти тебя в «Теллер-Морроу». – В этом тумане невозможно было просчитать даже единственный шаг вперед. И вместо того, чтобы сделать остановку и оглядеться, я снова должна была вырулить на дорогу с нулевой видимостью.
- Джемма просила привезти тебя ей помочь. – Продолжал Чибс. - Сегодня вечеринка. Бобби выпускают из тюрьмы.
- Да без проблем!
- Ты действительно был там, Чибс? – Я кивнула на татуировку на его левом предплечье: орел, расправивший крылья.
- А? – Чибс не отрывал взгляда от ветрового стекла. Мы ехали медленно. Капот машины будто раздвигал задернутые туманом плотные шторы – Где был?
- Твоя татуировка – это ИРА? – Я встречала такую, когда под впечатлением от Ирландии пахала интернет в поисках любой информации обо всем, что связанно с этой страной, и об ИРА тоже.
- Да. – Просто ответил Чибс. – Я так и не смог ее затереть.
Он замолчал.
- Я была в Ирландии однажды. – Мне не хотелось прекращать разговор. – Потрясающая страна. Я бы хотела там жить. Если б я могла, то никуда бы оттуда не уехала.
- Я бы тоже не уехал, если б мог.
- Я могу спросить, что случилось?
- Подляк случился. Знаешь, как бывает… Ни о чем таком не думаешь. А он уже поджидает тебя за поворотом, чтобы развалить всю твою жизнь.
- Женщина?
- Я из-за нее вступил в ИРА когда-то. Из-за нее и вылетел. Да так, что аж досюда долетел.
Чибс снова замолчал, видимо решив, что и так сказал слишком много.
- Ты тоскуешь? – Спросила я через несколько секунд.
- Дорога помогает. Только так понимаешь, зачем все нужно. Тебе дорога тоже поможет. Вот увидишь.
Садясь утром в машину к Чибсу, я боялась разговоров о том дне, когда на моем пути случилась катастрофа. И благодарна была ему за то, что мы болтали обо всем на свете, но только не об этом. А сейчас меня тронуло скупое сочувствие Чибса. За такое не говорят банальное «спасибо». Я только улыбнулась. А Чибс уловив мое отражение в лобовом стекле, улыбнулся в ответ. От этого шрамы на его лице проступили резче.
Клубхаус ДА[1] за гаражом «Теллер-Морроу» не многим отличался от клуба Адского Племени в Индиан-Хиллс. Я постояла несколько минут у входа, осматриваясь.
Не вешалке вместо верхней одежды бейсбольные биты. В клубхаусе не принято держать оружие. Но на экстренный случай нужно иметь, чем защититься.
Барная стойка, несколько столов. Сбоку от стойки галерея фотографий членов Сэм-Кроу[2]. Почти все скопированы с полицейских отчетов, и увеличены. У парней есть чувство юмора.
По другим стенам развешаны доски чаптеров[3]. Всего у Детей анархии 28 отделений по всем Штатам.
В центре клуба биллиардный стол. Диваны, кресла, почему-то клетчатые.
В углу несколько компьютеров и сервер. Это офис Джуса. Только он умеет управляться с техникой.
Рядом с компьютерами зачем-то пианино. Среди Сэм-Кроу есть байкер-пианист. Я сразу подумала про еврея Бобби.
У дальней от входа в клуб стены помещение церкви[4]. Через раскрытую дверь виден угол массивного деревянного стола. На стене огромный символ ДА: жнец смерти в одной костлявой руке держит окровавленную косу с винтовкой М-16 вместо рукоятки, а в другой хрустальный шар со знаком анархии.
- Привет, Таня! – Пол-Мошонки бросился ко мне через весь зал с огромной коробкой, которую он не догадался предварительно поставить.
- Привет, Кип! Как дела? - Пол-Мошонки расплылся в улыбке: он отвык от того, что его называют по имени.
На его куртке все так же была одна нашивка «Кандидат».
Кип смущенно переминался с ноги на ногу, гадая то ли поставить коробку и обнять меня, то ли отнести ее куда нес.
Дилемму за него решил Чибс.
- Где Джемма, Стеклянное Яйцо?
Уловив мой удивленный взгляд, Пол-Мошонки поспешил объяснить:
- Мне поставят искусственное яйцо. Сделают операцию.
О том, что Кипу оторвало яйцо во время военной службы в Ираке, не слышал только глухой. Если, конечно, члены Сэм-Кроу не написали об этом на заборе.
- Стеклянное! – Не унимался Чибс.
- Оно будет из какого-то специального материала. На ощупь как настоящее. Мне так врачи сказали. – Кип пошевелил пальцами на уровне глаз, будто пощупал воображаемый мягкий шарик.
- Парни, а давайте вы потом про яйца… - Я старалась не смеяться: парнишке и так достается.
- А давайте вообще не будем про мои яйца! – Пол-Мошонки, казалось, не на шутку обиделся. – Миссис Морроу там. С Клеем. – Он указал мне вглубь зала.
Однажды Пол-Мошонки, не заметив присутствия мистера Морроу, сказал, что у него реально встает на его жену. Мне довелось увидеть месть Клея. Она не была страшной. Но просто гадкой. С тех пор Пол-Мошонки стал называть Джемму «миссис Морроу».
- Планируешь поход? – Джемма стояла над сидящим за столом Клеем. Смотрела на разложенную перед ним карту. И покачивала детскую коляску.
Я никогда раньше не встречала Джемму. Но не узнать старуху[5] президента ДА было не возможно. Яркая, она, несомненно, притягивала к себе внимание, где бы ни появилась. Одета не по возрасту. Но фигура позволяла. Обтягивающие джинсы с низким поясом. Такая же обтягивающая, словно чулок, черная блузка. В глубоком вырезе виден вертикальный шрам. Операция на сердце. Джемма пыталась прикрыть его многочисленными цепочками.
- Просто смотрю, какие чаптеры задействовать, чтобы сделка с пушками сработала. - Клей снял очки, и положил их поверх карты. Потер усталые глаза. Странно было видеть президента байкерского клуба в очках для чтения. Даже если ему уже далеко за пятьдесят, и он весь седой, даже щетина седая.
- Если для этого нужны ты и карта, то нам хана! – Голос у Джеммы был низким, глубоким.
- Хочешь сказать, я совсем не ориентируюсь? – Клей поднял на Джемму глаза.
- Хочу сказать, что ты пользуешься GPS, чтобы добраться от подъездной дорожки до дверей дома.
- Ты же знаешь, я без тебя полностью потерян, дорогая! – Клей притянул Джемму, и усадил к себе на колени.
В этот момент, совсем не вовремя, я поравнялась с их столиком.
- Привет, милая! – Я не успела еще ничего сказать, а Джемма встав с колен мужа, обняла меня так, будто мы были знакомы всю жизнь. А последний раз виделись вчера. – Ты уже приехала!
- Рада познакомиться, Джемма!
- О, Таня! Хорошо, что ты приехала, девочка! – Клей встал со стула, чтобы тоже обнять меня. – И попала прямо на вечеринку к Бобби!
- Привет, Клей! Чибс рассказал, что Бобби выпускают.
- Да! Федералы обосрались с ним по полной программе. У них ничего нет на толстяка. А продержали его в тюрьме лишних три недели. Ну да ладно. Наш брат возвращается. И мы готовимся его встретить, как положено. Все, что Бобби любит! – Клей указал на пакеты с едой и ящики с выпивкой на барной стойке. – Он до сих пор не может забыть, как ты угощала нас в Индиан-Хиллс.
Черт, Клей! Зачем ты это сказал?! В свой первый день на новом витке дороги мне так не хотелось разговоров о том визите Детей анархии в Неваду.
Клей и сам понял, что сказал то, что не надо было. Но только покачал головой.
- Милая, ты как? Держишься? – спросила Джемма, приобняв меня за плечи.
Возможно, Джемма действительно сочувствовала мне. Кто, как не она знала, что на дороге случаются трагические повороты. Но ее сочувствие почему-то давило.
- Это Эйбл? – Я сделала шаг к детской коляске. Было и так понятно, что это сын Джекса, внук Джеммы. Я спросила только для того, чтобы разрядить повисшее неловкое молчание.
- Я – бабушка! Кто бы подумал.
- Как он? – Я слышала, что сын Джекса родился недоношенным. Перенес две операции, и провел несколько недель в больнице.
- Сегодня делали анализы - все в порядке! Только нужно чуток подкормить. – Джемма погладила малыша по животику.
- Тьфу-тьфу-тьфу! – Я постучала костяшками пальцев по деревянной столешнице. – Чтоб только здоровеньким рос!
- Спасибо! – Джемма улыбнулась. Ее улыбка была спокойной, ленивой и чуть холодной.
На голубеньком чепчике Эйбла красовалась нашивка со жнецом смерти, символом Детей анархии. Возможно, это совсем неплохо, что малыш уже знает свое место в жизни. Иногда его так трудно искать.
- Поможешь мне с малышом? – Спросила Джемма. – У меня столько дел перед вечеринкой, а Эйбл ничего делать не дает.
Подтверждая слова бабушки, малыш захныкал.
- Мой славный мальчик! – Джемма покачала коляску, успокаивая его.
- Конечно, посижу! – Я скорчила малышу рожицу. – Пойдешь ко мне на ручки, Эйбл?
Лукаво улыбаясь, Клей смотрел на меня, оглядывая с головы до ног, будто видел впервые.
- О, черт! Ты пробудила мою подростковую фантазию о няне!
Джемма рассмеялась.
- Пойдем, поиграем в няню, мой большой малыш!
Джемма прошла вглубь бара, к задним помещениям. Медленно. Приглашая Клея последовать за ней. Подмигнув мне, он так и сделал.
Члены ДА из других чаптеров стали подтягиваться к «Теллер-Морроу» едва лишь стемнело. Они выскакивали из тумана на своих байках подобно призрачным наездникам из старой песни.
Вечеринка началась еще до приезда Бобби. Из динамиков гремел «Motorhead». Парни пили пиво, закусывая только что пожаренным на огне мясом. Стриптизерша нервно дергалась у шеста, пытаясь двигать своим голым телом в такт тяжелому року. На других милашках[6], приглашенных специально для вечеринки, и шныряющих туда-сюда среди толпы байкеров, одежды было не намного больше, чем на стриптизерше.
Я пила пиво прямо из бутылки, и грызла пережаренную сосиску, облокотившись о биллиардный стол.
Рядом на клетчатом диване Пол-Мошонки тискал худосочную белобрысую милашку, всю в пирсинге. Он усадил ее себе на колени, гладил по неприкрытым коротенькими шортиками ляжкам. Блондинка увлеченно целовала Кипа, пачкая его губы помадой.
К дивану подошел Чибс, волоча на себе стриптизершу. Она повисла на нем, как пять минут назад висла на шесте.
- Поосторожней с ним, милая! – Сказал Чибс блондинке. Та перестала целовать Кипа, и вопросительно посмотрела на Чибса. – У него стеклянное яйцо. Смотри, не разбей.
Теперь блондинка перевела вопросительный взгляд на Пол-Мошонки.
- Не стеклянное, а хрустальное! – Пьяно улыбнулся Кип. – Я вижу в нем будущее своего члена.
Чибс рассмеялся. Его смех подхватили блондинка и стриптизерша.
- И как оно выглядит? – Спросил Чибс сквозь смех.
- Очень привлекательно. – Кип снова принялся целовать милашку, заползая рукой под ее красную маечку.
- Бобби приехал! – Крикнул кто-то.
Все, как по команде, бросились к выходу, побросав выпивку, еду, разговоры и милашек. Кип едва не опрокинул свою блондинку на пол.
Во дворе гаража, светя впереди себя фарами, стояла машина федералов. Бобби едва успел выйти из нее, как на него уже надели его кожанку с цветами[7]. Кто-то впихнул ему в руку бутылку пива. Все толкались и отпихивали друга, пытаясь пробиться к вернувшемуся «от дяди» брату.
- Бобби!
- Брат!
- Вернулся!
- Добро пожаловать домой!
Толпа ревела, гудела, свистела и аплодировала Бобби.
Федералы, доставившие Бобби в «Теллер-Морроу» не спешили уезжать. Они вышли из машины, и наблюдали за происходящим не без интереса. Клей развалистым шагом подошел к их казенной машине:
- Спасибо, что подвезли, агент Стайл! – Он улыбался своей лошадиной улыбкой, обращаясь к блондинке в деловом костюме. – Сколько я вам должен?
- Какие между нами счеты? - Она попыталась улыбнуться в ответ. Но это больше походило на гримасу отвращения. Я слыхала, что эта баба-агент крепко взялась за Сэм-Кроу. Под колпаком федералов оружейный бизнес то и дело давал сбой. Стайл рыла землю своим курносым носиком (который стал чуть менее симпатичным после того, как во время визита в тюрьму к брату Сэм-Кроу, тот приложил ее лицом об стол) в поисках любых зацепок на членов ДА, вознамерившись пересажать всех, и развалить клуб. А сейчас она ненавидела все, что тут происходило. С трудом скрывала злость от того, что ей пришлось выпустить из-под ареста Бобби. – Наслаждайтесь вечеринкой!
- Эй! Не хочешь задержаться? – Клей облокотился на федеральную машину. – Готов спорить, ты чудеса покажешь у стриптизерского шеста!
- Ты себе даже не представляешь! – Выдавила из себя Стайл, и села в машину. Клей ответил ей легким ударом по капоту.
- Бобби! – Толпа расступилась, пропуская президента к вернувшемуся брату. Клей с Бобби обнялись.
Я любила толстого Бобби. И была рада, что он не сел. Я и осталась на этой вечеринке, хотя мне было тут совсем не весело, только для того, чтобы поздороваться с ним. Но сейчас к Бобби было не пробиться.
Одной рукой Бобби обнимал Клея, другой – толстую рыжую бабу, похожую на бандершу из старых вестернов. Сосал пиво из стакана, который держал у его рта Джус.
- Таня? – Прихрамывая, ко мне подошел Пини.
- Пини! – Я обняла старика.
- Я рад, что ты теперь с нами, дочка! Сэм-Кроу присмотрят за тобой. Юрий может отдыхать с миром.
- Спасибо, Пини! – Я поправила кислородные трубочки, выпавшие из широких ноздрей старика. Наверно, я нечаянно потянула, когда обнимала его. Пини страдал эмфиземой, и постоянно носил с собой кислородный баллон. – Юрий всегда знал, что Сэм-Кроу можно доверять.
- Я скучаю по нему, дочка. Он был моим другом очень много лет. – Пини провел морщинистой ладонью по моему лицу, смахивая еще не выступившие слезы. – А ты держись! У тебя впереди еще долгая дорога.
Я кивнула, принимая сочувствие Пини. Он и сам многих потерял на своем пути. И тосковал по Юрию искренне. А совсем недавно, вслед за Юрием, погибла его невестка. Кто-то расстрелял фургон, в котором она ехала, ошибочно решив, что за рулем ее муж Опи, сын Пини. Ее убили выстрелом в голову. Она умерла сразу.
- Я слышала о Донне, Пини. Мне очень жаль! Словами не выразить, как жаль. – Любые слова соболезнования часто кажутся пустыми на фоне горя потери. – Я не знала Донну. Но знаю, как сильно Опи любил ее. - Пини потрепал меня по плечу, кивая. – Как он?
- Моему сыну чертовски хреново, дочка!– Пини вздохнул. - Он только сегодня приехал. Где-то ездил, пытался успокоиться. Но вернулся таким же, каким и уехал.
- Вы узнали, кто это сделал?
- Да. Сучий потрох из Майанов[8]. Его нашли сегодня. Только Опи не попустило ничуть. – В старчески слезящихся глазах Пини стояли тоска и усталость.
- Донну ведь этим не вернешь. – Сказала я, и тут же осеклась. Возмездие – неотъемлемая часть кодекса чести ДА. Ее необходимость нельзя ставить под сомнение.
Пини ничего не ответил мне. А только посмотрел как-то странно. Будто он знал то, чего я не понимала, но у него не было сил мне объяснять.
- Поеду я домой, дочка. – Произнес Пини через минуту. – Уложу детей спать. Нужно немного освободить Мери. Она и с Опи в детстве не могла справиться, а тут двое. – Он помолчал. – У жизни фиговое чувство юмора. Я ведь толком никогда не был отцом. А теперь на старости лет пришлось заменить отца внукам.
- Опи отойдет, и все станет нормально…
- Что за хрень? – Пини смотрел куда-то за мою спину.
Во дворе гаража что-то происходило. Светя перед собой фарами, стояла только что въехавшая машина. Мерседес, из очень дорогих. Из него вышли четверо мужчин. Странная компания. Один в костюме. Наверно, он у них за главного. Другие одеты попроще. Но покрыты татуировками. Держались на несколько шагов позади.
- Гараж закрыт! – Крикнул Клей, шагая им навстречу.
- Мы здесь не для ремонта машины. – Сказал Костюм. - Я слыхал, вы любите комачо. – Он протянул Клею прямоугольную коробку. Сигары.
Вслед за Клеем к машине подошли и другие. Чибс, Тиг, Джус, Кип: теперь они стояли у президента за спиной. Остальные байкеры тоже подтянулись, обступая незваных гостей плотным кольцом. Я стояла поодаль. В стороне, где меня оставил Пини. Но громкий разговор было хорошо слышно.
Предложенную коробку Клей не взял, спросив вместо этого:
- Ты кто такой?
- Просто заскочили дать вам небольшой дружеский совет. – Ответил Костюм. Его водитель сделал шаг вперед, поравнявшись с ним. У основания шеи, в открытом вороте белой рубашки татуировка нацистской свастики. Мне не понравились его глаза. Было в них что-то нездоровое. Чертов псих.
Свастика выбросил руку вперед. Я увидела, как Тиг плавно положил ладонь на пистолет за поясом. Но в пальцах у Свастики была визитка.
- И что за это за совет? – Клей взял визитку. И прочел вслух: - Итан Зобелль. Лига американских националистов.
- Это мой помощник Эй Джей Вестон. – Костюм указал на Свастику.
- Они - Белая ненависть. – Прошептал Джус за спиной у Клея. Тот едва заметно кивнул.
Зобелль сделал вид, что не услышал.
- Мы думаем, что для всех будет лучше, если вы прекратите поставлять оружие Девяткам и Майанам. – Сказал он просто. Будто и вправду просил починить машину.
Клей рассмеялся в ответ. Парни подхватили его смех. Они хохотали заливисто и в голос.
Отсмеявшись наконец, Клей произнес:
- Я понятия не имею, о чем ты вообще говоришь! Мы просто механики. И любители мотоциклов.
- Там один из парней Дарби. – Тиг указал Клею на татуированного бугая, стоящего за спиной у Вестона.
- Мистер Дарби – один из наших сторонников. – Ответил Зобелль.
- Дорогая тачка. – Клей сделал шаг к машине. – Офигенный костюм. – Клей обошел незваного гостя со спины, разглядывая. – Зубы все свои. – И Сэм-Кроу, и Белая ненависть напряженно наблюдали за каждым движением Клея. – Должно быть, на самой верхушке цепи питания у арийцев… - Клей обратился к своим парням, предлагая порассуждать вместе с ним.
- То, чем вы зарабатываете, касается только вас. – Начал Зобелль. – Я здесь не для того, чтобы выправлять ваши моральные ориентиры. Но это момент истины. Всем известно, что вы преступники. Но вы больше не продаете оружие цветным.
Тиг выхватил пистолет, который нежно поглаживал уже несколько минут.
- Хотите выстрелить в меня, мистер Трагер? Перед всеми этими свидетелями? – Сказал Зобелль, удерживая за руку Венстона, бросившегося было вперед.
Костюм неплохо подготовился. Изучил имена членов Сэм-Кроу. Я бы не удивилась, если он знает все, что можно найти в полицейских отчетах, и чем болтают люди.
Тиг опустил пистолет. Но продолжал смотреть в глаза Зобеллю с неприкрытой ненавистью.
- Слушай. – Медленно произнес Клей. – Я не знаю, что рассказал Дарби. И не знаю, что вообще тебе надо. – Он пожал плечами. – Но давай я кое-что проясню. – Теперь он выговаривал слова нарочито жестко. – Никто не смеет угрожать Детям Анархии! И никто не говорит нам, что мы можем, а чего нет. Ни черные, ни коричневые. – Он перевел взгляд с Зобелля на Вестона. – Ни белые!
Вестон молчал. Зобелль улыбался. Клей продолжал, обращаясь к нему:
- Так отчего бы тебе не заползти назад в свою клоунскую немецкую машинку, и не отвалить в город нациков? Потому что в следующий раз, когда ты мне на боты насцишь, он в тебя выстрелит. – Клей указал на Тига. – И мне плевать на то, сколько здесь свидетелей. – Тиг улыбался. Каждый, кто хоть раз сталкивался с ним, знал, что эта улыбка не предвещает ничего хорошо. Для Тига не существовало границ. Он был способен на все. Был готов кого угодно убить. И кого угодно трахнуть. Трахнуть, а потом убить. Или убить, а потом трахнуть. Без разницы. Единственной границей для Тига было слово президента. Привязанность ДА переросла у Тига в слепую безоговорочную верность Клею. И эта животная преданность была единственным человеческим, что осталось у Тига.
Помолчав несколько секунд, Зобелль произнес:
- Мой сигарный магазин открывается через несколько недель на главной улице. – Наклонившись, он положил коробку с сигарами на асфальт, у ног Клея. – А пока – наслаждайтесь.
И развернувшись, Зобелль загашал к машине в сопровождении Вестона и людей Дарби.
- Прошу прощения, мэм! – Вестон едва не сбил с ног Джемму, направляющуюся к Клею.
Тиг шел за немецкой машиной, пока та не покинула двор гаража.
- Отличная работа! – Чибс поднял с земли сигары, и всунул коробку в руки Клею.
Клей задумчиво разглядывал сигары.
- Кто это такие? – Спросила Джемма.
- Новые дружки Дарби. Не о чем беспокоиться.
Все потихоньку расходились, возвращаясь к вечеринке.
От толпы отделилась высокая фигура. Зашагала к припаркованным мотоциклам. Свернула за угол.
- Поговори с моим сыном, Таня. – Проговорил снова подошедший ко мне Пини, и махнул рукой туда, куда ушла только что фигура. – Может он все-таки вытащит голову из задницы…
Опи я нашла на заднем дворе, сидящим на ступеньках лестницы на второй в помещения над клубом.
- Привет, Опи! – Сказала я, поднимаясь на несколько ступенек.
- О! Привет! Я и не знал, что ты приехала!
Опи потушил сигарету о стену. Привстал, чтобы обнять меня, но тут же неуклюже плюхнулся на ступеньку. Наверно, от выпитого.
- Я слыхала, ты сам только сегодня вернулся. – Я наклонилась, что сесть рядом с Опи, но он меня остановил:
- Не садись! Лестница холодная. – Не вставая, он снял свой кожаный вест. Расстелил его на ступеньке, и жестом пригласил меня сесть. Мне было немного странно, что Опи положил свою байкерскую куртку с цветами на лестницу. Но если он так сделал, значит, это не уязвляет уважения эмблемы клуба.
- Опи, мне рассказали про Донну. Я тебе очень-очень соболезную. – Нет в мире слов, что способны облегчить чужую боль. После того, что рассказал Пини, мне хотелось достучаться до Опи. Найти способ сказать ему, что есть люди, которые чувствуют его боль вместе с ним. А еще мне было не по себе от того, что я сама не готова была принять сочувствие, которое мне сегодня пытались выразить другие.
- Спасибо, Таня. Я ценю. – Голос у Опи был бесцветный, будто не живой.
- Как ты сам?
Опи натянул свою черную вязаную балаклаву[9] на уши.
- У меня все в порядке. – Он не смотрел не на меня, а куда-то в сторону. Бессмысленный взгляд в пелену тумана, в вечерней тьме превратившуюся из молочно-белой в грязно-серую.
- А дети как, Опи?
Он провел рукой по бороде. Помолчал. Потом заговорил, медленно, произнося несколько отдельных слов, замолкая, и через несколько секунд продолжая снова.
- Когда я с ними… мне еще больнее. Я не знаю… что им говорить… Мне снова… сняться кошмары… Будто я снова в Чино[10]… Море насилия… Просыпаюсь с облегчением… Почти минута… уходит на то… чтобы осознать… что я дома… Сижу в детской… в кресле… А Донна… не ждет меня в постели… Я… один…
- Ты не одни, Опи. – Тихо проговорила я.
- Я ценю. – Так же тихо ответил он, и отвернулся.
- Гада нашли? – Спросила я, хотя и так уже знала ответ.
Опи снова принялся поправлять балаклаву, натягивая на уши поглубже.
- Да… Сегодня… Я сделал все как нужно… Но… знаешь, что?.. Стало только хуже… Несколько недель… я только и жил тем… что убью суку… Выстрелю ублюдку в голову… А теперь… даже этого не осталось… Одна пустота… - Опи повернулся ко мне. – И знаешь, что еще?.. Донна… Ведь ее не вернуть…
Странно, но Опи сказал то, что и сама совсем недавно сказала Пини. И мне нечего было ответить сейчас. Я попыталась обнять Опи за плечи. Он был выше меня больше чем на голову. Получилось глупо.
- Синк, ты? – Спросил Опи в размытую туманом темноту. Я не сразу заметила появившийся из-за угла силуэт.
Силуэт пробурчал что-то похожее на «Простите», и развернулся, готовый уйти, откуда пришел.
- Синк! – Позвал его снова Опи. Он встал со ступенек. – Извини. – Сказал он мне, и спустился вниз.– Я хотел сказать тебе… Прости, что меня не было, когда тебя принимали.
Я встала вслед за Опи, и, подняв с лестницы его куртку, спустилась вниз.
- Никаких проблем, Опи! Правда. Я все понимаю. – Голос у Синка был низкий, гортанный, чуть с хрипотцой. Сам он был высоким, не ниже Опи. Широким в плечах. Под кожаным вестом только белая футболка, несмотря на вечерний холод и туманную сырость. Я всегда смотрю на мужские руки. У него руки мускулистые. Крупные ладони с длинными пальцами.
- Я рад, что ты с нами, брат! – Сказал Опи.
- Аминь!
Я заглянула Синку в лицо. Красивый. Тяжелый подбородок, широкие скулы. Высокий лоб. Кажется выше от того, что он бреет голову. Смотрит исподлобья. Но взгляд не тяжелый. А какай-то грустный. Цвета глаз в темноте не разобрать.
Опи и Синк обнялись. Мне нравилось, как обнимались эти парни. Крепко, ударяя друг друга кулаками в спину.
- А почему такое погоняло – Синк[11]? – Я протянула Опи его куртку. Непонятно, к кому я обращалась. Вроде как к ним обоим.
- Я сидел в камере смертников. – Как страшно. Наверно самое страшное, что может быть - сидеть и ждать собственной смерти. Странно, но эти парни, почти все из них, приходили в клуб, для того чтобы их путь в этом мире стал легче. Но ни у кого из них он не был легким. – А ты из Невады, верно? – Спросил меня Синк своим хриплым голосом.
- Да. – Я кивнула. Он приезжал в Индиан-Хиллс в тот памятный визит ДА в Неваду. Тогда я видела его впервые. И он, кажется, был еще без цветов.
- Хорошо, что ты приехала… - Синк потер бритую голову. –Я не помню, как тебя зовут… Прости…
- Таня. – Я протянула ему руку.
- Линкольн. Линк. – Его ладонь была шершавой и крепкой, как железо, с которым он работал. Именно про Линка рассказывал Джекс, что он механик, каких не сыщешь.
- Синк, покажи наколку! – Попросил Опи.
Линкольн снял кожанку, и повесил на перила лестницы. Затем стянул майку. У него была широкая мускулистая грудь. Кубики мышц на животе. С правой стороны под ребрами шрам. Круглый, определенно это пуля. У меня кольнуло сердце, когда я подумала о том, как это было больно.
Татуировка со жнецом смерти, символом ДА, занимала все правое плечо Линка, до локтя.
- Ты на плече наколол?[12] – Произнес Опи, то ли спрашивая, то ли утверждая.
- Сам не знаю, почему. Вроде как просилось на руку. – Линк потер бритую голову. – Клей разрешил…
Я украдкой рассматривала руки Линка, покрытые чернилами татуировок. На левом плече был наколот череп, проткнутый кинжалом. Из черепа выползала змея, и обвивалась вокруг рукоятки. Из-за бугров бицепсов под кожей казалось, что череп подмигивает.
- А это откуда? – Опи указал на правое предплечье Линка - руки скованные кандалами, держащие нож. Шрам от локтя к запястью будто ломал наколотой руке пальцы.
- Это мне накололи в Марион[13]. В первую ходку. Я был та еще рвань.
- Где это – Марион? – Спросила я. Хотя больше мне хотелось спросить, почему Линк так безжалостен к себе.
- В Иллинойсе. – Ответил он. - Я ж сам с Чикаго.
- А у меня сувенир из Чино. – Опи, как и Линк только что, снял кожанку и черную рубаху, надетую на голое тело. Он был весь в чернилах. Грудь и спина, шея, плечи и руки. Опи поднял вверх левую руку, открывая череп на весть бок. – Для симметрии с этим, первым. – Он ткнул пальцем в точно такой же череп справа.
- А мне вот эта нравится! – Я показала на изображение женщины с ангельскими крыльями на левом плече Опи.
- Это я сделал, когда познакомился с Донной. – Сказал он тихо. И сразу поник.
Положение спас Линк:
- Это круто, брат! – Он сделал широкий жест рукой, и показывая на все наколки Опи одновременно. – А у меня еще куча места.
Кроме наколок на руках, у Линка был только темный силуэт несущегося быка с правой стороны на груди, чуть пониже ключицы.
- Не беда! Мы исправим! – В бороде Опи пряталась улыбка.
- Эй! Мужики! Что за стриптиз?
Это был Джекс.
- Я все сделал, брат! – Он подошел к Опи, и слегка кивнул ему.
Они обнялись. Опи вцепился кулаками в вест Джекса.
- Спасибо, брат! – Проговорил он.
В этих суровых парнях было что-то невыразимо трогательное. Наверно, дело все в том, что они друг за друга горой. Опи отсидел за клуб. Долгих пять лет в Чино. А Джекс сделал для него сегодня что-то очень важное. Настолько важное, что, я готова поклясться, я видела в глазах Опи слезы. Они при малейшей угрозе бросались защищать друг друга, помогали, не задумываясь о цене. Между ними не было счетов. И мой приезд сюда сегодня тоже был данью непреложному закону помощи брату, даже если брата больше нет в живых.
- Все в порядке, Синк? – Джекс похлопал Линка по плечу. Тот кивнул в ответ.
- Таня! Приехала!
Я неловко протянула Джексу руку, здороваясь. Он сжал мою ладонь, и, притянув меня к себе, обнял, похлопывая по спине.
От этого объятья меня будто совсем зажало изнутри. Я не ожидала такого. Именно Джекс предложил мне переехать в Чарминг. И это был нужный мне поворот. Потому что мой прежний путь зашел в тупик. Но сейчас было так тягостно, что я подумала, а правильно ли я поступила, что свернула на Чарминг. И дело было вовсе не в том, что я затаила злобу на Джекса. В том, что случилось в Индиан-Хиллс, не было его вины. Я не держала камень за пазухой. Но в чем тогда дело, я не могла пока понять.
Джекс тоже почувствовал эту неловкость. Выпустив меня из объятий, он переминался с ноги на ногу. А потом сказал с напускным весельем:
- Ну, так что, хочешь посмотреть мои?
И не дожидаясь ответа, снял кожанку, а затем футер вместе с футболкой.
Чернил у Джекса было меньше чем у Опи. Символ ДА на всю спину. На груди с левой стороны над сердцем большими буквами «Эйбл».
- Это мой сын! – Сказал Джекс, увидев, что я рассматриваю наколку.
- Я видела его сегодня. И даже потискала немножко. – Я улыбнулась, вспоминая, как играла с Эйблом, пока его бабушка играла с дедушкой. – Чудный малыш.
- Самый лучший пацан на Земле! – Проговорил Джекс, натягивая футер.
Линк и Опи тоже одевались.
- Поеду я в натуре домой к пацану. – Джекс убрал растрепавшиеся волосы за уши. Они у него светлые, до плеч, любой бабе на зависть. - И ты, Опи, ехал бы ты тоже к детям.
Опи ничего не ответил. Только отвел взгляд.
- Синк, не в падлу, отвези Таню домой к Таре. – Попросил Джекс.
- Да чего там… Только в кайф. – Линк потер бритую голову.
Джекс развернулся, и зашагал к парковке, где в рядок стояли мотоциклы. Почти скрывшись за углом, он обернулся и крикнул: - Бывайте, мужики! Таня!
- Ну, что, поехали? – Линк направился в сторону стоянки, туда, куда только что ушел Джекс.
Опи пошел за ним. И я следом.
Мотоцикл Линка немного отличался от остальных. Он казался выше от того, что переднее колесо не так сильно отставлено вперед.
- Он немного другой. – Сказала я.
- Это старый FXR[14]. Восемьдесят второго года. – Ответил Линк.
- Синк сам его восстановил. – Сказал Опи, с какой-то гордостью, что ли.
- Купил его у одного чувака из Юкайаи. – Подхватил Линк. - Он держит джанк-стор. Этот боров[15] просто стоял и ржавел за каким-то гаражом. Пришлось с ним повозиться. Зато теперь бегает.
Я провела ладонью по бензобаку. Пальцы сразу стали черными. Дорожная пыль от туманной сырости превратилась в грязь.
- У тебя куртка есть? – Спросил Линк.
- Нет.
Он потрогал рукав моей кофты.
- Замерзнешь. – Он нахмурился. Затем, наклонившись, достал из седельной сумки ветровку, не сложенную, а просто смятую. Тряхнул ее, разворачивая. Ветровка обдала Линка, и меня, и Опи облаком пыли.
Линк протянул куртку мне. Она была похожа на военный бушлат цвета хаки. Но такая грязная от набившейся в седельную сумку дорожной пыли, что я замялась.
- Надевай! – Линк развернул ветровку, предлагая мне всунуть руку в рукава. – Не хочу привезти Таре замороженную курицу вместо тебя.
Я послушно всунула руки в рукава. Мне нравилась грубоватая забота этого парня. Пришлось встать на цыпочки. Он держал куртку слишком высоко.
Бушлат оказался огромным. Плечи сползли ближе к локтям. Рукава болтались, чуть ли не колен, как у Пьеро.
- Оп, есть шапка[16]?
Опи кинул Линку шлем. Тот поймал его на лету. И нахлобучил мне на голову вороненую каску, застегнув ремешок под подбородком. Голова сразу стала тяжелой. Линк одобрительно похлопотал по шлему. Легонько. Но похлопывание его тяжелей ладони отозвалось в моей голове звонким эхом.
- Счастливо, сестренка! – Попрощался со мной Опи.
- Береги себя, Опи! – Улыбнулась я ему. – Линк, а где твой шлем?
- Я езжу без шапки. – Ответил он.
- Почему?
- Видел однажды парня, который разбился и переломался весь. Лежал парализованный. Не хочу потом просить, как он, чтоб меня кто-нибудь пристрелил.
Наверно я побледнела, потому что, увидев мое выражение лица, Линк поспешил сказать:
- Не боись! Довезу тебя целой! И невредимой. – Он оседлал байк. Убрал боковую подножку, поддев ее носком ботинка. – Бывай, брат! – Он помахал Опи на прощанье, и протянул руку, чтобы помочь мне сесть.
- Запрыгивай, детка! – Линк облизал губы кончиком языка.
В этот момент я почувствовала, будто бабочка взмахнула крыльями у меня в животе. Прямо под ложечкой. Чертовски захотелось стать деткой этого парня. Я смотрела на Линка, облизывая губы, как он. И заставляла память прокручивать его хриплый гортанный голос, произносящий «детка». Будто примеряла эту «детку» на себя.
Опи переводил взгляд с Линка на меня и обратно. Потом кашлянул. Я очнулась.
Подойдя к байку вплотную, я взяла крепкую руку Линка, и, опершись на нее, перебросила ногу через седло, усаживаясь. Обхватила его за торс.
- Держись крепче! – Проговорил Линк, чуть повернувшись ко мне, и похлопав меня по руке своей тяжелой от массивных серебреных колец ладонью. – Взлетаем, детка!
[1] Дети Анархии.
[2] Полное название клуба Детей анархии Чарминга - Sons of Anarchy Motorcycle Club, Redwood Original. Сами члены клуба часто называют себя SAMCRO, или Сэм-Кроу.
[3] Местное отделение клуба
[4] Специальное помещение, примыкающее к клубу, где еженедельно проходят совещания членов братства.
[5] Жена или постоянная подруга члена клуба
[6] Девушки, специально приглашенные на тусовку, и доступные для всех членов клуба
[7] Эмблема клуба, нашитая на спину кожанки. Символ принадлежности байкера к клубу, священная вещь.
[8] Враждебный ДА клуб байкеров-латино-американцев, с которым было заключено короткое перемирие.
[9] Шапка-подшлемник.
[10] Тюрьма в Южной Калифорнии.
[11] Утопленник.
[12] У старшего поколения ДА (Клей, Тиг) жнец наколот на плече. У более молодого (Джекс, Опи) татуировка на всю спину полностью повторяет цвета на кожанке
[13] Тюрьма в Иллинойсе.
[14] FXR Super Glide – одна из моделей Harley-Davidson
[15] Hog (Боров) – мотоцикл Harley-Davidson.
[16] Шлем.
суббота, 13 февраля 2010
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Позвони мне, позвони
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат FOX. Но, может они согласятся отдать мне Линка в добрые руки?
- Категории: Эпилог в фанфику Холодный ветер Чикаго; Het Self-insertation
- Персонажи и пейринги: ЛиТа: Линкольн Барроуз\Таня Колесниченко (я)
- Рейтинг: PG
- Сеттинг: 2х20
- Статус: Законченно
Wish You Were Here.
Me, oh, my fugitive man,
Wish You Were Here...
I wish you were here...
Don't you know the wind is getting colder?
And I miss you like hell...
And I'm feeling blue...
I miss your laugh; I miss your smile,
I miss everything about you...
Every second's like a minute,
Every minute's like a day
When you're far away...
The wind is getting colder, baby,
I Wish You Were Here...
A battlefield of love and fear,
And I Wish You Were Here...
Бывает, что ты все время находишься в ожидании какого-то события. И в этом ожидании ты, как в коконе. Ты этим ожиданием дышишь. Ты меряешь его ударами своего пульса. Ты ждешь следующей секунды бытия, потому что надеешься, что именно в эту секунду все произойдет.
Но в тот момент, когда ожидаемое случается, оно все равно застает тебя врасплох. И удивляет тебя не меньше, как если бы ты и ждала вовсе.
Вот и я вздрогнула от неожиданности, когда зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер. Но сердце забилось сильней - я догадывалась, кому он мог принадлежать.
- Алло!
- Таня?
Я узнала звонящего. Линкольн. Его голос не смог исказить даже посторонний шум в трубке. Этот мужской голос, гортанный, чуть с хрипотцой. Такой грубоватый, каким и сам Линк иногда бывает.
- Линк, милый, ты?
- Он самый, детка! Как ты?
Я представила себе, как Линк сейчас поджимает губы.
- Когда я работала в больнице, писала в файлах больных «Состояние стабильное и удовлетворительное». Вот так и я.
- Это хорошо, детка. Ты держись.
- А у самого как дела?
Линк на несколько секунд замолчал. И плохое предчувствие пробежало по нервам холодной волной страха.
- Таня, помнишь, я говорил, у нас с братом есть дело?
- Да.
- Ничего не вышло. Ничего не выгорело, детка. И теперь нам надо исчезнуть, скрыться. Мы уезжаем, маленькая.
Линк немного тяжело произносил слова. Говорил, будто тяжело ступал.
- Где ты? Я успею приехать попрощаться?
- Корабль отходит через десять минут.
- Я поняла. Не успею.
Линк звонил попрощаться. И увидеться мы не успеем. Я его не увижу. Плохое предчувствие, закравшееся мне в душу, взорвалось внутри льдинками тоскливой боли.
- Мы до последнего верили, что выгорит. А теперь у нас не осталось времени.
Линк понизил голос. Заговорил тише, и от этого более хрипло. Мне показалось, он оправдывается.
- Я понимаю, родной. Ты все правильно делаешь. Тебе нужно уехать как можно дальше. Далеко-далеко уехать, чтобы тебя не догнали и не нашли.
- Таня, я хотел попрощаться. Не хотел так уезжать. Хотел сказать тебе, что у меня все нормально.… И еще, что я о тебе думаю.
Линк стал говорить тяжелее. Каждое слово тяжелое, как камень.
- Я очень рада тебя слышать, родной.
Я старалась говорить легко, чтобы и Линку стало легче. Ведь он сейчас чувствует так же тяжело, как и говорит. А у самой рвало сердце от грусти.
- Таня, я с тобой свяжусь, когда это будет безопасно, ладно?
- Конечно! Я буду ждать.
Линк часто облизывает губы, когда говорит. И я представила себе, как он сейчас проводит языком по обветренным губам.
- Таня, я тут подумал, это… может, ты мерзнешь в Чикаго? А там, куда мы едем, будет тепло. Солнце, море, пляжи, пальмы… Может, ты захочешь ко мне приехать?
Приеду! Прилечу! Приплыву! Пешком прейду! А не смогу идти – приползу на брюхе…
- Захочу, милый. Ты мне только скажи, где ты будешь, и я найду способ туда добраться. И знаешь еще что? Даже если там не будет моря и пальм – я все равно приеду.
Я почувствовала, как Линк улыбнулся. Услышала его улыбку.
- Отлично, детка! Я тебя буду ждать. Я тебе позвоню, когда будет безопасно. Обещаю. – Линк несколько секунд молчал. Я почти видела, как он снова облизнул губы. – Я скучаю, детка…
- Я тоже, милый. Тоже скучаю.
- Ладно, маленькая, мне пора заканчивать. Корабль уже отчаливает. Ты береги себя.
- Ты тоже, родной! Легкой тебе дороги. Целую тебя.
- Я тебя тоже целую, детка.
Щелчок. И трубка затихла в моей руке. А я прижимала ее к уху, сцепившись с нее пальцами до боли в костяшках, будто она еще что-то могла мне сказать.
Холодный ветер, хозяйничающий на улицах уже несколько дней, казалось, залетел мне в душу. И разгулялся там своим тоскливым воем. Стонал и плакал ледяным отчаяньем одинокой боли.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат FOX. Но, может они согласятся отдать мне Линка в добрые руки?
- Категории: Эпилог в фанфику Холодный ветер Чикаго; Het Self-insertation
- Персонажи и пейринги: ЛиТа: Линкольн Барроуз\Таня Колесниченко (я)
- Рейтинг: PG
- Сеттинг: 2х20
- Статус: Законченно
Wish You Were Here.
Me, oh, my fugitive man,
Wish You Were Here...
I wish you were here...
Don't you know the wind is getting colder?
And I miss you like hell...
And I'm feeling blue...
I miss your laugh; I miss your smile,
I miss everything about you...
Every second's like a minute,
Every minute's like a day
When you're far away...
The wind is getting colder, baby,
I Wish You Were Here...
A battlefield of love and fear,
And I Wish You Were Here...
Бывает, что ты все время находишься в ожидании какого-то события. И в этом ожидании ты, как в коконе. Ты этим ожиданием дышишь. Ты меряешь его ударами своего пульса. Ты ждешь следующей секунды бытия, потому что надеешься, что именно в эту секунду все произойдет.
Но в тот момент, когда ожидаемое случается, оно все равно застает тебя врасплох. И удивляет тебя не меньше, как если бы ты и ждала вовсе.
Вот и я вздрогнула от неожиданности, когда зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер. Но сердце забилось сильней - я догадывалась, кому он мог принадлежать.
- Алло!
- Таня?
Я узнала звонящего. Линкольн. Его голос не смог исказить даже посторонний шум в трубке. Этот мужской голос, гортанный, чуть с хрипотцой. Такой грубоватый, каким и сам Линк иногда бывает.
- Линк, милый, ты?
- Он самый, детка! Как ты?
Я представила себе, как Линк сейчас поджимает губы.
- Когда я работала в больнице, писала в файлах больных «Состояние стабильное и удовлетворительное». Вот так и я.
- Это хорошо, детка. Ты держись.
- А у самого как дела?
Линк на несколько секунд замолчал. И плохое предчувствие пробежало по нервам холодной волной страха.
- Таня, помнишь, я говорил, у нас с братом есть дело?
- Да.
- Ничего не вышло. Ничего не выгорело, детка. И теперь нам надо исчезнуть, скрыться. Мы уезжаем, маленькая.
Линк немного тяжело произносил слова. Говорил, будто тяжело ступал.
- Где ты? Я успею приехать попрощаться?
- Корабль отходит через десять минут.
- Я поняла. Не успею.
Линк звонил попрощаться. И увидеться мы не успеем. Я его не увижу. Плохое предчувствие, закравшееся мне в душу, взорвалось внутри льдинками тоскливой боли.
- Мы до последнего верили, что выгорит. А теперь у нас не осталось времени.
Линк понизил голос. Заговорил тише, и от этого более хрипло. Мне показалось, он оправдывается.
- Я понимаю, родной. Ты все правильно делаешь. Тебе нужно уехать как можно дальше. Далеко-далеко уехать, чтобы тебя не догнали и не нашли.
- Таня, я хотел попрощаться. Не хотел так уезжать. Хотел сказать тебе, что у меня все нормально.… И еще, что я о тебе думаю.
Линк стал говорить тяжелее. Каждое слово тяжелое, как камень.
- Я очень рада тебя слышать, родной.
Я старалась говорить легко, чтобы и Линку стало легче. Ведь он сейчас чувствует так же тяжело, как и говорит. А у самой рвало сердце от грусти.
- Таня, я с тобой свяжусь, когда это будет безопасно, ладно?
- Конечно! Я буду ждать.
Линк часто облизывает губы, когда говорит. И я представила себе, как он сейчас проводит языком по обветренным губам.
- Таня, я тут подумал, это… может, ты мерзнешь в Чикаго? А там, куда мы едем, будет тепло. Солнце, море, пляжи, пальмы… Может, ты захочешь ко мне приехать?
Приеду! Прилечу! Приплыву! Пешком прейду! А не смогу идти – приползу на брюхе…
- Захочу, милый. Ты мне только скажи, где ты будешь, и я найду способ туда добраться. И знаешь еще что? Даже если там не будет моря и пальм – я все равно приеду.
Я почувствовала, как Линк улыбнулся. Услышала его улыбку.
- Отлично, детка! Я тебя буду ждать. Я тебе позвоню, когда будет безопасно. Обещаю. – Линк несколько секунд молчал. Я почти видела, как он снова облизнул губы. – Я скучаю, детка…
- Я тоже, милый. Тоже скучаю.
- Ладно, маленькая, мне пора заканчивать. Корабль уже отчаливает. Ты береги себя.
- Ты тоже, родной! Легкой тебе дороги. Целую тебя.
- Я тебя тоже целую, детка.
Щелчок. И трубка затихла в моей руке. А я прижимала ее к уху, сцепившись с нее пальцами до боли в костяшках, будто она еще что-то могла мне сказать.
Холодный ветер, хозяйничающий на улицах уже несколько дней, казалось, залетел мне в душу. И разгулялся там своим тоскливым воем. Стонал и плакал ледяным отчаяньем одинокой боли.
Август 2008
18:25
Доступ к записи ограничен
одиночество – спасение от тупых ©
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Письмо Линкольну
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Приквел в фанфику "Холодный ветер Чикаго"; Self-insertation
- Персонажи и пейринги: ЛиТа: Линкольн Барроуз\Таня Колесниченко (я)
- Рейтинг: PG
- Сеттинг: после 1х17
- Статус: Законченно
- От автора: Это мой первый рассказ, написанный после пятилетнего перерыва. Первый фанфик, вдохновленный «Побегом». Линкольн пробудил во мне что-то, что я считала давно уснувшим навсегда. Это также первый рассказ, который я опубликовала, предоставив прочитать его публике. Это мой первенец во многих отношениях. И поэтому он мне по-особому дорог.
Идея родилась благодаря фильмам «Калина красная» и «Ураган».
They came for him one winter's night.
Arrested, he was bound.
They said there'd been a murder,
His pistol had been found.
Over the hills and far away,
For three long years he'll count the days.
Over the mountains and the seas,
A prisoner's life for him there'll be.
Здравствуй, Линкольн!
Я долго думала над обращением, и решила, что «Здравствуйте, мистер Барроуз!» будет слишком официально. Так обычно начинаются холодные бездушные письма из казенного дома. Если ты решишь, что обращение по имени фамильярно и не уважительно – я искренне прошу у тебя прошения.
Я начну с того, что представлюсь. Иначе будет просто невежливо.
Меня зовут Таня. Мне 29 лет. Я родилась в Одессе, в бывшем Советском Союзе.
В 17 лет я переехала в Израиль. Я получила право на израильское гражданство как внучка Праведницы Мира. Моя бабушка спасала евреев от нацистов во время Второй Мировой Войны.
В Израиле я прожила больше десяти лет. Получила образование. Работала социальным работником в больнице и в доме престарелых.
У меня подозрение, что ты, наверняка, не любишь социальных работников. Возможно, из-за этого ты отнесешься ко мне предвзято. И я могу это понять. Ведь очень часто, стараясь помочь, так легко нанести вред. Так легко принять решение за слабого, например, за ребенка, и сломать ему этим жизнь. Именно поэтому я никогда не работала с детьми и подростками.
В Соединенных Штатах я живу уже два года. А в Чикаго попала случайно. Переехала в поисках работы, но не преуспела. Не хватило знания английского языка, чтобы работать по профессии. Работаю в закусочной.
Моя семья осталась в Израиле, и в Чикаго у меня пока очень мало друзей.
Я приняла решение написать тебе письмо, потому что верю, что ты невиновен. Верю, что ты был осужден несправедливо и незаслуженно за преступление, которого не совершал. И я решила, что ты должен знать, о том, что есть люди, или, по крайней мере, человек, который верит в твою невиновность.
Несколько дней назад я увидела репортаж о тебе по телевидению. Важно сказать, что я принципиально не смотрю новости ни по телевидению, ни в интернете, и не читаю газет. Этот репортаж я увидела случайно, и не смогла остаться равнодушной.
Сначала я увидела на экране фотографию очень красивого мужчины. Прислушалась из любопытства. В репортаже говорилось, что этого мужчину, то есть тебя, приговорили к смертной казни за убийство, и был назначен день приведения приговора в исполнение. Но случился абсолютный прецедент, казнь отменили в связи с открывшимися новыми обстоятельствами.
Я была в шоке от услышанного. В больнице в Израиле, мне приходилось работать с терминальными больными. Те из них, кто находились в сознании, понимали, что умирают. Но никому не дано знать часа своей смерти. И я с ужасом думала о том, что ты должен чувствовать, зная точный день и час, когда уйдешь из жизни. Как продолжать жить, когда точно знаешь, когда твоя жизнь оборвется? Сколько нужно смелости и душевных сил, для того чтобы ежедневно делать самые простые элементарные банальные вещи. Сколько смелости и душевных сил нужно, чтобы продолжать жить и не думать о смерти. Мы дышим, ходим, едим, разговариваем – это ведь все так просто. Но это так сложно, когда смерть стоит на пороге и стучится в дверь. И каждая новая минута, каждая новая эмоция, каждый новый момент, когда ты чувствуешь себя живым, радуясь ли солнцу, общаясь ли со своими близкими, предаваясь ли воспоминаниям – каждый раз это новая победа над смертью.
После этого репортажа я принялась искать информацию о тебе в интернете. Ведь когда тебе арестовали, и когда шли судебные слушанья, меня еще не было в Соединенных Штатах.
По началу, еще не очень разобравшись, я думала, что, вероятно, ты убил Терренса Стедмена. Я размышляла о том, насколько плохо относились к тебе на работе, и до какого стресса тебя довели, раз ты так сорвался и решился убить босса. Должна признаться, что жизнь не побаловала меня хорошими начальниками, и некоторых из них с бы с удовольствием пристрелила.
Но почему такой суровый приговор? Ведь это могло быть только эмоциональное убийство в состоянии стресса. Ведь часто бывает, что преступники, совершившие и гораздо более тяжкие преступления, получают наказания менее суровые.
А не по тому ли, что убитый - брат вице-президента? Но где тогда демократия? Где тогда равные права для всех?
К тому же я много размышляла, о том, почему ты не признал себя виновным. Ведь американская система исполнительной власти снисходительна к раскаявшимся. Чистосердечное признание облегчает наказание. И признавшись, можно заключить сделку и выторговать себе более мягкий приговор. Почему же ты этого не сделал?
И вдруг я совершенно отчетливо поняла, что ты невиновен. Эта мысль такая простая и естественная, почему я не поняла этого раньше? Ты не хочешь заключать сделок, ты хочешь добиться справедливости, не хочешь нести наказание за преступление тобой не совершенное.
Я читала скупые строчки в интернете, и совершенно ясно видела, что все это дело шито белыми нитками. А ты не совершил никогда проступка, за который заслужил бы сидеть в тюрьме в ожидании смертной казни.
Это все неправда, что невиновный человек не может попасть в тюрьму. От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Никто из нас не застрахован ни от тюрьмы, не от больницы. Я сама однажды стала свидетельницей того, как на невиновного человека надели наручники, арестовали за то, чего он не делал. Кто-то, гораздо более сильный, отомстил ему за оскорбление собственного эго. Так и ты, за тебя некому заступиться, и на тебя повесили чужую вину.
Линкольн, я пишу тебе это письмо, но не знаю, что тебе сказать. Я не знаю, как найти слова, которые бы тебя утешили и поддержали. Я не знаю, как найти слова, которые помогли бы тебе бороться с кошмаром, который каждый день тебя окружает. Я тебе искренне глубоко сочувствую, но разве может мое сочувствие по-настоящему помочь?
Я искренне хочу помочь тебе, Линкольн. Скажи мне, что я могу сделать. Я никогда не спрашиваю, чем помочь. Я сама всегда знаю, что делать и когда. Но сейчас я совершенно растерянна, я совсем не ориентируюсь в этой американской жизни, и только мечусь бестолково, как слепой котенок. Скажи мне, что сделать, чтобы тебе помочь. Пожалуйста. И я обещаю, что найду возможность сделать все, что нужно.
Линкольн, я по натуре атеист. Я не принадлежу ни к одной религии, не хожу ни в церковь, ни в синагогу, ни в другие молельные дома. Не праздную религиозных праздников, не справляю религиозных ритуалов. Но верю, что есть сила во вселенной, которая всем управляет. Теперь я каждый день молюсь за тебя, и прошу у всех сил в этом мире помочь тебе, отвести от тебя беду, и не позволить ничему плохому с тобой случиться.
Я бы хотела тебя увидеть, приехать навестить тебя. Но не уверенна, что ты захочешь. Возможно, ты не захочешь тратить время на малознакомого человека, и предпочитаешь проводить его с близкими. Я пойму, если так. Но если ты все же согласишься на мой визит, я буду рада приехать в любое удобное для тебя время.
Я бы хотела тебе что-то принести. Может быть, что-то приготовить специально для тебя. Я не знаю, разрешено ли приносить еду в американские тюрьмы. Если тебе что-то нужно, если ты хочешь, чтобы я что-то принесла, просто скажи мне. Я все принесу. Даже если это запрещено, я найду способ протащить.
Линкольн, я желаю тебе побольше сил, чтобы держаться, чтобы не утонуть в этом кошмаре, который окружает тебя. Я желаю тебе побольше сил, чтобы просто продолжать жить. Это так просто и так сложно. Если бы я только могла отдать тебе свои силы. Ты только держись, Линкольн…
С искренней симпатией,
и с искренним сочувствием,
Таня
P.S. Я вложила в письмо конверт с маркой, чтобы тебе было удобней отправить мне ответ. Я буду очень рада его получить.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Приквел в фанфику "Холодный ветер Чикаго"; Self-insertation
- Персонажи и пейринги: ЛиТа: Линкольн Барроуз\Таня Колесниченко (я)
- Рейтинг: PG
- Сеттинг: после 1х17
- Статус: Законченно
- От автора: Это мой первый рассказ, написанный после пятилетнего перерыва. Первый фанфик, вдохновленный «Побегом». Линкольн пробудил во мне что-то, что я считала давно уснувшим навсегда. Это также первый рассказ, который я опубликовала, предоставив прочитать его публике. Это мой первенец во многих отношениях. И поэтому он мне по-особому дорог.
Идея родилась благодаря фильмам «Калина красная» и «Ураган».
They came for him one winter's night.
Arrested, he was bound.
They said there'd been a murder,
His pistol had been found.
Over the hills and far away,
For three long years he'll count the days.
Over the mountains and the seas,
A prisoner's life for him there'll be.
Здравствуй, Линкольн!
Я долго думала над обращением, и решила, что «Здравствуйте, мистер Барроуз!» будет слишком официально. Так обычно начинаются холодные бездушные письма из казенного дома. Если ты решишь, что обращение по имени фамильярно и не уважительно – я искренне прошу у тебя прошения.
Я начну с того, что представлюсь. Иначе будет просто невежливо.
Меня зовут Таня. Мне 29 лет. Я родилась в Одессе, в бывшем Советском Союзе.
В 17 лет я переехала в Израиль. Я получила право на израильское гражданство как внучка Праведницы Мира. Моя бабушка спасала евреев от нацистов во время Второй Мировой Войны.
В Израиле я прожила больше десяти лет. Получила образование. Работала социальным работником в больнице и в доме престарелых.
У меня подозрение, что ты, наверняка, не любишь социальных работников. Возможно, из-за этого ты отнесешься ко мне предвзято. И я могу это понять. Ведь очень часто, стараясь помочь, так легко нанести вред. Так легко принять решение за слабого, например, за ребенка, и сломать ему этим жизнь. Именно поэтому я никогда не работала с детьми и подростками.
В Соединенных Штатах я живу уже два года. А в Чикаго попала случайно. Переехала в поисках работы, но не преуспела. Не хватило знания английского языка, чтобы работать по профессии. Работаю в закусочной.
Моя семья осталась в Израиле, и в Чикаго у меня пока очень мало друзей.
Я приняла решение написать тебе письмо, потому что верю, что ты невиновен. Верю, что ты был осужден несправедливо и незаслуженно за преступление, которого не совершал. И я решила, что ты должен знать, о том, что есть люди, или, по крайней мере, человек, который верит в твою невиновность.
Несколько дней назад я увидела репортаж о тебе по телевидению. Важно сказать, что я принципиально не смотрю новости ни по телевидению, ни в интернете, и не читаю газет. Этот репортаж я увидела случайно, и не смогла остаться равнодушной.
Сначала я увидела на экране фотографию очень красивого мужчины. Прислушалась из любопытства. В репортаже говорилось, что этого мужчину, то есть тебя, приговорили к смертной казни за убийство, и был назначен день приведения приговора в исполнение. Но случился абсолютный прецедент, казнь отменили в связи с открывшимися новыми обстоятельствами.
Я была в шоке от услышанного. В больнице в Израиле, мне приходилось работать с терминальными больными. Те из них, кто находились в сознании, понимали, что умирают. Но никому не дано знать часа своей смерти. И я с ужасом думала о том, что ты должен чувствовать, зная точный день и час, когда уйдешь из жизни. Как продолжать жить, когда точно знаешь, когда твоя жизнь оборвется? Сколько нужно смелости и душевных сил, для того чтобы ежедневно делать самые простые элементарные банальные вещи. Сколько смелости и душевных сил нужно, чтобы продолжать жить и не думать о смерти. Мы дышим, ходим, едим, разговариваем – это ведь все так просто. Но это так сложно, когда смерть стоит на пороге и стучится в дверь. И каждая новая минута, каждая новая эмоция, каждый новый момент, когда ты чувствуешь себя живым, радуясь ли солнцу, общаясь ли со своими близкими, предаваясь ли воспоминаниям – каждый раз это новая победа над смертью.
После этого репортажа я принялась искать информацию о тебе в интернете. Ведь когда тебе арестовали, и когда шли судебные слушанья, меня еще не было в Соединенных Штатах.
По началу, еще не очень разобравшись, я думала, что, вероятно, ты убил Терренса Стедмена. Я размышляла о том, насколько плохо относились к тебе на работе, и до какого стресса тебя довели, раз ты так сорвался и решился убить босса. Должна признаться, что жизнь не побаловала меня хорошими начальниками, и некоторых из них с бы с удовольствием пристрелила.
Но почему такой суровый приговор? Ведь это могло быть только эмоциональное убийство в состоянии стресса. Ведь часто бывает, что преступники, совершившие и гораздо более тяжкие преступления, получают наказания менее суровые.
А не по тому ли, что убитый - брат вице-президента? Но где тогда демократия? Где тогда равные права для всех?
К тому же я много размышляла, о том, почему ты не признал себя виновным. Ведь американская система исполнительной власти снисходительна к раскаявшимся. Чистосердечное признание облегчает наказание. И признавшись, можно заключить сделку и выторговать себе более мягкий приговор. Почему же ты этого не сделал?
И вдруг я совершенно отчетливо поняла, что ты невиновен. Эта мысль такая простая и естественная, почему я не поняла этого раньше? Ты не хочешь заключать сделок, ты хочешь добиться справедливости, не хочешь нести наказание за преступление тобой не совершенное.
Я читала скупые строчки в интернете, и совершенно ясно видела, что все это дело шито белыми нитками. А ты не совершил никогда проступка, за который заслужил бы сидеть в тюрьме в ожидании смертной казни.
Это все неправда, что невиновный человек не может попасть в тюрьму. От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Никто из нас не застрахован ни от тюрьмы, не от больницы. Я сама однажды стала свидетельницей того, как на невиновного человека надели наручники, арестовали за то, чего он не делал. Кто-то, гораздо более сильный, отомстил ему за оскорбление собственного эго. Так и ты, за тебя некому заступиться, и на тебя повесили чужую вину.
Линкольн, я пишу тебе это письмо, но не знаю, что тебе сказать. Я не знаю, как найти слова, которые бы тебя утешили и поддержали. Я не знаю, как найти слова, которые помогли бы тебе бороться с кошмаром, который каждый день тебя окружает. Я тебе искренне глубоко сочувствую, но разве может мое сочувствие по-настоящему помочь?
Я искренне хочу помочь тебе, Линкольн. Скажи мне, что я могу сделать. Я никогда не спрашиваю, чем помочь. Я сама всегда знаю, что делать и когда. Но сейчас я совершенно растерянна, я совсем не ориентируюсь в этой американской жизни, и только мечусь бестолково, как слепой котенок. Скажи мне, что сделать, чтобы тебе помочь. Пожалуйста. И я обещаю, что найду возможность сделать все, что нужно.
Линкольн, я по натуре атеист. Я не принадлежу ни к одной религии, не хожу ни в церковь, ни в синагогу, ни в другие молельные дома. Не праздную религиозных праздников, не справляю религиозных ритуалов. Но верю, что есть сила во вселенной, которая всем управляет. Теперь я каждый день молюсь за тебя, и прошу у всех сил в этом мире помочь тебе, отвести от тебя беду, и не позволить ничему плохому с тобой случиться.
Я бы хотела тебя увидеть, приехать навестить тебя. Но не уверенна, что ты захочешь. Возможно, ты не захочешь тратить время на малознакомого человека, и предпочитаешь проводить его с близкими. Я пойму, если так. Но если ты все же согласишься на мой визит, я буду рада приехать в любое удобное для тебя время.
Я бы хотела тебе что-то принести. Может быть, что-то приготовить специально для тебя. Я не знаю, разрешено ли приносить еду в американские тюрьмы. Если тебе что-то нужно, если ты хочешь, чтобы я что-то принесла, просто скажи мне. Я все принесу. Даже если это запрещено, я найду способ протащить.
Линкольн, я желаю тебе побольше сил, чтобы держаться, чтобы не утонуть в этом кошмаре, который окружает тебя. Я желаю тебе побольше сил, чтобы просто продолжать жить. Это так просто и так сложно. Если бы я только могла отдать тебе свои силы. Ты только держись, Линкольн…
С искренней симпатией,
и с искренним сочувствием,
Таня
P.S. Я вложила в письмо конверт с маркой, чтобы тебе было удобней отправить мне ответ. Я буду очень рада его получить.
Июль 2008
понедельник, 01 февраля 2010
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Фиолетовая ночь
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX.
- Категории: Het Drabble, Fluff, Romance
- Персонажи и пейринги: Эл Джей Барроуз\София Луго, упоминание Линкольна Барроуза-старшего (куда же я без него)
- Рейтинг: PG-13
- Сеттинг: сезон 4
- Статус: законченно
- От автора: Премьера пейринга! На русскоязычном фандоме я подобного не встречала. Да и на англоязычных не густо.
Эл Джей лежал на мокрой от пота простыне без сна. Вдыхал влажную духоту фиолетовой тропической ночи. В Чикаго ночи серые, а в Панаме фиолетовые. Он никогда бы не поверил, если б сам не увидел.
Восторг от вечного лета давно иссяк, оставив после себя лишь усталость от нескончаемой жары. Эта жара не оставляла даже ночью. Раскаленное дневное солнце не жгло, но прогретый воздух не желал остывать. Ночь не несла прохлады и успокоения. А лишь накрывала город своей фиолетовой непроглядной занавесью.
Эл Джей встал с кровати. Осторожно и тихо, чтобы не разбудить Софию.
Простыни сверкали белизной в темноте ночи. А ее стройное тело на их фоне казалось бронзовой статуэткой.
Эл Джей вышел на террасу, опоясывающую их многоквартирный дом. Под горшком с полузасохшим фикусом спрятана пачка сигарет. Эл Джей щелкнул зажигалкой. Закурил. Выпустил клубок дыма в фиолетовую пустоту. Затягиваясь сигаретой, он казался самому себе взрослее.
Сегодня звонил отец. Эти звонки выбивали Эл Джея из колеи. Он боялся их, нервничал. Линкольн-старший рассказывал, что Сара жива, что дядя Майкл заболел, возможно, серьезно. Каждый раз отец говорил, что они близки к развязке, что скоро все закончиться. Но от волнения Эл Джей не слушал отцовских фраз. Думал только о том, как бы не сказать лишнего, не проговориться, не запутаться. Хотя он и так уже совсем запутался.
Странное дело, Линкольн-старший звонил все больше на мобильник, и заставал Эл Джея одного. Эл Джей не знал, говорил ли отец с Софией. Она молчала. А спрашивать он боялся.
Раз в неделю Линкольн-старший присылал деньги. Завтра нужно сходить в банк. Каждый раз, получая отцовские деньги, Эл Джей казался себе маленьким и глупым. Не самостоятельным. Не настоящим мужчиной.
Дней десять назад Эл Джей устроился на работу в магазин. За первую неделю заплатили сущие гроши. Хотя вместе с отцовскими деньгами у него получился неплохой бюджет. Хватит, чтобы пригласить Софию в кафе вечером, или сводить в клуб, и купить ей в подарок какую-нибудь безделушку. Эл Джею казалось, если он будет постоянно показывать Софии, как он ее любит, будет постоянно баловать ее, то и она в ответ будет любить его сильнее.
Эл Джей не смог бы точно сказать, когда это началось. Возможно, в плену у Компании, когда он уговаривал Софию не бояться Сьюзан. А у самого останавливалось сердце при воспоминании о том, что эта женщина сделала с Сарой. Но он старался не показывать своего страха. В глазах Софии Эл Джей непременно хотел выглядеть смелым.
А может все началось в госпитале, когда раненная София лежала на больничной койке, слабая и беспомощная. Ее обычно смуглая персиковая кожа была такой невыносимо бледной. И эта бледность резала глаза. И сердце.
Эл Джей искренне радовался, когда Линкольн-старший забрал Софию из больницы домой, в квартиру, которую они сняли в Панама-Сити. София, такая красивая, нежная и добрая теперь будет жить с ними. Будет частью их семьи, их жизни. Но почему-то глядя, как отец обнимает ее, Эл Джей ощущал, как что-то ранее незнакомое колит в груди, мешая дышать. И он мучился своими чувствами, не находя им объяснения.
Все перевернулось в тот страшный день, когда Линкольн-старший убил человека Компании, и был тут же арестован. Они вернулись домой с рынка вдвоем, без отца. София билась в истерике. Эл Джей старался ее успокоить. Обнимал, гладил по шелковистым волосам. А в следующую секунду ее бархатные губы нашли его. Будто очнувшись из забытья, Эл Джей вдруг сообразил, что его пальцы теребят ее коричневый сосок. И его поглотила фиолетовая тропическая ночь, обволакивая вязкой страстной влагой.
- Эль Джеей! – Донеслось из спальни. София произносила слова нараспев, превращая его имя в колоритное ласковое слово, смысл которого известен лишь им двоим.
Он сделал последнюю затяжку. Выбросил сигарету во двор, проследив за дугой, которую описал в воздухе летящий огонёк. Сигарета погасла, не достигнув земли.
Эл Джей побрел обратно в спальню, и тропическая ночь сомкнулась за ним своими фиолетовыми шторами.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX.
- Категории: Het Drabble, Fluff, Romance
- Персонажи и пейринги: Эл Джей Барроуз\София Луго, упоминание Линкольна Барроуза-старшего (куда же я без него)
- Рейтинг: PG-13
- Сеттинг: сезон 4
- Статус: законченно
- От автора: Премьера пейринга! На русскоязычном фандоме я подобного не встречала. Да и на англоязычных не густо.
Эл Джей лежал на мокрой от пота простыне без сна. Вдыхал влажную духоту фиолетовой тропической ночи. В Чикаго ночи серые, а в Панаме фиолетовые. Он никогда бы не поверил, если б сам не увидел.
Восторг от вечного лета давно иссяк, оставив после себя лишь усталость от нескончаемой жары. Эта жара не оставляла даже ночью. Раскаленное дневное солнце не жгло, но прогретый воздух не желал остывать. Ночь не несла прохлады и успокоения. А лишь накрывала город своей фиолетовой непроглядной занавесью.
Эл Джей встал с кровати. Осторожно и тихо, чтобы не разбудить Софию.
Простыни сверкали белизной в темноте ночи. А ее стройное тело на их фоне казалось бронзовой статуэткой.
Эл Джей вышел на террасу, опоясывающую их многоквартирный дом. Под горшком с полузасохшим фикусом спрятана пачка сигарет. Эл Джей щелкнул зажигалкой. Закурил. Выпустил клубок дыма в фиолетовую пустоту. Затягиваясь сигаретой, он казался самому себе взрослее.
Сегодня звонил отец. Эти звонки выбивали Эл Джея из колеи. Он боялся их, нервничал. Линкольн-старший рассказывал, что Сара жива, что дядя Майкл заболел, возможно, серьезно. Каждый раз отец говорил, что они близки к развязке, что скоро все закончиться. Но от волнения Эл Джей не слушал отцовских фраз. Думал только о том, как бы не сказать лишнего, не проговориться, не запутаться. Хотя он и так уже совсем запутался.
Странное дело, Линкольн-старший звонил все больше на мобильник, и заставал Эл Джея одного. Эл Джей не знал, говорил ли отец с Софией. Она молчала. А спрашивать он боялся.
Раз в неделю Линкольн-старший присылал деньги. Завтра нужно сходить в банк. Каждый раз, получая отцовские деньги, Эл Джей казался себе маленьким и глупым. Не самостоятельным. Не настоящим мужчиной.
Дней десять назад Эл Джей устроился на работу в магазин. За первую неделю заплатили сущие гроши. Хотя вместе с отцовскими деньгами у него получился неплохой бюджет. Хватит, чтобы пригласить Софию в кафе вечером, или сводить в клуб, и купить ей в подарок какую-нибудь безделушку. Эл Джею казалось, если он будет постоянно показывать Софии, как он ее любит, будет постоянно баловать ее, то и она в ответ будет любить его сильнее.
Эл Джей не смог бы точно сказать, когда это началось. Возможно, в плену у Компании, когда он уговаривал Софию не бояться Сьюзан. А у самого останавливалось сердце при воспоминании о том, что эта женщина сделала с Сарой. Но он старался не показывать своего страха. В глазах Софии Эл Джей непременно хотел выглядеть смелым.
А может все началось в госпитале, когда раненная София лежала на больничной койке, слабая и беспомощная. Ее обычно смуглая персиковая кожа была такой невыносимо бледной. И эта бледность резала глаза. И сердце.
Эл Джей искренне радовался, когда Линкольн-старший забрал Софию из больницы домой, в квартиру, которую они сняли в Панама-Сити. София, такая красивая, нежная и добрая теперь будет жить с ними. Будет частью их семьи, их жизни. Но почему-то глядя, как отец обнимает ее, Эл Джей ощущал, как что-то ранее незнакомое колит в груди, мешая дышать. И он мучился своими чувствами, не находя им объяснения.
Все перевернулось в тот страшный день, когда Линкольн-старший убил человека Компании, и был тут же арестован. Они вернулись домой с рынка вдвоем, без отца. София билась в истерике. Эл Джей старался ее успокоить. Обнимал, гладил по шелковистым волосам. А в следующую секунду ее бархатные губы нашли его. Будто очнувшись из забытья, Эл Джей вдруг сообразил, что его пальцы теребят ее коричневый сосок. И его поглотила фиолетовая тропическая ночь, обволакивая вязкой страстной влагой.
- Эль Джеей! – Донеслось из спальни. София произносила слова нараспев, превращая его имя в колоритное ласковое слово, смысл которого известен лишь им двоим.
Он сделал последнюю затяжку. Выбросил сигарету во двор, проследив за дугой, которую описал в воздухе летящий огонёк. Сигарета погасла, не достигнув земли.
Эл Джей побрел обратно в спальню, и тропическая ночь сомкнулась за ним своими фиолетовыми шторами.
Ноябрь 2008
воскресенье, 24 января 2010
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Сумерки
- Автор: Tarosya
- Фандом: Blade Trinity
- Дисклаймер: New Line Cinema/Marvel
- Категории: Het Self-insertation
- Персонажи и пейринги: Дрэйк\Таня
- Рейтинг: R
- Статус: законченно
- Предупреждения: Совпадение названия с одноименным популярным фильмом случайно
- От автора: Я решила отвлечься от написания фиков о своем любимце Линке, вспомнив, что у Доминика Пёрселла есть и другие замечательные персонажи.
I am not like I was before
I thought that nothing would change me
I was not listening anymore
Still you continued to affect me
But now I feel so different
I feel so different
I feel so different
I have not seen freedom before
And I did not expect to
Don't let me forget now I'm here
Help me to help you to behold you
I should have hatred for you
But I do not have any
And I have always loved you…
Now I feel so different
I feel so different
I feel so different
На центральных улицах больших городов всегда людно. Толпы людей превращаются в реки текущие по улицам бурными потоками. Каждый идет по своим делам, в офис, в торговый центр, или на метро, и как бы плывет в своем потоке.
Когда то, когда я шла вот так в толпе людей, я ощущала себя частью города. Ощущала себя неотъемлемой частью этого большого дышащего организма. Ощущала, что полностью принадлежу ему.
Но теперь я чувствую себя как песчинка, как капелька в море. Чувствую, что город всей громадиной давит на меня, и вот-вот раздавит вовсе. Я чувствую, что заблудилась среди небоскребов. А река людской толпы, в которую я ненароком провалилась, несет меня, и я не могу вынырнуть.
Ранний вечер. Смеркалось. Служащие выходили из своих офисов, заканчивая рабочий день, и направляясь, кто на метро, кто на автобус. Потоки людской толпы, текущие в разных направлениях, наполнили улицы.
И я тоже плыву в своем потоке. И, кажется, если я остановлюсь, он сам понесет меня дальше. Но я не хочу бездумно плыть по течению. Какой-то непонятный страх, что этот поток унесет меня куда-то, откуда возврата не будет.
Я цепляюсь взглядом за вывески офисов, за витрины магазинов, за проходящих мимо людей. В какой-то момент взгляд зацепил его. И я не могу уже отвести глаза в сторону. Он шел навстречу. Высокого роста, он казался на голову выше толпы. Короткая стрижка, короткий жесткий ёжик. Не брит. Черный кожаный пиджак. Белая, свободная как парус, рубашка под ним распахнута до пояса, обнажая широкую мужскую грудь, гладкую, почти без волос. На шее несколько цепочек с разными амулетами и брелками на них. И это придает ему слегка неформальный вид. А глаза… В них горел темный огонь, озаряющий все вокруг сполохами сексуальности. Казалось, если заглянешь в эти глаза, обжигающая страсть тебя тут же испепелит. Только вот поймать его взгляд мне никак не удавалось. Даже когда потоки толпы приблизили нас друг к другу, и мы оказались почти рядом. Он прошел мимо, а меня поток уносил дальше, в противоположную сторону.
Через минуту я обернулась. Но его уже не увидела.
Я продолжала идти вместе с толпой, и постепенно я чувствовала, как меня охватывает паника. Под ложечкой сосало от зарождающегося страха. Панического страха, от которого так хочется убежать. Я чувствовала, как дрожат коленки и руки. Чувствовала, как учащается пульс, и сердце колотится быстрыми ударами где-то в горле. Толпа меня душила. Мне казалось, что я тону и захлебываюсь. И если не выберусь – перестану дышать.
Я рванула наперерез толпе. Это как плыть против течения. Толпа меня пинала, швыряла из стороны в сторону.
Я метнулась в ближайший переулок, соединяющий две параллельные широкие людные улицы. Узкий проулок, зажатый между стенами небоскребов. Каменный мешок.
Я облокотилась на стену. Закрыла лицо руками. Дышала глубоко, пытаясь успокоится. Что это со мной? Синдром мегаполисофобии?
Нужно выбираться отсюда, и ехать домой.
Я открыла глаза.
В нескольких метрах от меня стоял тот высокий парень с улицы.
Он обратил на меня внимание на улице? Заметил меня? Пошел следом?
Эти мысли пронеслись в голове за секунду. А потом все вокруг изменилось. Проулок, улицы, весь город заволокла пелена тумана. Звуки стали глухими, доносились будто через вату. Весь мир стал каким-то сумрачным и нереальным.
Я смотрела на него словно через дымку. Еще несколько минут назад мне казалось, что я сгорю от страсти под его наполненным сексуальностью взглядом. Но в его глазах не было огня, а только лед. И я не горела, а коченела под его ледяным взглядом. Холод, не обычный холод, а какой-то неестественный, пронзал все мое тело. Сковывал меня невидимыми оковами.
Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что нужно бежать. Бежать от этого странного парня. Но я не могла пошевелиться, и, казалось, примерзла к асфальту проулка.
Парень улыбнулся, и стал медленно приближаться ко мне. Я не слышала шагов. Казалось, он скользит по асфальту. Он улыбнулся снова. Но это была не улыбка, а оскал зверя, обнажившего зубы. Я увидела, как блеснул острый клык. Сознание, парализованное, как и тело, смогло выдать только: «Вампиров же не бывает!»
Странно, но страх возникший без причины на улице, исчез. И сердце больше не колотилось в бешеном ритме, а стучало медленными тяжелыми ударами, как в замедленной съемке.
Он подошел уже совсем близко. Его глаза как темные бездонный колодцы. И я заворожено смотрела в них, не отрываясь, с окутавшим меня странным холодным спокойствием.
Парень-вампир обнажил зубы снова, как зверь готовящийся напасть. И… впился клыками в собственное запястье. По руке побежали струйки крови.
- Уходи! Уходи быстро! – Прорычал он, вгрызаясь в запястье сильнее.
И тут все изменилось. Исчез туман. Мир снова стал ярким, наполнился звуками, вернулись краски. Ушел смертельный холод, окутавший мое тело, и почувствовала себя, как раньше.
Но к собственному удивлению я не спешила уходить из проулка. Я продолжала смотреть в упор на парня-вампира, грызущего свое собственное запястье, следила взглядом за струйками крови, стекающими по его сильной мужской руке.
Неожиданно для самой себя я сделала шаг к нему. Потом еще один. И еще. Я уже подошла совсем близко, вплотную. Взяла его руку в свои, отняв от его окровавленного рта. Поднесла к своему лицу. Провела языком по коже, слизывая струйку крови. Его кровь ледяным холодом обожгла мои губы. Я почувствовала, как он вздрогнул.
Он обнял меня свободной рукой. А я продолжала облизывать раны на его запястье, все еще кровоточащие пульсирующими толчками. По венам разливалась неведомая доселе сила. И я чувствовала, как нарастает совершенно особое возбуждение. Меня била дрожь, но она была лишь эхом его дрожи. Он издал звериный рык, и через секунду впился клыками в мою шею. Я не почувствовала боли, а только дикое наслаждение.
Мы слились в фантастическом акте совокупления. Он, пьющий кровь из моей шеи, и я, сосущая его кровь из запястья. Я умирала, и рождалась заново. У меня подкашивались ноги. И я бы упала, если бы он крепко меня не держал.
Я с удивлением почувствовала у себя во рту клыки, такие же, как у Дрэйка. Казалось, я всю жизнь знала, как его зовут.
Вожделение покалывало мое тело тысячей крохотных ледяных иголочек. И поддавшись ему, я приподнялась на цыпочки, пытаясь дотянуться до шеи Дрэйка. Он почувствовал, чего я хочу. Обхватил меня своими сильными руками. Поднял, как пушинку, оторвав от земли. И подставил мне свою шею, приглашая укусить его. Едва мои клыки коснулись его кожи, он задрожал от удовольствия. Его дрожь отдавалась сладкими конвульсиями в моем теле. И взлетая на пик наслаждения, я почувствовала, как меня обволакивает холодный кокон, укрывая от мира.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Blade Trinity
- Дисклаймер: New Line Cinema/Marvel
- Категории: Het Self-insertation
- Персонажи и пейринги: Дрэйк\Таня
- Рейтинг: R
- Статус: законченно
- Предупреждения: Совпадение названия с одноименным популярным фильмом случайно
- От автора: Я решила отвлечься от написания фиков о своем любимце Линке, вспомнив, что у Доминика Пёрселла есть и другие замечательные персонажи.
I am not like I was before
I thought that nothing would change me
I was not listening anymore
Still you continued to affect me
But now I feel so different
I feel so different
I feel so different
I have not seen freedom before
And I did not expect to
Don't let me forget now I'm here
Help me to help you to behold you
I should have hatred for you
But I do not have any
And I have always loved you…
Now I feel so different
I feel so different
I feel so different
На центральных улицах больших городов всегда людно. Толпы людей превращаются в реки текущие по улицам бурными потоками. Каждый идет по своим делам, в офис, в торговый центр, или на метро, и как бы плывет в своем потоке.
Когда то, когда я шла вот так в толпе людей, я ощущала себя частью города. Ощущала себя неотъемлемой частью этого большого дышащего организма. Ощущала, что полностью принадлежу ему.
Но теперь я чувствую себя как песчинка, как капелька в море. Чувствую, что город всей громадиной давит на меня, и вот-вот раздавит вовсе. Я чувствую, что заблудилась среди небоскребов. А река людской толпы, в которую я ненароком провалилась, несет меня, и я не могу вынырнуть.
Ранний вечер. Смеркалось. Служащие выходили из своих офисов, заканчивая рабочий день, и направляясь, кто на метро, кто на автобус. Потоки людской толпы, текущие в разных направлениях, наполнили улицы.
И я тоже плыву в своем потоке. И, кажется, если я остановлюсь, он сам понесет меня дальше. Но я не хочу бездумно плыть по течению. Какой-то непонятный страх, что этот поток унесет меня куда-то, откуда возврата не будет.
Я цепляюсь взглядом за вывески офисов, за витрины магазинов, за проходящих мимо людей. В какой-то момент взгляд зацепил его. И я не могу уже отвести глаза в сторону. Он шел навстречу. Высокого роста, он казался на голову выше толпы. Короткая стрижка, короткий жесткий ёжик. Не брит. Черный кожаный пиджак. Белая, свободная как парус, рубашка под ним распахнута до пояса, обнажая широкую мужскую грудь, гладкую, почти без волос. На шее несколько цепочек с разными амулетами и брелками на них. И это придает ему слегка неформальный вид. А глаза… В них горел темный огонь, озаряющий все вокруг сполохами сексуальности. Казалось, если заглянешь в эти глаза, обжигающая страсть тебя тут же испепелит. Только вот поймать его взгляд мне никак не удавалось. Даже когда потоки толпы приблизили нас друг к другу, и мы оказались почти рядом. Он прошел мимо, а меня поток уносил дальше, в противоположную сторону.
Через минуту я обернулась. Но его уже не увидела.
Я продолжала идти вместе с толпой, и постепенно я чувствовала, как меня охватывает паника. Под ложечкой сосало от зарождающегося страха. Панического страха, от которого так хочется убежать. Я чувствовала, как дрожат коленки и руки. Чувствовала, как учащается пульс, и сердце колотится быстрыми ударами где-то в горле. Толпа меня душила. Мне казалось, что я тону и захлебываюсь. И если не выберусь – перестану дышать.
Я рванула наперерез толпе. Это как плыть против течения. Толпа меня пинала, швыряла из стороны в сторону.
Я метнулась в ближайший переулок, соединяющий две параллельные широкие людные улицы. Узкий проулок, зажатый между стенами небоскребов. Каменный мешок.
Я облокотилась на стену. Закрыла лицо руками. Дышала глубоко, пытаясь успокоится. Что это со мной? Синдром мегаполисофобии?
Нужно выбираться отсюда, и ехать домой.
Я открыла глаза.
В нескольких метрах от меня стоял тот высокий парень с улицы.
Он обратил на меня внимание на улице? Заметил меня? Пошел следом?
Эти мысли пронеслись в голове за секунду. А потом все вокруг изменилось. Проулок, улицы, весь город заволокла пелена тумана. Звуки стали глухими, доносились будто через вату. Весь мир стал каким-то сумрачным и нереальным.
Я смотрела на него словно через дымку. Еще несколько минут назад мне казалось, что я сгорю от страсти под его наполненным сексуальностью взглядом. Но в его глазах не было огня, а только лед. И я не горела, а коченела под его ледяным взглядом. Холод, не обычный холод, а какой-то неестественный, пронзал все мое тело. Сковывал меня невидимыми оковами.
Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что нужно бежать. Бежать от этого странного парня. Но я не могла пошевелиться, и, казалось, примерзла к асфальту проулка.
Парень улыбнулся, и стал медленно приближаться ко мне. Я не слышала шагов. Казалось, он скользит по асфальту. Он улыбнулся снова. Но это была не улыбка, а оскал зверя, обнажившего зубы. Я увидела, как блеснул острый клык. Сознание, парализованное, как и тело, смогло выдать только: «Вампиров же не бывает!»
Странно, но страх возникший без причины на улице, исчез. И сердце больше не колотилось в бешеном ритме, а стучало медленными тяжелыми ударами, как в замедленной съемке.
Он подошел уже совсем близко. Его глаза как темные бездонный колодцы. И я заворожено смотрела в них, не отрываясь, с окутавшим меня странным холодным спокойствием.
Парень-вампир обнажил зубы снова, как зверь готовящийся напасть. И… впился клыками в собственное запястье. По руке побежали струйки крови.
- Уходи! Уходи быстро! – Прорычал он, вгрызаясь в запястье сильнее.
И тут все изменилось. Исчез туман. Мир снова стал ярким, наполнился звуками, вернулись краски. Ушел смертельный холод, окутавший мое тело, и почувствовала себя, как раньше.
Но к собственному удивлению я не спешила уходить из проулка. Я продолжала смотреть в упор на парня-вампира, грызущего свое собственное запястье, следила взглядом за струйками крови, стекающими по его сильной мужской руке.
Неожиданно для самой себя я сделала шаг к нему. Потом еще один. И еще. Я уже подошла совсем близко, вплотную. Взяла его руку в свои, отняв от его окровавленного рта. Поднесла к своему лицу. Провела языком по коже, слизывая струйку крови. Его кровь ледяным холодом обожгла мои губы. Я почувствовала, как он вздрогнул.
Он обнял меня свободной рукой. А я продолжала облизывать раны на его запястье, все еще кровоточащие пульсирующими толчками. По венам разливалась неведомая доселе сила. И я чувствовала, как нарастает совершенно особое возбуждение. Меня била дрожь, но она была лишь эхом его дрожи. Он издал звериный рык, и через секунду впился клыками в мою шею. Я не почувствовала боли, а только дикое наслаждение.
Мы слились в фантастическом акте совокупления. Он, пьющий кровь из моей шеи, и я, сосущая его кровь из запястья. Я умирала, и рождалась заново. У меня подкашивались ноги. И я бы упала, если бы он крепко меня не держал.
Я с удивлением почувствовала у себя во рту клыки, такие же, как у Дрэйка. Казалось, я всю жизнь знала, как его зовут.
Вожделение покалывало мое тело тысячей крохотных ледяных иголочек. И поддавшись ему, я приподнялась на цыпочки, пытаясь дотянуться до шеи Дрэйка. Он почувствовал, чего я хочу. Обхватил меня своими сильными руками. Поднял, как пушинку, оторвав от земли. И подставил мне свою шею, приглашая укусить его. Едва мои клыки коснулись его кожи, он задрожал от удовольствия. Его дрожь отдавалась сладкими конвульсиями в моем теле. И взлетая на пик наслаждения, я почувствовала, как меня обволакивает холодный кокон, укрывая от мира.
Ноябрь 2008
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: На гребне волны
- Автор: Tarosya
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат сами себе
- Категории: Het Self-insertation + Real Person Fiction
- Персонажи и пейринги: Доминик Пёрселл\Таня (я); а также упоминание реальных и вымышленных персонажей
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Написано под впечатлением от статьи DOMINIC PURCELL’S GREAT ESCAPE
Приурочено к Дню рождения Доминика
Джина Гершон нервно прохаживалась вдоль широкого окна-витрины гостиничного номера. Театрально заламывая руки, она причитала:
- Почему, Доминик? Почему?
Меня удивило, что Джина называет Виктора Домиником. Хотя, возможно, ее: «Почему?» подразумевало не «Почему ты пришел убивать меня, Виктор?» А «Почему ты не можешь сыграть эту сцену, Доминик?»
Виктор-Доминик понуро стоял напротив Джины. Их разделял стеклянный журнальный столик на колесиках. Доминик взирал на Джину грустными глазами Линкольна Барроуза, и тоскливо молчал.
Вдруг откуда не возьмись, появился доктор Хедек, со станиславовскими криками: «Не верю!»
Гостиничный номер в мгновение ока превратился в съемочную площадку, ярко освещенную софитами.
Встав между Джиной и Домиником, доктор Хедек принялся нараспев читать монолог мужа Джины, и по совместительству босса Виктора, совсем из другого эпизода. Доктор Хедек самозабвенно убеждал Виктора-Доминика в необходимости убить Джину.
Кончив монолог, доктор Хедек в упор глядя на Доминика, повторил несколько раз: «Красивый, как вампир!»
Не в силах выносить дальше этот кошмар, я проснулась, и открыла глаза.
Электронное табло часов показывало, что нет еще четырех утра.
Я перевернулась на другой бок, пытаясь снова заснуть. Закрыла глаза. Задремала. И опять причитающая Джина, и грустные глаза Доминика.
Я выбралась из постели. Если бы мне удалось уснуть, вся съемочная группа гонялась бы за мной во сне с криками: «Что ты написала?»
Я подошла к окну. Открыла жалюзи. Морской бриз, подувший мне в лицо и растрепавший волосы, принес решение, что мне делать на границе ночи и утра. Часы показывали начало пятого.
Натянув спортивный костюм, и прихватив полотенце, одеяло и термос с кофе, я вышла в предрассветную темень. Присыпанная гравием тропинка, спускающаяся от бунгало номер 2 под холм к берегу океана вывела меня на пляж.
С моря дул свежий ветер, пахнущий йодистыми водорослями и солью. Волны успокаивающе шумели. Я шла по песку к воде, и песчинки щекотали ступни, набиваясь в кроссовки.
Я брела по пляжу на юг, в сторону рифов. Предрассветный час самый темный. Видны были лишь белые барашки волн под звездным безоблачным небом. Я вглядывалась в ночную темень, пытаясь найти его на берегу. Я знала, что он бывает здесь каждое утро.
В нескольких метрах от себя я смутно разглядела силуэт его светлого серфинга.
Обрадовавшись, что я разыскала Доминика на пляже, я попыталась ускорить шаг, и подбежать к нему. Но кроссовки проваливались в песок, и я еле волочила ставшие непослушными ноги.
Стоя ко мне спиной, он чистил доску от песка. Шумно вдыхал морской воздух широкой грудью.
Дом натянул гидрокостюм лишь до пояса. И я залюбовалась рельефом мышц его торса. Не отрываясь смотрела на мускулистые татуированные руки.
Отпустив свой сверток на песок, я подошла к Доминику ближе.
- Доброе утро!
Дом обернулся на мой голос. Казалось, он даже не удивился, увидев меня.
- Привет! – Домик наклонился поцеловать меня в знак приветствия. Его небритая щека царапнула мое лицо. – Ты что так рано здесь? - Легонько обнял за плечи.
- Не спится! – Я коснулась его правого предплечья. Провела пальцами по татуировке якоря. Она моя любимая. – А утром у моря так чудно! – Я почувствовала, как напряглись мышцы руки Дома под моей ладонью.
Не удержавшись, и погладив руку Домика большим пальцем, я убрала ладонь, положив ее на серфинг.
- «Патагония»? – Я спросила просто так, чтобы избежать неловкости молчания.
- Нет. Это «Инсайт». - Мне все же удалось удивить Доминика. – А ты знаешь товары «Патагонии»?
- Только по академическим статьям.
- У «Патагонии» очень хорошие доски, и костюмы тоже. Но я много лет пользуюсь «Инсайтом». Привык.
Видно, Дом не гнался за именитыми брендами, и не изменял своим привычкам.
- Ладно, не томись! – Я подмигнула Дому. – Иди кататься!
Доминик по-приятельски похлопал меня по плечу. Подхватил доску под мышку, и побежал к воде.
Я опустилась на расстеленное на песке одеяло. Плеснула из термоса кофе, и приготовилась наблюдать за зрелищем катающего на серфинге Доминика.
Дом плыл наперерез волнам, навалившись животом на доску. Поймав подходящую волну, он разжал пружину своего гибкого тела, одним движением вскочив ногами на серфинг, стараясь удерживать равновесие. Я различала его силуэт в свете огней пирса. Оседлав волну, Дом укрощал дикий норов океана, подчиняя стихию своей воле. Превращал привередливые волны в своих покорных коней.
Наигравшись в догонялки с морским ветром, и натешившись вдоволь с волнами, Домик выбрался на берег. Подошел. Аккуратно положил доску на песок. Я смотрела на него снизу вверх, сидя на подстилке. Дом, не заметив, встал на край одеяла. Струйки морской воды стекали с его гидрокостюма.
- Дом, уйди! – Я отряхнула холодные капельки с рукава. – Ты же капаешь!
Домик рассмеялся, и принялся подпрыгивать. Капли морской воды разлетались в разные стороны, попадая мне на лицо, на волосы, на спортивный костюм.
- Дом, прекрати! – Я смеялась вместе с ним. – Бррр! Холодные!
Я отползла в сторону.
- Пойдем искупнемся! – Домик плюхнулся на одеяло.
- Не хочу! Холодно! – Я поежилась.
Куражась, Дом сгреб меня в охапку, специально прижимая меня к своему мокрому гидрокостюму.
- Домик, пусти! Ты же весь мокрый!
- Пошли! Вода замечательная! – Продолжал уговаривать меня Домик. – Ты ведь надела купальник? – Его пальцы легли на замок моей олимпийки. Потянули его вниз, открывая молнию на несколько сантиметров. И остановились. Не желая попасть в курьезную ситуацию, Дом не стал открывать замок до конца.
- Одела! – Я кивнула.
Дом потянул замок олимпийки вниз.
- Может, лучше кофе попьем? - Смеясь, стала хватать его за руки, пытаясь вырвать замок из его сильных цепких пальцев.
Дом повалил меня на одеяло.
- Ты и так уже вся мокрая! - Мои руки упирались в его мускулистые плечи. Прорезиненная ткань гидрокостюма холодная и гладкая, как кожа какого-нибудь водоплавающего животного. - Пошли купаться!
Безумно хотелось обнять его за шею. Погладить пальцами его бритый затылок. Провести языком по его обветренным губам, соленным от морских капель. Но сейчас это всего лишь только игра.
Боковым зрением я уловила свет фар машины на шоссе у подножья холма.
- Твои соседи только возвращаются с ночных кутежей! – сказала я Домику.
Дом посмотрел в сторону шоссе.
- Никогда не замечал, что мои соседи любят за мной подглядывать!
Машина остановилась у въезда на серпантин. Фары выключены.
- Чертовы папарацци! – Дом глухо выругался.
Он разозлился в одну секунду. Из веселого и куражного он мгновенно стал таким, каким я его еще не видела. Даже на съемках, когда не получались сцены.
- Мы уже сегодня будем с тобой в газетах! – Тихо проговорила я.
- Тебе это мешает?
- Мне – нет! – Я улыбнулась.
- А мне тем более! – Дом стал отходить от злости, улыбнувшись мне в ответ. – Не переживай!
Вскочив с одеяла на корточки, Домик поднял правую руку, показывая предполагаемым папарацци средний палец. Fuck you!
Я приподнялась к Домику на локте. Аккуратно взяв его широкое запястье своей маленькой ручкой, я приблизила ладонь Дома к своему лицу. И… Облизала его поднятый вверх палец. Я успела заметить, как расширились зрачки глаз Дома.
Стреляя озорными глазками в сторону машины, я захватила палец Доминика в рот, сжимая его кольцом губ. Я чувствовала языком песчинки и морскую соль. Поведя по пальцу губами от основания до ногтя, я выпустила его изо рта.
- М-г-г! – Только и сумел сказать Дом.
- Автор: Tarosya
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат сами себе
- Категории: Het Self-insertation + Real Person Fiction
- Персонажи и пейринги: Доминик Пёрселл\Таня (я); а также упоминание реальных и вымышленных персонажей
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Написано под впечатлением от статьи DOMINIC PURCELL’S GREAT ESCAPE
Приурочено к Дню рождения Доминика
Джина Гершон нервно прохаживалась вдоль широкого окна-витрины гостиничного номера. Театрально заламывая руки, она причитала:
- Почему, Доминик? Почему?
Меня удивило, что Джина называет Виктора Домиником. Хотя, возможно, ее: «Почему?» подразумевало не «Почему ты пришел убивать меня, Виктор?» А «Почему ты не можешь сыграть эту сцену, Доминик?»
Виктор-Доминик понуро стоял напротив Джины. Их разделял стеклянный журнальный столик на колесиках. Доминик взирал на Джину грустными глазами Линкольна Барроуза, и тоскливо молчал.
Вдруг откуда не возьмись, появился доктор Хедек, со станиславовскими криками: «Не верю!»
Гостиничный номер в мгновение ока превратился в съемочную площадку, ярко освещенную софитами.
Встав между Джиной и Домиником, доктор Хедек принялся нараспев читать монолог мужа Джины, и по совместительству босса Виктора, совсем из другого эпизода. Доктор Хедек самозабвенно убеждал Виктора-Доминика в необходимости убить Джину.
Кончив монолог, доктор Хедек в упор глядя на Доминика, повторил несколько раз: «Красивый, как вампир!»
Не в силах выносить дальше этот кошмар, я проснулась, и открыла глаза.
Электронное табло часов показывало, что нет еще четырех утра.
Я перевернулась на другой бок, пытаясь снова заснуть. Закрыла глаза. Задремала. И опять причитающая Джина, и грустные глаза Доминика.
Я выбралась из постели. Если бы мне удалось уснуть, вся съемочная группа гонялась бы за мной во сне с криками: «Что ты написала?»
Я подошла к окну. Открыла жалюзи. Морской бриз, подувший мне в лицо и растрепавший волосы, принес решение, что мне делать на границе ночи и утра. Часы показывали начало пятого.
Натянув спортивный костюм, и прихватив полотенце, одеяло и термос с кофе, я вышла в предрассветную темень. Присыпанная гравием тропинка, спускающаяся от бунгало номер 2 под холм к берегу океана вывела меня на пляж.
С моря дул свежий ветер, пахнущий йодистыми водорослями и солью. Волны успокаивающе шумели. Я шла по песку к воде, и песчинки щекотали ступни, набиваясь в кроссовки.
Я брела по пляжу на юг, в сторону рифов. Предрассветный час самый темный. Видны были лишь белые барашки волн под звездным безоблачным небом. Я вглядывалась в ночную темень, пытаясь найти его на берегу. Я знала, что он бывает здесь каждое утро.
В нескольких метрах от себя я смутно разглядела силуэт его светлого серфинга.
Обрадовавшись, что я разыскала Доминика на пляже, я попыталась ускорить шаг, и подбежать к нему. Но кроссовки проваливались в песок, и я еле волочила ставшие непослушными ноги.
Стоя ко мне спиной, он чистил доску от песка. Шумно вдыхал морской воздух широкой грудью.
Дом натянул гидрокостюм лишь до пояса. И я залюбовалась рельефом мышц его торса. Не отрываясь смотрела на мускулистые татуированные руки.
Отпустив свой сверток на песок, я подошла к Доминику ближе.
- Доброе утро!
Дом обернулся на мой голос. Казалось, он даже не удивился, увидев меня.
- Привет! – Домик наклонился поцеловать меня в знак приветствия. Его небритая щека царапнула мое лицо. – Ты что так рано здесь? - Легонько обнял за плечи.
- Не спится! – Я коснулась его правого предплечья. Провела пальцами по татуировке якоря. Она моя любимая. – А утром у моря так чудно! – Я почувствовала, как напряглись мышцы руки Дома под моей ладонью.
Не удержавшись, и погладив руку Домика большим пальцем, я убрала ладонь, положив ее на серфинг.
- «Патагония»? – Я спросила просто так, чтобы избежать неловкости молчания.
- Нет. Это «Инсайт». - Мне все же удалось удивить Доминика. – А ты знаешь товары «Патагонии»?
- Только по академическим статьям.
- У «Патагонии» очень хорошие доски, и костюмы тоже. Но я много лет пользуюсь «Инсайтом». Привык.
Видно, Дом не гнался за именитыми брендами, и не изменял своим привычкам.
- Ладно, не томись! – Я подмигнула Дому. – Иди кататься!
Доминик по-приятельски похлопал меня по плечу. Подхватил доску под мышку, и побежал к воде.
Я опустилась на расстеленное на песке одеяло. Плеснула из термоса кофе, и приготовилась наблюдать за зрелищем катающего на серфинге Доминика.
Дом плыл наперерез волнам, навалившись животом на доску. Поймав подходящую волну, он разжал пружину своего гибкого тела, одним движением вскочив ногами на серфинг, стараясь удерживать равновесие. Я различала его силуэт в свете огней пирса. Оседлав волну, Дом укрощал дикий норов океана, подчиняя стихию своей воле. Превращал привередливые волны в своих покорных коней.
Наигравшись в догонялки с морским ветром, и натешившись вдоволь с волнами, Домик выбрался на берег. Подошел. Аккуратно положил доску на песок. Я смотрела на него снизу вверх, сидя на подстилке. Дом, не заметив, встал на край одеяла. Струйки морской воды стекали с его гидрокостюма.
- Дом, уйди! – Я отряхнула холодные капельки с рукава. – Ты же капаешь!
Домик рассмеялся, и принялся подпрыгивать. Капли морской воды разлетались в разные стороны, попадая мне на лицо, на волосы, на спортивный костюм.
- Дом, прекрати! – Я смеялась вместе с ним. – Бррр! Холодные!
Я отползла в сторону.
- Пойдем искупнемся! – Домик плюхнулся на одеяло.
- Не хочу! Холодно! – Я поежилась.
Куражась, Дом сгреб меня в охапку, специально прижимая меня к своему мокрому гидрокостюму.
- Домик, пусти! Ты же весь мокрый!
- Пошли! Вода замечательная! – Продолжал уговаривать меня Домик. – Ты ведь надела купальник? – Его пальцы легли на замок моей олимпийки. Потянули его вниз, открывая молнию на несколько сантиметров. И остановились. Не желая попасть в курьезную ситуацию, Дом не стал открывать замок до конца.
- Одела! – Я кивнула.
Дом потянул замок олимпийки вниз.
- Может, лучше кофе попьем? - Смеясь, стала хватать его за руки, пытаясь вырвать замок из его сильных цепких пальцев.
Дом повалил меня на одеяло.
- Ты и так уже вся мокрая! - Мои руки упирались в его мускулистые плечи. Прорезиненная ткань гидрокостюма холодная и гладкая, как кожа какого-нибудь водоплавающего животного. - Пошли купаться!
Безумно хотелось обнять его за шею. Погладить пальцами его бритый затылок. Провести языком по его обветренным губам, соленным от морских капель. Но сейчас это всего лишь только игра.
Боковым зрением я уловила свет фар машины на шоссе у подножья холма.
- Твои соседи только возвращаются с ночных кутежей! – сказала я Домику.
Дом посмотрел в сторону шоссе.
- Никогда не замечал, что мои соседи любят за мной подглядывать!
Машина остановилась у въезда на серпантин. Фары выключены.
- Чертовы папарацци! – Дом глухо выругался.
Он разозлился в одну секунду. Из веселого и куражного он мгновенно стал таким, каким я его еще не видела. Даже на съемках, когда не получались сцены.
- Мы уже сегодня будем с тобой в газетах! – Тихо проговорила я.
- Тебе это мешает?
- Мне – нет! – Я улыбнулась.
- А мне тем более! – Дом стал отходить от злости, улыбнувшись мне в ответ. – Не переживай!
Вскочив с одеяла на корточки, Домик поднял правую руку, показывая предполагаемым папарацци средний палец. Fuck you!
Я приподнялась к Домику на локте. Аккуратно взяв его широкое запястье своей маленькой ручкой, я приблизила ладонь Дома к своему лицу. И… Облизала его поднятый вверх палец. Я успела заметить, как расширились зрачки глаз Дома.
Стреляя озорными глазками в сторону машины, я захватила палец Доминика в рот, сжимая его кольцом губ. Я чувствовала языком песчинки и морскую соль. Поведя по пальцу губами от основания до ногтя, я выпустила его изо рта.
- М-г-г! – Только и сумел сказать Дом.
Февраль 2009
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Пирожки для Доминика
- Автор: Tarosya
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат сами себе
- Категории: Self-insertation + Real Person Fiction
- Персонажи и пейринги: Доминик Пёрселл, Таня (я)
- Рейтинг: PG
- Статус: законченно
- Благодарность и посвящение: Всем посетительницам Dominic Purcell Community за то, что они оценили мои пирожки, даже не попробовав. И за то, что выразили уверенность с том, что они обязательно понравились бы Доминику, чем и вдохновили мне на этот рассказ
Я уже неделю мучалась тем, что хотела поесть чего-нибудь домашнего. Ну, не могла я больше есть эту гостиничную и ресторанную еду, или салаты с бутербродами. Не могла! Организм кричал: «Хочу домашнее! Борщ хочу! Или жаркое… А лучше всего пирожки. Хочу домашних пирожков!»
Мама продиктовала мне рецепт по телефону, и все сетовала, как же я смогу их приготовить.
А действительно – как? Как нажарить пирожков на кухоньке в бунгало номер два в гостинице Беверли Хиллс, куда меня поселила киностудия? На этой кухоньке можно разогреть что-нибудь готовое, приготовить салат или бутерброд. Она не рассчитана на такие кулинарные подвиги как пирожки. Но я все равно решила попробовать, уж больно порожков хотелось.
С утра в субботу я поехала в супермаркет покупать всю необходимую утварь. Купила сковородку, кастрюльку, мисочки, доску, и, конечно же, кучу продуктов. Очень вкусно получаются пирожки с мясом. Но сделать мясной фарш на моей кухне было совершенно невозможно, пришлось от этой идеи отказаться. Значит, пирожки будут с картошкой. Подумав еще, я решила взять грибы. Сделаю с картошкой и жареным луком и с картошкой и грибами. Все-таки хоть какое-то разнообразие.
С начинкой я закончила быстро. А вот с тестом началась просто морока. Я уже и забыла, какое это тесто капризное. Расползается в разные стороны, липнет к рукам, столько возни с этим тестом. Слеплю пару пирожков и тут же жарю, иначе развалятся.
Первый я отправила в рот сразу же. Горячий, обожгла язык. Вкуснотища. Как же я за этим соскучилась!
Вот сейчас я нажарю пирожков, и буду их кушать со сладким чаем, и смотреть старые русские фильмы. Я взяла с собой кучу дисков, чтобы не мучиться ностальгией.
В дверь постучали. Кто стучится в дверь моя – видишь дома нету я? Приходи ко мне вчера - будем съели пирожки.
А который вообще час? Пять часов уже? Ух, ты ж! Вот это бои на кулинарных фронтах затянулись!
Я прикрутила газ, обтерла руки от муки об фартук, и побежала открывать дверь.
Я ожидала увидеть на пороге кого-нибудь из администрации, или из секьюрити, которые пришли по подозрению, что я пытаюсь спалить гостиницу.
А вместо этого на пороге стоял Доминик. А я в фартуке и перемазанная мукой. Вся мокрая от этого мартена. Вот красота неземная.
- Заходи быстренько! У меня пирожки на огне! - Я побежала обратно к своим пирожкам.
Домик (а Доминика я называю именно так) закрыл дверь, и пошел за мной на кухню.
- Это у тебя что?
- Пирожки! - Слово «пирожки» произносилось категорически по-русски.
- И все-таки, что это будет?
- Это такая русская еда. Тесто, а внутри начинка. Очень вкусно.
- И это точно можно будет есть?
Вот ведь вредная дразнилка!
Важно сказать, с Домиком у меня хорошие приятельские отношения. Мне нравится с ним работать, и приятно общаться. Он добрый и веселый, и не смеется над моим акцентом. Вообще у меня со всеми моими новыми коллегами сложились позитивные отношения. Меня очень хорошо приняли. Может быть, это только видимость и бутафория. Но какая разница, если первый раз в жизни мне приятно ходить на работу.
- Возьми тарелку там в шкафчике. Я тебе положу один.
Я положила Домику самый зажаренный пирожок со сковородки. Как говорится: с пылу, с жару.
- Только осторожно, очень горячий. Я себе сегодня уже язык обожгла.
- Я вообще хотел тебя позвать на пляж. Еду кататься на серфинге. Сегодня хороший ветер, волны. Ты ведь говорила, что не видела никогда, как на серфинге катаются. И вообще, на пляже сейчас замечательно.
Вот елки-палки! Если бы я могла только предположить, что Домик меня может позвать на пляж, я бы пирожки не затевала. А теперь куда я поеду?
- Извини, я сейчас не могу. Мне нужно дожарить, иначе испортится. Сорри.
- Жаль.
- Да. Действительно жалко. Вкусно? – Домик жевал мой пирожок.
Ответить с набитым ртом Домик не мог, только кивнул.
- Я тебе готовые сейчас с собой заверну. Покушаешь с детьми на пляже. На свежем воздухе обычно такой аппетит.
- Я сегодня к детям не еду.
- Ой, что так?
- Да там приехали дедушка с бабушкой, родители Бекки. Она повезла всех на выходные на Тахо. Дед с бабой на малых не нарадуются. А я решил не ехать сегодня.
Я как уже поняла, Домик очень любит своих детишек. А какие у него отношения с бывшей женой я не знаю, да и не мое это дело. А тем более ее родители…
- Жалко.
- Да. Сейчас пока съемки не начались, еще есть возможность куда-то поехать в выходные. А потом уже так легко не выберешься.
- Для вас сейчас только разминка, а основная работа – съемки.
- Для тебя тоже, ты не думай! Начинают снимать – это не выходит, то не получается. Начинают менять все сцены, все переписывать. Всем находится работа.
- А я думала, моя самая основная работа сейчас.
- Не.… Если будут снимать на выходные, тебя тоже никуда не пустят. Так что, если хочешь на выходные куда-то вырваться – езжай сейчас.
- Так мне некуда ехать. У меня ж тут нет никого.
- А друзья?
- Тоже не особо. В Нью-Йорке есть друзья. В Бостоне. Но как я сейчас через весь материк поеду? Потом, когда работу сделаем.
Домик кивнул. Сейчас он уедет кататься на серфинге, а я останусь тут со своими пирожками.
- Слушай что! Хочешь помочь мне дожарить? Тут немного теста осталось. Я буду лепить, а ты жарить. Быстренько сделаем, и поедем на пляж.
К моему удивлению, Домик согласился. Я повязала ему кухонное полотенце на пояс, чтобы он не заляпался. Домик сегодня в шортах, в майке полосатой и в шлепанцах. Честно, терпеть не могу, когда он так выглядит. Сейчас, на пляж это, конечно, очень подходит. Но когда он так приходит на работу, мне хочется сразу потащить его по магазинам, даже если он будет при этом кричать и упираться.
Мы справились довольно быстро, я лепила пирожки, Домик их тут же жарил. Руки у него, оказывается, растут, откуда надо. У него ничего не пригорело. Красивенькие такие пирожки получились.
Убирать и мыть я сейчас ничего не стала, сложила только в мойку, и все.
- Я быстренько в душ, а то вся мокрая от печки.
Домик тоже вспотел жарить. Я включила ему кондишенер, налила холодного попить. Вооружила его пультом от телевизора.
Я постаралась принять душ в рекордные сроки, голову мыть не стала.
Вышла, Домик валяется у меня на диване в салоне, играется с телевизором.
- Поедем? Или уже не хочется?
Кажется, Домику уже не хочется никуда ехать. Он так расслабился у меня на диване.
- Хочешь, останемся дома? - Это бунгало в гостинице сейчас мой дом. – Будем кушать пирожки, я сделаю салат. Кино посмотрим. Хочешь посмотреть русский «Побег»?
- Русские пирожки? Русский «Побег»? Где я вообще? Не помню, чтобы пересекал границу.
- Очень смешное кино. Комедия. Я тебе переведу. Тебе понравится. Хочешь?
В борьбе здорового образа жизни с обжираловкой на диване, побелили мои пирожки. Я сделала овощной салат с настоящим жирным майонезом. Сделала Домику сладкий чай с сахаром. Разрешила курить в хате. Он был счастлив!
Мы смотрели «Джентльмены удачи», я поминутно останавливала и переводила. Домик смеялся как ребенок. Я не уверена, что над фильмом, может быть и надо мной.
Вспоминая старый анекдот про снеговика, которого она никогда не забудет, могу сказать, что я не знаю, что и как будет у нас с Домиком дальше, но уверенна, эти пирожки он не забудет еще долго…
- Автор: Tarosya
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат сами себе
- Категории: Self-insertation + Real Person Fiction
- Персонажи и пейринги: Доминик Пёрселл, Таня (я)
- Рейтинг: PG
- Статус: законченно
- Благодарность и посвящение: Всем посетительницам Dominic Purcell Community за то, что они оценили мои пирожки, даже не попробовав. И за то, что выразили уверенность с том, что они обязательно понравились бы Доминику, чем и вдохновили мне на этот рассказ
Я уже неделю мучалась тем, что хотела поесть чего-нибудь домашнего. Ну, не могла я больше есть эту гостиничную и ресторанную еду, или салаты с бутербродами. Не могла! Организм кричал: «Хочу домашнее! Борщ хочу! Или жаркое… А лучше всего пирожки. Хочу домашних пирожков!»
Мама продиктовала мне рецепт по телефону, и все сетовала, как же я смогу их приготовить.
А действительно – как? Как нажарить пирожков на кухоньке в бунгало номер два в гостинице Беверли Хиллс, куда меня поселила киностудия? На этой кухоньке можно разогреть что-нибудь готовое, приготовить салат или бутерброд. Она не рассчитана на такие кулинарные подвиги как пирожки. Но я все равно решила попробовать, уж больно порожков хотелось.
С утра в субботу я поехала в супермаркет покупать всю необходимую утварь. Купила сковородку, кастрюльку, мисочки, доску, и, конечно же, кучу продуктов. Очень вкусно получаются пирожки с мясом. Но сделать мясной фарш на моей кухне было совершенно невозможно, пришлось от этой идеи отказаться. Значит, пирожки будут с картошкой. Подумав еще, я решила взять грибы. Сделаю с картошкой и жареным луком и с картошкой и грибами. Все-таки хоть какое-то разнообразие.
С начинкой я закончила быстро. А вот с тестом началась просто морока. Я уже и забыла, какое это тесто капризное. Расползается в разные стороны, липнет к рукам, столько возни с этим тестом. Слеплю пару пирожков и тут же жарю, иначе развалятся.
Первый я отправила в рот сразу же. Горячий, обожгла язык. Вкуснотища. Как же я за этим соскучилась!
Вот сейчас я нажарю пирожков, и буду их кушать со сладким чаем, и смотреть старые русские фильмы. Я взяла с собой кучу дисков, чтобы не мучиться ностальгией.
В дверь постучали. Кто стучится в дверь моя – видишь дома нету я? Приходи ко мне вчера - будем съели пирожки.
А который вообще час? Пять часов уже? Ух, ты ж! Вот это бои на кулинарных фронтах затянулись!
Я прикрутила газ, обтерла руки от муки об фартук, и побежала открывать дверь.
Я ожидала увидеть на пороге кого-нибудь из администрации, или из секьюрити, которые пришли по подозрению, что я пытаюсь спалить гостиницу.
А вместо этого на пороге стоял Доминик. А я в фартуке и перемазанная мукой. Вся мокрая от этого мартена. Вот красота неземная.
- Заходи быстренько! У меня пирожки на огне! - Я побежала обратно к своим пирожкам.
Домик (а Доминика я называю именно так) закрыл дверь, и пошел за мной на кухню.
- Это у тебя что?
- Пирожки! - Слово «пирожки» произносилось категорически по-русски.
- И все-таки, что это будет?
- Это такая русская еда. Тесто, а внутри начинка. Очень вкусно.
- И это точно можно будет есть?
Вот ведь вредная дразнилка!
Важно сказать, с Домиком у меня хорошие приятельские отношения. Мне нравится с ним работать, и приятно общаться. Он добрый и веселый, и не смеется над моим акцентом. Вообще у меня со всеми моими новыми коллегами сложились позитивные отношения. Меня очень хорошо приняли. Может быть, это только видимость и бутафория. Но какая разница, если первый раз в жизни мне приятно ходить на работу.
- Возьми тарелку там в шкафчике. Я тебе положу один.
Я положила Домику самый зажаренный пирожок со сковородки. Как говорится: с пылу, с жару.
- Только осторожно, очень горячий. Я себе сегодня уже язык обожгла.
- Я вообще хотел тебя позвать на пляж. Еду кататься на серфинге. Сегодня хороший ветер, волны. Ты ведь говорила, что не видела никогда, как на серфинге катаются. И вообще, на пляже сейчас замечательно.
Вот елки-палки! Если бы я могла только предположить, что Домик меня может позвать на пляж, я бы пирожки не затевала. А теперь куда я поеду?
- Извини, я сейчас не могу. Мне нужно дожарить, иначе испортится. Сорри.
- Жаль.
- Да. Действительно жалко. Вкусно? – Домик жевал мой пирожок.
Ответить с набитым ртом Домик не мог, только кивнул.
- Я тебе готовые сейчас с собой заверну. Покушаешь с детьми на пляже. На свежем воздухе обычно такой аппетит.
- Я сегодня к детям не еду.
- Ой, что так?
- Да там приехали дедушка с бабушкой, родители Бекки. Она повезла всех на выходные на Тахо. Дед с бабой на малых не нарадуются. А я решил не ехать сегодня.
Я как уже поняла, Домик очень любит своих детишек. А какие у него отношения с бывшей женой я не знаю, да и не мое это дело. А тем более ее родители…
- Жалко.
- Да. Сейчас пока съемки не начались, еще есть возможность куда-то поехать в выходные. А потом уже так легко не выберешься.
- Для вас сейчас только разминка, а основная работа – съемки.
- Для тебя тоже, ты не думай! Начинают снимать – это не выходит, то не получается. Начинают менять все сцены, все переписывать. Всем находится работа.
- А я думала, моя самая основная работа сейчас.
- Не.… Если будут снимать на выходные, тебя тоже никуда не пустят. Так что, если хочешь на выходные куда-то вырваться – езжай сейчас.
- Так мне некуда ехать. У меня ж тут нет никого.
- А друзья?
- Тоже не особо. В Нью-Йорке есть друзья. В Бостоне. Но как я сейчас через весь материк поеду? Потом, когда работу сделаем.
Домик кивнул. Сейчас он уедет кататься на серфинге, а я останусь тут со своими пирожками.
- Слушай что! Хочешь помочь мне дожарить? Тут немного теста осталось. Я буду лепить, а ты жарить. Быстренько сделаем, и поедем на пляж.
К моему удивлению, Домик согласился. Я повязала ему кухонное полотенце на пояс, чтобы он не заляпался. Домик сегодня в шортах, в майке полосатой и в шлепанцах. Честно, терпеть не могу, когда он так выглядит. Сейчас, на пляж это, конечно, очень подходит. Но когда он так приходит на работу, мне хочется сразу потащить его по магазинам, даже если он будет при этом кричать и упираться.
Мы справились довольно быстро, я лепила пирожки, Домик их тут же жарил. Руки у него, оказывается, растут, откуда надо. У него ничего не пригорело. Красивенькие такие пирожки получились.
Убирать и мыть я сейчас ничего не стала, сложила только в мойку, и все.
- Я быстренько в душ, а то вся мокрая от печки.
Домик тоже вспотел жарить. Я включила ему кондишенер, налила холодного попить. Вооружила его пультом от телевизора.
Я постаралась принять душ в рекордные сроки, голову мыть не стала.
Вышла, Домик валяется у меня на диване в салоне, играется с телевизором.
- Поедем? Или уже не хочется?
Кажется, Домику уже не хочется никуда ехать. Он так расслабился у меня на диване.
- Хочешь, останемся дома? - Это бунгало в гостинице сейчас мой дом. – Будем кушать пирожки, я сделаю салат. Кино посмотрим. Хочешь посмотреть русский «Побег»?
- Русские пирожки? Русский «Побег»? Где я вообще? Не помню, чтобы пересекал границу.
- Очень смешное кино. Комедия. Я тебе переведу. Тебе понравится. Хочешь?
В борьбе здорового образа жизни с обжираловкой на диване, побелили мои пирожки. Я сделала овощной салат с настоящим жирным майонезом. Сделала Домику сладкий чай с сахаром. Разрешила курить в хате. Он был счастлив!
Мы смотрели «Джентльмены удачи», я поминутно останавливала и переводила. Домик смеялся как ребенок. Я не уверена, что над фильмом, может быть и надо мной.
Вспоминая старый анекдот про снеговика, которого она никогда не забудет, могу сказать, что я не знаю, что и как будет у нас с Домиком дальше, но уверенна, эти пирожки он не забудет еще долго…
Июль 2008
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Мужская дружба
- Автор: Tarosya
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат сами себе
- Категории: Real Person Fiction + немного Out оf Character
- Персонажи: Доминик Перселл и Пол Адельштейн
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- Посвящение: manul и Bre за дружбу и поддержку
- От автора: Этот фик начался с коммента, написанного мной к рассказу manul "Чёртовы съемки" (к сожалению, я не могу указать на каком ресурсе этот рассказ до сих пор сохранился) В "Чёртовых съемках" Дом и Пол подрались. Мне захотелось их помирить. Потом я написала продолжение на форуме Доминика Пёрселла. А вместе получился самостоятельный фиг, который я представляю вашему вниманию
О драке Пола Адельштейна и Доминика Пёрселла еще долго говорили в коридорах Фокса. А сам Доминик, до этого инцидента считавший Пола безобидным интеллигентом, теперь проникся к нему истинно мужским уважением. И если он от кого-то слышал, что Пол излишне простодушен, добр и мил, то неизменно отвечал:
- Пол Адельштейн – настоящий мужик! – И потирал при этом ушибленную Полом челюсть.
Будучи от природы незлобливого нрава, Дом не затаил обиды на Пола. А наоборот, решил с ним подружиться.
А ничто не укрепляет мужскую дружбу так, как совместное посещение питейных заведений, и совместное распитие алкогольных напитков. И Дом потащил Пола в ирландский паб. Пол, конечно, пытался отказаться поначалу, но потом согласился, "ненадолго". Они заказали по пинте пива, Дом заказал пару чейсеров. Пиво без виски - деньги на ветер. Выпили, поговорили "за жизнь", повторили.
Когда Пол и Дом выходили из бара, их изрядно штормило. Тротуар качался, как палуба, а столбы гонялись за ними, и все норовили толкнуть. А они шли по тротуару, поддерживая друг друга, и качаясь в такт "палубе", уворачиваясь от бегающих столбов.
Когда переходила на другую сторону улицы, Пол заметил на мостовой железный кружок.
- Ой! Дом, смотри! Что за круглая железяка?
Дом всеми силами старался сфокусировать зрение, и рассмотреть на асфальте мостовой железный кружок, о котором говорил Пол.
- Может это серебряный доллар?
- Я его подберу! На счастье!
Пол стал наклоняться, чтобы подобрать "доллар". Но от таких упражнений, вестибулярный аппарат, измученный пивом и виски, дал крен. И Пол стал крениться тоже. Дом бросился подхватывать Пола, пытаясь не дать тому накрениться до полного падения. Ход выровнялся, Полу удалось поднять заветный "доллар". И на его лице был такой восторг, какой бывает только у детей.
Пол не помнил, как добрался домой, и как лег спать. А утром проснулся от того, что Лиза поливала его из чайника, и пинала в бок.
- Просыпайся, пьяная сволочь! Опять нажрался! Скотина! Связался, на мою голову, с этим пьяницей Пёрселлом! Террорист он ирландский! Сам алкоголиком стал возле него! Домой на бровях приходишь!
Лиза как-то подозрительно качалась, и от этого Пола мутило.
- Милая, не качайся! Меня самого укачивает!
- Я тебя сейчас укачаю, бухарь! А потом и собутыльника твоего Пёрселла!
- Милая, вчера был маленький сабантуй на студии... Совсем маленький... Я совсем чуть-чуть выпил... Бокальчик шампанского... С Шорингом... А Пёрселла там не было... Он не пришел вовсе... Вот...
- Ты мне зубы не заговаривай! Алконавт! Меня не обманешь! Ты ведь каждый раз, когда с Пёрселлом бухаешь, потом домой приносишь крышки от канализационных люков!
Линк приоткрыл тяжелые веки. Глаза больно резанул свет. И он мгновенно закрыл их. Голова была тяжелой, как казан, и глухо гудела. Где он? Линк снова приоткрыл глаза, на этот раз осторожнее. Посмотрел вокруг. И тут же зажмурился снова. Не может быть! Страх холодной лапой сжал все внутри. Линк находился в полицейском участке. Как он сюда попал? И что случилось накануне? Почему так болит голова? Его били? Где Майкл? И где Эл Джей? Линк в полицейском участке. Его все-таки нашла полиция. Теперь его ждет поездка в Фокс Ривер, и электрический стул. И теперь уже не убежать. Господи, что же все-таки произошло? Он ничего не помнил. Сердце бешено колотилось, и дыхание стало таким тяжелым. Линк пытался успокоиться, дышать равнее, как дышат спящие. Нужно притвориться, что он все еще без сознания. И тем временем что-нибудь придумать. Но мысли разбегались в разные стороны. Линк услышал шаги, кто-то подошел к нему.
- Мистер Пёрселл, вы проснулись?
Над "Линком" стоял молоденький белобрысый полицейский. "Линк" смотрел на него и удивленно моргал глазами.
- Вы вчера перебрали с алкоголем, мистер Пёрселл. Ну и задали же вы нам жару! Два часа за вами гонялись по Восточному Голливуду! Насилу поймали! А вы так сопротивлялись, и все кричали "Волки позорные, живым не дамся!" Еле мы вас уняли!
Парнишка полицейский помялся.
- Мистер Пёрселл, я вам тут кофе крепкого горячего из Старбакса принес. Вы вставайте, я вас домой отвезу. Прокачу с мигалкой! Хотите?
Парнишка совсем смутился.
- Мистер Пёрселл, а автограф дадите?
- Автор: Tarosya
- Дисклаймер: Все персонажи принадлежат сами себе
- Категории: Real Person Fiction + немного Out оf Character
- Персонажи: Доминик Перселл и Пол Адельштейн
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- Посвящение: manul и Bre за дружбу и поддержку
- От автора: Этот фик начался с коммента, написанного мной к рассказу manul "Чёртовы съемки" (к сожалению, я не могу указать на каком ресурсе этот рассказ до сих пор сохранился) В "Чёртовых съемках" Дом и Пол подрались. Мне захотелось их помирить. Потом я написала продолжение на форуме Доминика Пёрселла. А вместе получился самостоятельный фиг, который я представляю вашему вниманию
О драке Пола Адельштейна и Доминика Пёрселла еще долго говорили в коридорах Фокса. А сам Доминик, до этого инцидента считавший Пола безобидным интеллигентом, теперь проникся к нему истинно мужским уважением. И если он от кого-то слышал, что Пол излишне простодушен, добр и мил, то неизменно отвечал:
- Пол Адельштейн – настоящий мужик! – И потирал при этом ушибленную Полом челюсть.
Будучи от природы незлобливого нрава, Дом не затаил обиды на Пола. А наоборот, решил с ним подружиться.
А ничто не укрепляет мужскую дружбу так, как совместное посещение питейных заведений, и совместное распитие алкогольных напитков. И Дом потащил Пола в ирландский паб. Пол, конечно, пытался отказаться поначалу, но потом согласился, "ненадолго". Они заказали по пинте пива, Дом заказал пару чейсеров. Пиво без виски - деньги на ветер. Выпили, поговорили "за жизнь", повторили.
Когда Пол и Дом выходили из бара, их изрядно штормило. Тротуар качался, как палуба, а столбы гонялись за ними, и все норовили толкнуть. А они шли по тротуару, поддерживая друг друга, и качаясь в такт "палубе", уворачиваясь от бегающих столбов.
Когда переходила на другую сторону улицы, Пол заметил на мостовой железный кружок.
- Ой! Дом, смотри! Что за круглая железяка?
Дом всеми силами старался сфокусировать зрение, и рассмотреть на асфальте мостовой железный кружок, о котором говорил Пол.
- Может это серебряный доллар?
- Я его подберу! На счастье!
Пол стал наклоняться, чтобы подобрать "доллар". Но от таких упражнений, вестибулярный аппарат, измученный пивом и виски, дал крен. И Пол стал крениться тоже. Дом бросился подхватывать Пола, пытаясь не дать тому накрениться до полного падения. Ход выровнялся, Полу удалось поднять заветный "доллар". И на его лице был такой восторг, какой бывает только у детей.
Пол не помнил, как добрался домой, и как лег спать. А утром проснулся от того, что Лиза поливала его из чайника, и пинала в бок.
- Просыпайся, пьяная сволочь! Опять нажрался! Скотина! Связался, на мою голову, с этим пьяницей Пёрселлом! Террорист он ирландский! Сам алкоголиком стал возле него! Домой на бровях приходишь!
Лиза как-то подозрительно качалась, и от этого Пола мутило.
- Милая, не качайся! Меня самого укачивает!
- Я тебя сейчас укачаю, бухарь! А потом и собутыльника твоего Пёрселла!
- Милая, вчера был маленький сабантуй на студии... Совсем маленький... Я совсем чуть-чуть выпил... Бокальчик шампанского... С Шорингом... А Пёрселла там не было... Он не пришел вовсе... Вот...
- Ты мне зубы не заговаривай! Алконавт! Меня не обманешь! Ты ведь каждый раз, когда с Пёрселлом бухаешь, потом домой приносишь крышки от канализационных люков!
Линк приоткрыл тяжелые веки. Глаза больно резанул свет. И он мгновенно закрыл их. Голова была тяжелой, как казан, и глухо гудела. Где он? Линк снова приоткрыл глаза, на этот раз осторожнее. Посмотрел вокруг. И тут же зажмурился снова. Не может быть! Страх холодной лапой сжал все внутри. Линк находился в полицейском участке. Как он сюда попал? И что случилось накануне? Почему так болит голова? Его били? Где Майкл? И где Эл Джей? Линк в полицейском участке. Его все-таки нашла полиция. Теперь его ждет поездка в Фокс Ривер, и электрический стул. И теперь уже не убежать. Господи, что же все-таки произошло? Он ничего не помнил. Сердце бешено колотилось, и дыхание стало таким тяжелым. Линк пытался успокоиться, дышать равнее, как дышат спящие. Нужно притвориться, что он все еще без сознания. И тем временем что-нибудь придумать. Но мысли разбегались в разные стороны. Линк услышал шаги, кто-то подошел к нему.
- Мистер Пёрселл, вы проснулись?
Над "Линком" стоял молоденький белобрысый полицейский. "Линк" смотрел на него и удивленно моргал глазами.
- Вы вчера перебрали с алкоголем, мистер Пёрселл. Ну и задали же вы нам жару! Два часа за вами гонялись по Восточному Голливуду! Насилу поймали! А вы так сопротивлялись, и все кричали "Волки позорные, живым не дамся!" Еле мы вас уняли!
Парнишка полицейский помялся.
- Мистер Пёрселл, я вам тут кофе крепкого горячего из Старбакса принес. Вы вставайте, я вас домой отвезу. Прокачу с мигалкой! Хотите?
Парнишка совсем смутился.
- Мистер Пёрселл, а автограф дадите?
Август 2008
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Чикагская (Хочу чаю)
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Parody Filk
- Персонажи и пейринги: ЛиТа: Линкольн\Таня.
Упоминание Майкла Скофилда, Керолайн Рейнольдс, а также всех сотрудников Компании и кадрового состава Фокс Ривер
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Я люблю эту песню не столько в исполнении Чижа, столько в исполнении друзей под гитару.
И, как это уже бывало, после допинга, эта песня превратилась в очередной филк.
Он не бымший наркоман,
Мафии не уполномоченный
А он с юности такой –
Компаньей замороченный.
Он блатной чикагский парень,
Морды бил, да виски пил
А лиха беда случилась -
Комитет его забрил.
А суд недолго продолжался -
Присудили казнь ему.
Чтоб идти против Компаньи
Неповадно было никому.
Ой, хочу чаю - аж кончаю -
Чаю кипяченого!
Ой, не инженера я люблю,
А на смерть осужденного!
А целовать бы мне милого
В его ясные глаза.
Ой, Рейнольдсовская зараза,
Эх, до чего ж ты довела!
Ой, мама, долгая дорога,
Да чикагская тюрьма -
На три года одиночка,
Стул, потом бега.
Вертухаи лютовали,
Душу измочалили.
Ну я все тосковала.
Эх… Хочу чаю я…
Хочу виски! Дайте виски,
Чтобы боль свою залить.
Ох, не простое это дело -
Заключенного любить.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Parody Filk
- Персонажи и пейринги: ЛиТа: Линкольн\Таня.
Упоминание Майкла Скофилда, Керолайн Рейнольдс, а также всех сотрудников Компании и кадрового состава Фокс Ривер
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Я люблю эту песню не столько в исполнении Чижа, столько в исполнении друзей под гитару.
И, как это уже бывало, после допинга, эта песня превратилась в очередной филк.
Он не бымший наркоман,
Мафии не уполномоченный
А он с юности такой –
Компаньей замороченный.
Он блатной чикагский парень,
Морды бил, да виски пил
А лиха беда случилась -
Комитет его забрил.
А суд недолго продолжался -
Присудили казнь ему.
Чтоб идти против Компаньи
Неповадно было никому.
Ой, хочу чаю - аж кончаю -
Чаю кипяченого!
Ой, не инженера я люблю,
А на смерть осужденного!
А целовать бы мне милого
В его ясные глаза.
Ой, Рейнольдсовская зараза,
Эх, до чего ж ты довела!
Ой, мама, долгая дорога,
Да чикагская тюрьма -
На три года одиночка,
Стул, потом бега.
Вертухаи лютовали,
Душу измочалили.
Ну я все тосковала.
Эх… Хочу чаю я…
Хочу виски! Дайте виски,
Чтобы боль свою залить.
Ох, не простое это дело -
Заключенного любить.
Июнь 2009
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Сарка
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Рейтинг: PG
- Жанр: Filk, Humour, Parody, немного Out Of Character
- Персонажи и пейринги: Сара, Майкл, Линк, Пол
- Статус: законченно
- От автора: Навеселе я частенько пою "Мурку".
А однажды в ирландском пабе, после литра Килькини, экспромтом была исполнена "Сарка".
По утру слова были записаны, и представляются вашему вниманию.
Раз пошли на дело
Скофилд и Барроуз,
Линкольн что-то выпить захотел.
Отчего ж не выпить
Беглому бандиту,
Если у него нет срочных дел.
Если хочешь выпить –
Отчего ж не выпить,
И пошли они в шикарный ресторан.
Там сидела Сарка,
У неё под юбкой
Был вполне заряженный наган.
Чтоб не шухариться,
Те решили смыться.
Но за это Сарке отомстить.
В темном переулке,
За тюрьмой Фокс Ривер
Братья решили Сарку пристрелить.
Братья позвали Пола,
Пол хоть и не уголовник,
Но пушку свою он зарядил.
В темном переулке,
За тюрьмой Фокс Ривер,
Пол речь такую засадил.
Здравствуй, моя Сарка,
Здравствуй, дорогая!
Здравствуй, моя Сарка, и прощай!
Ты мне не отдала
Очень важный ключик,
И теперь маслину получай!
Пол фраернулся,
Стрельнул – промахнулся,
И попал немножко не туда…
Линк лежит в больнице,
Ну а Пол и Майкл
С Саркой пьют уже четыре дня.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Рейтинг: PG
- Жанр: Filk, Humour, Parody, немного Out Of Character
- Персонажи и пейринги: Сара, Майкл, Линк, Пол
- Статус: законченно
- От автора: Навеселе я частенько пою "Мурку".
А однажды в ирландском пабе, после литра Килькини, экспромтом была исполнена "Сарка".
По утру слова были записаны, и представляются вашему вниманию.
Раз пошли на дело
Скофилд и Барроуз,
Линкольн что-то выпить захотел.
Отчего ж не выпить
Беглому бандиту,
Если у него нет срочных дел.
Если хочешь выпить –
Отчего ж не выпить,
И пошли они в шикарный ресторан.
Там сидела Сарка,
У неё под юбкой
Был вполне заряженный наган.
Чтоб не шухариться,
Те решили смыться.
Но за это Сарке отомстить.
В темном переулке,
За тюрьмой Фокс Ривер
Братья решили Сарку пристрелить.
Братья позвали Пола,
Пол хоть и не уголовник,
Но пушку свою он зарядил.
В темном переулке,
За тюрьмой Фокс Ривер,
Пол речь такую засадил.
Здравствуй, моя Сарка,
Здравствуй, дорогая!
Здравствуй, моя Сарка, и прощай!
Ты мне не отдала
Очень важный ключик,
И теперь маслину получай!
Пол фраернулся,
Стрельнул – промахнулся,
И попал немножко не туда…
Линк лежит в больнице,
Ну а Пол и Майкл
С Саркой пьют уже четыре дня.
Июль 2008
суббота, 23 января 2010
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Ночное дежурство
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX.
- Категории: Humour + Parody
- Персонажи: Пол Келлерман, Линкольн Барроуз, Таня, оригинальные персонажи
- Рейтинг: PG-13
- Предупреждения: Все оригинальные персонажи - вымышлены (кроме Тани)
- Посвящение: manul в подарок на Рош А-Шана
- А теперь продолжим прерванный разговор… - Произнес Келлерман, закрыв за собой дверь. – Где все-таки пленка?
Его лицо с розовыми от загара щечками перестало быть добродушным. А глаза, только что такие искрение, стали холодными, как зимнее пасмурное небо.
Стало понятно, что у Пола самые серьезные намерения. Но приступить к их немедленному воплощению в жизнь ему помешал телефонный звонок.
Таня поднесла трубку к уху:
- Алло?
Звонила Ирэна, секретарша.
- Таня, что случилось?
- А что случилось?
- Я так поняла, твои друзья дважды сегодня навешали Хедеку?
- Разве что совсем немного. - Таня не смогла сдержать улыбку, вспоминая валяющегося на полу главврача.
- Хедек в бешенстве. – Шептала в телефон Ирэна. – Полицию вызывать не стал, но Ахмед позвал своих друзей. И теперь они караулят твоих друзей у обоих выходов.
- Ты знаешь, сколько их?
- Ахмед привел все свое арабское племя. Хедек запретил им заходить в больницу. Их не меньше двадцати человек.
- Спасибо, Ирочка!
- Если что, я тебе ничего не говорила.
Таня положила телефонную трубку. По выражению ее лица Линк понял, что что-то не так.
- Детка, что?
- По наши души пришли друзья Ахмеда. Их Хедек позвал. В больницу не заходят. Ждут нас у обоих выходов. И я не знаю, как мы теперь выйдем.
- Сколько их? – Спросил Келлерман.
- Не меньше двадцати.
- Вооружены? Чем?
- Скорее всего, вооружены. Может и огнестрельным. Мы тут слышим выстрелы иногда.
- Жаль, не взял я свою Беретту. – Сокрушенно посетовал Пол.
Упоминание оружия Пола заинтересовало Таню.
- У тебя Беретта? Какая модель?
- Элит.
- Пятнадцать патронов?
Пол кивнул.
- Ты, я смотрю, разбираешься?
- Немного. Беретта хорошая вещь. Но для меня тяжеловата. Я стреляю из Глока.
- Видела керамический?
- Где же я его увижу? Такие вещи не простых смертных.
Келлерман, с присушим ему профессиональным чутьем, заметил, как заблестели Танины глаза.
- Могу достать тебе в обмен на пленку.
Таня рассмеялась в ответ:
- Даже и не думай!
- Я просто предложил. – Пол невинно взмахнул длинными ресницами.
Линк подошел к Тане, обогнув стол, и по-хозяйски обнял ее за плечи.
- Ладно, стрелки, что будем делать?
- Я нас отсюда вытаскиваю, и ты отдаешь мне пленку. – Ответил ему Келлерман.
- Вытаскиваешь нас? Рассмешил! Я из Фокс Ривер сбежал, помнишь? Думаешь, из этой больницы не сбегу?
- Мы оба знаем, благодаря кому ты сбежал из Фокс Ривер. Вследствие этого я не думаю, что ты сможешь выйти из этой больницы без моей помощи. Не хватит твоей грубой силы, чтобы уложить двадцать человек.
- А твоей хватит? – Огрызнулся Линк. Келлерман оставил его выпад без ответа.
Почувствовав снова накаляющуюся атмосферу, Таня решила вмешаться.
- Нам совсем необязательно уходить из больницы сейчас. Можем пересидеть в «Далет». Не вечно же они будут нас караулить. Может кто-нибудь с вечерней смены вывезет нас на машине. Или еще что-нибудь придумаем… Мы же никуда не торопимся.
- Я - так точно, нет. – Келлерман улыбнулся почти доброжелательно.
Стащив из прачечной новую форменную рубаху для Линка, и взяв на кухне немного еды перекусить, Таня повела своих гостей в отделение «Далет».
За окном уже совсем стемнело. Таня, Линк и Пол сидели в облюбованной ранее Таней и Линком комнате с окнами на море.
Таня несколько раз спускалась в лобби и каждый раз через стеклянную дверь видела друзей Ахмеда прогуливающихся у входа.
Медбрат из отделения «Хей», самого близкого к служебному выходу, рассказал Тане, что видел, как Ахмед с друзьями проверяют выезжающие машины. Простить кого-то вывезти их, было бесполезно. Санитарка Нивин, арабка-мусульманка, посоветовала дождаться рассвета. На рассвете, по ее словам, Ахмед с друзьями должны уйти молиться.
Пол, лежа на больничной койке, медленно сходил с ума от безделья. Он уже отжался бессчетное количество раз. Пересмотрел все файлы, хранящиеся в «Палме». А теперь, глядя в белый потолок, вспоминал по памяти правила ведения боя в городской среде, на тот случай если придется пробиваться мимо банды Ахмеда с силой.
Таня и Линк полулежали на соседней кровати, и тихонечко перешептывались, держась за руки. Таня выводила тонким пальцем причудливые узоры на шершавой ладони Линка.
Пола эта сцена бесила, и он старался не смотреть в их сторону. Раздражение усугублялось сосущим под ложечкой чувством голода. Сосиски, прихваченные Таней на кухне, были съедены уже несколько часов назад.
- Где тут можно найти что-нибудь поесть? – Чувство голода одержало вверх.
- Кухня уже закрыта. – Таня зевнула. – Но может быть что-нибудь осталось в отделениях.
- Пойду поищу. – Келлерман одним движением вскочил с кровати. Он был рад занять себя хоть чем-нибудь. – Линк, раздевайся!
- Не понял!
- Рубаху снимай! Она мне нужна для маскировки.
Линк нехотя стянул с себя рабочую рубаху, не вставая с койки.
- Если спросят – говори, что ты новый врач на дежурстве. – Посоветовала Таня. – У нас как раз сейчас несколько новых врачей на испытательном сроке. Толком их никто не помнит.
Пол кивнул и вышел из комнаты.
Келлерман спустился по лестнице на один этаж и вошел в отделение. Санитары бегали туда-сюда, развозя пациентов в инвалидных колясках по палатам. Несколько больных все еще оставалось в лобби. Может никто не обратит внимания не незнакомого мужчину в шортах и рабочей рубахе?
Пол вошел на кухню. Огляделся. Сразу же за ним вошла полная кухарка.
- Вы что-то хотели?
- Да. Что-нибудь поесть.
- А вы кто?
- Новый доктор.
- Что-то я вас раньше не видела, доктор… - Кухарка вопросительно посмотрела на Пола.
- Доктор Кравеки. – Пол обезоруживающе улыбнулся, и взмахнул ресницами. – Первое дежурство. Проголодался от волнения.
- Извините, доктор Кравеки, но ничего не осталось. – Кухарка сокрушенно махнула руками. – Только шакшука. Но я бы не советовала вам ее кушать. – Кухарка заговорчески подмигнула. – Спуститесь в «Бэт-2».
Пол не хотел идти в «Бэт-2», там его сегодня уже видели. Но уж очень хотелось кушать. Кивнув кухарке, и сказав «Спасибо». Пол вышел из кухни и направился к лестнице.
В отделении «Бэт-2» Келлерман обратил внимание на девушку пышных форм сидящую на медсестринском посту. Он не видел ее днем, ее не было на утренней смене. Девушка подняла на него глаза, на секунду оторвав их от женского журнала, и тут же вернулась к своему чтиву.
- Извините, ви доктар? – Старушка, сидящая в инвалидном кресле у окна, схватила Келлермана за полу рабочей рубахи своем морщинистой лапкой.
- Да. Я новый доктор.
- Доктар! Я имею вам что-то сказать! – Старушка смотрела на Пола своими голубыми, выцветшими от старости глазами. – Доктар, я имею вам сказать большое спасибо!
- Будьте здоровы! – Келлерман пытался вырваться из лапок старушки, но она держалась за него так же крепко, как и за жизнь.
- Доктар! Ви мене дали вчера такое лекарство.… Так я хотела вам сказать «Спасибо!» Я после вашего лекарства первый раз за три дня так хорошо покакала. – Мало кому удавалось до сих пор повергнуть Пола в состояние недоумения, подобное этому. Келлерман растерянно посмотрел по сторонам, как бы ища помощи. Его взгляд наткнулся на медсестру, оторвавшую глаза от журнала, и пристально наблюдающую за Полом.
- Так я хочу вам сказать, доктар! - Тем временем старушка продолжала. – Чтоб ви били так здоровы, как я сегодня хорошо покакала.
Просканировав кухню на предмет съестных припасов, Келлерман обнаружил оладьи. Один сходу он запихнул целиком в рот. Оладий оказался вполне съедобным. Остальные Пол решил подогреть в микровейв. В холодильнике очень удачно обнаружились сметана и джем. Это, конечно, не ужин гурмана, каким Келлерман привык себя считать. Но во время боевых операций не выходит себя побаловать, и Пол к этому тоже привык.
Выложив на тарелку подогретые оладьи, сметану и джем, Келлерман уже собирался уйти с добычей, но влетевшая на кухню пышнотелая медсестра чуть не сбила его с ног.
- Доктор! Пойдемте скорее! Больной задыхается!
Поставив тарелку с добычей на стол, и прикрыв ее салфеточкой, Келлерман, не имея другого выбора, пошел за медсестрой.
Больной, сидевший на инвалидном кресле, бился в судорогах, пытаясь сделать вздох. Санитар, находившийся с ним в палате, испуганно лепетал:
- Я только на секундочку отошел, за чистым подгузником. Прихожу, а он вот такой.
Больной уже посинел, смотрел впереди себя глазами навыкате.
Келлермана учили в медицинской академии оказывать первую медицинскую помощь. Он точно не помнил, от чего человек может задыхаться, но велика вероятность, что больной просто подавился.
Пол наклонил больного вперед и с размаху хлопнул несколько раз по спине. Тот все еще не мог сделать вздох.
Келлерман увидел, как изо рта больного показалось что-то, чего там быть не должно. Мгновенным движением руки Пол извлек из глотки больного инородное тело, оказавшееся хлебной корочкой, под крики медсестры:
- Доктор, а перчатки?
Больной сделал слабый вздох.
- Вот ведь подлец! – Пролепетал санитар. – Спрятал, наверно, во время ужина, ломтик хлеба, а потом захотел съесть быстренько. И подавился.
- Где тут руки можно помыть?
Медсестра указала Келлерману на дверь туалета.
- Дайте больному кислород, и что там еще полагается…
- Доктор, может быть сакшен сделать?
- Да! Сделайте сакшен, и все что нужно. – Келлерман торопился быстрей уйти.
- Доктор, а в журнал запишите?
- Запиши сама. Я потом подпишу. – Пол зашел в туалет, закрыв за собой дверь.
- Доктор, там еще одному больному плохо! – Медсестра караулила Келлермана у дверей туалета, загородив выход своим широким фасадом. – Пойдемте, доктор! Это там, в палате дальше по коридору.
Келлерман пошел вслед за медсестрой. Та раскачивала мощными бедрами в такт ходьбе, желая обратить на себя внимание нового доктора.
Открывая дверь в палату, медсестра пропустила Пола вперед. Моргнув несколько раз, привыкая к темноте, он заметил, что комната не похожа на палату, и в ней никого нет.
Развернувшись назад, Келлерман наткнулся на мощный бюст медсестры, уже вошедшей вслед за ним, и успевшей закрыть дверь.
- Что это значит? Где больной?
- А зачем нам больной, доктор? – Медсестра попыталась обнять Пола, он сделал шаг назад.
- Доктор, вы были великолепны! Вы меня потрясли! Я прямо вся горю от желания познакомится с вами поближе!
Сделав несколько шагов назад, Келлерман наткнулся спиной на дверцу шкафа. Продолжавшая наступать медсестра, уперлась в его грудь своим горячим бюстом.
- Уберите с меня вашу грудь! Мне нечем дышать! – Прохрипел Пол, в горле пересохло.
- Я вам сейчас сделаю искусственное дыхание! – Медсестра попыталась поцеловать отворачивающегося Пола. Чтобы избежать сопротивления, она взяла его лицо в свои руки, впиваясь длинными ногтями в щеки Пола.
От жаркого поцелуя медсестры мозг Келлермана испытывал кислородное голодание, и отказывался искать выход из сложившейся ситуации. Можно было, конечно, вырубить сладострастную медсестру. Но ее очень быстро хватятся, а Полу было необходимо продержаться до рассвета незамеченным.
Сладострастная медсестра хоть и была блондинкой, но ее габариты в два раза превышали любимые Полом формы. К тому же он все еще ужасно хотел есть.
Наконец мозг Келлермана стимулируемый чувством голода, все же нашел решение. Пол аккуратно отстранил медсестру.
- Милая, мне надо сходить за одной штучкой!
- А это обязательно? – Капризно захныкала та, проводя пальцами-колбасками по широкой груди Пола, и опускаясь ниже по животу к ремню шорт.
- Обязательно! – Келлерман взял медсестру за полные ручки. - Мы ведь медработники, должны следить за здоровьем.
- Может, мы просто отрежем палец у резиновой перчатки? – Медсестра не хотела отпускать Пола из своих жарких объятий.
- Дорогая, всего пару минут. – Келлерман самозабвенно взмахнул ресницами, отстранил медсестру в сторону, освобождая себе путь на свободу, и вышел в коридор стремительными шагами.
Завернув по дороге на кухню, и прихватив тарелку с уже остывшими оладьями, Пол направился к лифту.
Медсестра, чье любвеобильное сердце подсказало ей, что ее возлюбленный-на-сегодня может сбежать, уже преследовала его, тяжело топая по коридору, с криком, будящим все отделение:
- Куда же ты, подлец, убегаешь?
Келлерман успел вскочить в кабину вовремя подъехавшего лифта, и послал медсестре воздушный поцелуй в щель меж закрывающихся дверей.
Вернувшись в «Далет», Келлерман не стал заходить в комнату Линка и Тани. Долетевшие до его уха приглушенные стоны подсказали Полу, что там ему будут совсем не рады.
Пустых палат в «Далет» было в избытке. И в одну из них Пол потащил свою добычу, аки хищник в логово.
Адреналин, разбушевавшийся, пока он уходил от погони, усугубил аппетит. И Пол, усевшись на койку, принялся уплетать оладьи за обе щеки, вымазывая пухлые губы в сметане.
- Кажется, Келлерман вернулся. Ты слышал? – Таня лежала, забравшись Линку под мышку, и гладила кончиками пальцев его широкую грудь.
- Лучше б он не возвращался! – Пробурчал Линк, и сгреб Таня в охапку, прижимая к себе крепче. – Что делать, ума не приложу? И Майкл, как назло, не отвечает…
- Т-с-с-с… - Таня приложила палец к его губам. – Слышишь?
Из коридора доносились звуки шагов. Там кто-то ходил.
- Слышу! – Линк вскочил с койки. – Полежи пока. А я пойду гляну, кто там.
Натянув белые форменные штаны, Линк выглянул из палаты.
Он ожидал увидеть в отделении Ахмеда с друзьями. Но вместо них по коридору кралась пышнотелая медсестра-блондинка.
Завидев Линка, она остановилась. Стала разглядывать его прищурившись. Этот, конечно не доктор, но тоже хорош.
- Привет! А ты кто? – Медсестра подошла поближе.
Из-за спины Линка выглянула Таня.
- Анжела, что тебе тут надо?
- Этот – твой?
- Мой! – Таня кивнула. - Иди, милый! – Таня пихнула Линка легонько в бок, вталкивая его обратно в палату. – А ты здесь что забыла?
- Доктора ищу. Больному плохо. – Медсестра облизнулась.
- Шла бы ты в свое отделение, Анжела!
- Ты меня не видела – я тебя тоже! – Медсестра подмигнула.
- Легкого дежурства! – Таня закрыла дверь. – Анжела положила глаз на Келлермана. – Задумчиво произнесла она, обращаясь к Линку. – Ходит, ищет его. Келлермана ожидает горячее дежурство. – Таня подмигнула.
Лицо Линка расплылось в злорадной улыбке.
- Ну куда же вы убежали, доктор?
Голос Анжелы заставил Келлермана поднять глаза от тарелки. Она стояла в дверном проеме, облокотившись на косяк, и потягивалась, как кошка.
- Кушать очень хотел. – Пол взмахнул ресницами, и наивно улыбнулся.
- У меня тоже аппетит! – Анжела провела языком по ярко накрашенным губам. – Такой аппетит!
Анжела плюхнулась на койку, рядом с Полом. Тарелка с последней оладьей подпрыгнула в его руках, и оладушек, описав дугу в воздухе, упал на покрывало кровати. Пол тоскливо вздохнул.
Пухлые пальцы Анжелы подобрали оладий, и понесли его к ее жадному рту. Но на полпути Анжела передумала, и сунула оладушек в рот Келлерману.
- Кушай, мой сладкий! Тебе понадобятся силы!
Пол пережевывал оладий. А Анжела выпирала ладонью его губы, жирные от сметаны.
- Что же ты так измазался? Совсем как маленький мальчик!
Руки Анжелы обхватили Пола за шею.
- Мы не имеем права… - Пролепетал Пол. – Мы же на дежурстве. Мы несем ответственность за жизнь больных. – Что там Сара говорила когда-то про клятву Гиппократа? – А если что-то случится?
- Ничего не случится!
Анжела повалила Келлермана на койку, навалившись на него своим богатым горячим телом. Ее пальцы уже пролезли под футболку Пола, и гладили его покрытый волосками живот.
- Убери, пожалуйста, с меня свою грудь! Она очень горячая! Мне нечем дышать! – Проговорил Пол сдавленным голосом. – А видишь этот синяк? – Пол показал на темное пятнышко слева от пупка. – Это твой щепок!
Анжела лишь плотоядно улыбалась в ответ. Ее шаловливые ручки уже стягивали с Келлермана шорты.
Внезапно на помощь Полу пришел обормот Лэнс.
- Милая, прости! – Он поймал своими ладонями ее пухлые ручки, убирая их в сторону. – Прости! Ничего не получится! Я не люблю женщин.
От неожиданности Анжела прекратила атаку. Растерянно захлопала ресницами, которые даже будучи накрашенными, не могли конкурировать с ресницами Пола.
- У меня есть любимый мужчина. Дэнни. – Продолжал Келлерман.
В глазах Анжелы блеснули слезы.
- Ты очень привлекательная! – Ласково проговорил Пол. Взял Анжелу за руку, погладил ладонь большим пальцем. – Если б мне нравились женщины, я бы в тебя влюбился. – Келлерману не хотелось обижать медсестру. Почему то вспомнилось, как его не единожды отвергала Керолайн.
Анжела обвела тоскливым разочарованным взглядом божественное тело Пола. Ее глаз зацепил внушительную выпуклость под его шортами. Она кокетливо подмигнула.
- А вот твой дружок ничего не имеет против женщин! – Её горячая пухлая ручка легла на привлекательную выпуклость Пола. – Я ему понравилась!
Келлерман дернулся.
- Тихо-тихо, мой сладкий доктор! Расслабься, и получай удовольствие! Я сама все сделаю. – Горячее дыхание Анжелы обжигало живот Пола. – Обещаю, после нашей ночи ты больше не захочешь мужчин.
Анжела приблизила лицо к паху Пола, пачкая его шорты своей яркой помадой.
Размеренный скрип металлического каркаса больничной кровати нарушал тишину пустого отделения. Таня и Линк, смущаясь страстных стонов и выкриков Анжелы, вышли на балкон. Их встретила прохладная мгла предрассветного часа. Ночное небо сливалось с темным морем, размывая горизонт.
Тяжело ступая, и на ходу застегивая больничный халат, по коридору в сторону лифта протопала Анжела.
Таня и Линк вернулись в отделение. Проходя мимо палаты Келлермана, они нашли агента сладко спящим на больничной койке. Пол, едва прикрытый простынкой, посапывал и причмокивал во сне, подложив ладонь под щечку.
- А может, нам смотаться, пока он спит? – Прошептал Линк.
Таня приложила палец к губам.
- Мы не можем уйти раньше рассвета. – Прошептала она Линку, когда они вышли в коридор. – Но нам нужно быть наготове.
Серый свет занимающегося утра пробивался через жалюзи, освещая палату.
На минарете мулла протяжно затянул свою тоскливую молитву, приглашая правоверных мусульман встретить новый день обращением к Аллаху.
- Пора! – Проговорила Таня, подхватив сумку. Линк уже успел переодеться в свою гражданскую одежду.
Но в этот момент пороге появился Келлерман, сонно потирая глаз кулаком. Костюм Пола, такой наглаженный и аккуратный утором, был теперь совсем измят, и перемазан помадой. Таня невольно улыбнулась.
- Который час? – Проговорил Пол охрипшим спросонья голосом.
- Рассвет. Нам пора.
- Поехали за пленкой! – Пол зевнул.
- Тебе все еще нужна пленка, Келлерман? Зачем? – Линк усмехнулся. – Оставайся здесь! Со своей новой подружкой! Плюнь ты на Керолайн, и на эту пленку!
- Поговори еще у меня! – Пол показал Линку могучий кулак.
- Снова начинаете? – Таня легонько стукнула Пола ладошкой по кулаку. – Поехали!
Линк потер рукой бритую голову.
- Пошли, что ли?
Линк, сев за руль Таниной машины, вывел ее со стоянки. В больничном дворике было пусто. Их арабские тюремщики оставили свой пост, и ушли в мечеть.
Машина, не встретив препятствий, свободно выехала на улицу, увозя Келлермана, Линка и Таню из больницы…
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX.
- Категории: Humour + Parody
- Персонажи: Пол Келлерман, Линкольн Барроуз, Таня, оригинальные персонажи
- Рейтинг: PG-13
- Предупреждения: Все оригинальные персонажи - вымышлены (кроме Тани)
- Посвящение: manul в подарок на Рош А-Шана
- А теперь продолжим прерванный разговор… - Произнес Келлерман, закрыв за собой дверь. – Где все-таки пленка?
Его лицо с розовыми от загара щечками перестало быть добродушным. А глаза, только что такие искрение, стали холодными, как зимнее пасмурное небо.
Стало понятно, что у Пола самые серьезные намерения. Но приступить к их немедленному воплощению в жизнь ему помешал телефонный звонок.
Таня поднесла трубку к уху:
- Алло?
Звонила Ирэна, секретарша.
- Таня, что случилось?
- А что случилось?
- Я так поняла, твои друзья дважды сегодня навешали Хедеку?
- Разве что совсем немного. - Таня не смогла сдержать улыбку, вспоминая валяющегося на полу главврача.
- Хедек в бешенстве. – Шептала в телефон Ирэна. – Полицию вызывать не стал, но Ахмед позвал своих друзей. И теперь они караулят твоих друзей у обоих выходов.
- Ты знаешь, сколько их?
- Ахмед привел все свое арабское племя. Хедек запретил им заходить в больницу. Их не меньше двадцати человек.
- Спасибо, Ирочка!
- Если что, я тебе ничего не говорила.
Таня положила телефонную трубку. По выражению ее лица Линк понял, что что-то не так.
- Детка, что?
- По наши души пришли друзья Ахмеда. Их Хедек позвал. В больницу не заходят. Ждут нас у обоих выходов. И я не знаю, как мы теперь выйдем.
- Сколько их? – Спросил Келлерман.
- Не меньше двадцати.
- Вооружены? Чем?
- Скорее всего, вооружены. Может и огнестрельным. Мы тут слышим выстрелы иногда.
- Жаль, не взял я свою Беретту. – Сокрушенно посетовал Пол.
Упоминание оружия Пола заинтересовало Таню.
- У тебя Беретта? Какая модель?
- Элит.
- Пятнадцать патронов?
Пол кивнул.
- Ты, я смотрю, разбираешься?
- Немного. Беретта хорошая вещь. Но для меня тяжеловата. Я стреляю из Глока.
- Видела керамический?
- Где же я его увижу? Такие вещи не простых смертных.
Келлерман, с присушим ему профессиональным чутьем, заметил, как заблестели Танины глаза.
- Могу достать тебе в обмен на пленку.
Таня рассмеялась в ответ:
- Даже и не думай!
- Я просто предложил. – Пол невинно взмахнул длинными ресницами.
Линк подошел к Тане, обогнув стол, и по-хозяйски обнял ее за плечи.
- Ладно, стрелки, что будем делать?
- Я нас отсюда вытаскиваю, и ты отдаешь мне пленку. – Ответил ему Келлерман.
- Вытаскиваешь нас? Рассмешил! Я из Фокс Ривер сбежал, помнишь? Думаешь, из этой больницы не сбегу?
- Мы оба знаем, благодаря кому ты сбежал из Фокс Ривер. Вследствие этого я не думаю, что ты сможешь выйти из этой больницы без моей помощи. Не хватит твоей грубой силы, чтобы уложить двадцать человек.
- А твоей хватит? – Огрызнулся Линк. Келлерман оставил его выпад без ответа.
Почувствовав снова накаляющуюся атмосферу, Таня решила вмешаться.
- Нам совсем необязательно уходить из больницы сейчас. Можем пересидеть в «Далет». Не вечно же они будут нас караулить. Может кто-нибудь с вечерней смены вывезет нас на машине. Или еще что-нибудь придумаем… Мы же никуда не торопимся.
- Я - так точно, нет. – Келлерман улыбнулся почти доброжелательно.
Стащив из прачечной новую форменную рубаху для Линка, и взяв на кухне немного еды перекусить, Таня повела своих гостей в отделение «Далет».
За окном уже совсем стемнело. Таня, Линк и Пол сидели в облюбованной ранее Таней и Линком комнате с окнами на море.
Таня несколько раз спускалась в лобби и каждый раз через стеклянную дверь видела друзей Ахмеда прогуливающихся у входа.
Медбрат из отделения «Хей», самого близкого к служебному выходу, рассказал Тане, что видел, как Ахмед с друзьями проверяют выезжающие машины. Простить кого-то вывезти их, было бесполезно. Санитарка Нивин, арабка-мусульманка, посоветовала дождаться рассвета. На рассвете, по ее словам, Ахмед с друзьями должны уйти молиться.
Пол, лежа на больничной койке, медленно сходил с ума от безделья. Он уже отжался бессчетное количество раз. Пересмотрел все файлы, хранящиеся в «Палме». А теперь, глядя в белый потолок, вспоминал по памяти правила ведения боя в городской среде, на тот случай если придется пробиваться мимо банды Ахмеда с силой.
Таня и Линк полулежали на соседней кровати, и тихонечко перешептывались, держась за руки. Таня выводила тонким пальцем причудливые узоры на шершавой ладони Линка.
Пола эта сцена бесила, и он старался не смотреть в их сторону. Раздражение усугублялось сосущим под ложечкой чувством голода. Сосиски, прихваченные Таней на кухне, были съедены уже несколько часов назад.
- Где тут можно найти что-нибудь поесть? – Чувство голода одержало вверх.
- Кухня уже закрыта. – Таня зевнула. – Но может быть что-нибудь осталось в отделениях.
- Пойду поищу. – Келлерман одним движением вскочил с кровати. Он был рад занять себя хоть чем-нибудь. – Линк, раздевайся!
- Не понял!
- Рубаху снимай! Она мне нужна для маскировки.
Линк нехотя стянул с себя рабочую рубаху, не вставая с койки.
- Если спросят – говори, что ты новый врач на дежурстве. – Посоветовала Таня. – У нас как раз сейчас несколько новых врачей на испытательном сроке. Толком их никто не помнит.
Пол кивнул и вышел из комнаты.
Келлерман спустился по лестнице на один этаж и вошел в отделение. Санитары бегали туда-сюда, развозя пациентов в инвалидных колясках по палатам. Несколько больных все еще оставалось в лобби. Может никто не обратит внимания не незнакомого мужчину в шортах и рабочей рубахе?
Пол вошел на кухню. Огляделся. Сразу же за ним вошла полная кухарка.
- Вы что-то хотели?
- Да. Что-нибудь поесть.
- А вы кто?
- Новый доктор.
- Что-то я вас раньше не видела, доктор… - Кухарка вопросительно посмотрела на Пола.
- Доктор Кравеки. – Пол обезоруживающе улыбнулся, и взмахнул ресницами. – Первое дежурство. Проголодался от волнения.
- Извините, доктор Кравеки, но ничего не осталось. – Кухарка сокрушенно махнула руками. – Только шакшука. Но я бы не советовала вам ее кушать. – Кухарка заговорчески подмигнула. – Спуститесь в «Бэт-2».
Пол не хотел идти в «Бэт-2», там его сегодня уже видели. Но уж очень хотелось кушать. Кивнув кухарке, и сказав «Спасибо». Пол вышел из кухни и направился к лестнице.
В отделении «Бэт-2» Келлерман обратил внимание на девушку пышных форм сидящую на медсестринском посту. Он не видел ее днем, ее не было на утренней смене. Девушка подняла на него глаза, на секунду оторвав их от женского журнала, и тут же вернулась к своему чтиву.
- Извините, ви доктар? – Старушка, сидящая в инвалидном кресле у окна, схватила Келлермана за полу рабочей рубахи своем морщинистой лапкой.
- Да. Я новый доктор.
- Доктар! Я имею вам что-то сказать! – Старушка смотрела на Пола своими голубыми, выцветшими от старости глазами. – Доктар, я имею вам сказать большое спасибо!
- Будьте здоровы! – Келлерман пытался вырваться из лапок старушки, но она держалась за него так же крепко, как и за жизнь.
- Доктар! Ви мене дали вчера такое лекарство.… Так я хотела вам сказать «Спасибо!» Я после вашего лекарства первый раз за три дня так хорошо покакала. – Мало кому удавалось до сих пор повергнуть Пола в состояние недоумения, подобное этому. Келлерман растерянно посмотрел по сторонам, как бы ища помощи. Его взгляд наткнулся на медсестру, оторвавшую глаза от журнала, и пристально наблюдающую за Полом.
- Так я хочу вам сказать, доктар! - Тем временем старушка продолжала. – Чтоб ви били так здоровы, как я сегодня хорошо покакала.
Просканировав кухню на предмет съестных припасов, Келлерман обнаружил оладьи. Один сходу он запихнул целиком в рот. Оладий оказался вполне съедобным. Остальные Пол решил подогреть в микровейв. В холодильнике очень удачно обнаружились сметана и джем. Это, конечно, не ужин гурмана, каким Келлерман привык себя считать. Но во время боевых операций не выходит себя побаловать, и Пол к этому тоже привык.
Выложив на тарелку подогретые оладьи, сметану и джем, Келлерман уже собирался уйти с добычей, но влетевшая на кухню пышнотелая медсестра чуть не сбила его с ног.
- Доктор! Пойдемте скорее! Больной задыхается!
Поставив тарелку с добычей на стол, и прикрыв ее салфеточкой, Келлерман, не имея другого выбора, пошел за медсестрой.
Больной, сидевший на инвалидном кресле, бился в судорогах, пытаясь сделать вздох. Санитар, находившийся с ним в палате, испуганно лепетал:
- Я только на секундочку отошел, за чистым подгузником. Прихожу, а он вот такой.
Больной уже посинел, смотрел впереди себя глазами навыкате.
Келлермана учили в медицинской академии оказывать первую медицинскую помощь. Он точно не помнил, от чего человек может задыхаться, но велика вероятность, что больной просто подавился.
Пол наклонил больного вперед и с размаху хлопнул несколько раз по спине. Тот все еще не мог сделать вздох.
Келлерман увидел, как изо рта больного показалось что-то, чего там быть не должно. Мгновенным движением руки Пол извлек из глотки больного инородное тело, оказавшееся хлебной корочкой, под крики медсестры:
- Доктор, а перчатки?
Больной сделал слабый вздох.
- Вот ведь подлец! – Пролепетал санитар. – Спрятал, наверно, во время ужина, ломтик хлеба, а потом захотел съесть быстренько. И подавился.
- Где тут руки можно помыть?
Медсестра указала Келлерману на дверь туалета.
- Дайте больному кислород, и что там еще полагается…
- Доктор, может быть сакшен сделать?
- Да! Сделайте сакшен, и все что нужно. – Келлерман торопился быстрей уйти.
- Доктор, а в журнал запишите?
- Запиши сама. Я потом подпишу. – Пол зашел в туалет, закрыв за собой дверь.
- Доктор, там еще одному больному плохо! – Медсестра караулила Келлермана у дверей туалета, загородив выход своим широким фасадом. – Пойдемте, доктор! Это там, в палате дальше по коридору.
Келлерман пошел вслед за медсестрой. Та раскачивала мощными бедрами в такт ходьбе, желая обратить на себя внимание нового доктора.
Открывая дверь в палату, медсестра пропустила Пола вперед. Моргнув несколько раз, привыкая к темноте, он заметил, что комната не похожа на палату, и в ней никого нет.
Развернувшись назад, Келлерман наткнулся на мощный бюст медсестры, уже вошедшей вслед за ним, и успевшей закрыть дверь.
- Что это значит? Где больной?
- А зачем нам больной, доктор? – Медсестра попыталась обнять Пола, он сделал шаг назад.
- Доктор, вы были великолепны! Вы меня потрясли! Я прямо вся горю от желания познакомится с вами поближе!
Сделав несколько шагов назад, Келлерман наткнулся спиной на дверцу шкафа. Продолжавшая наступать медсестра, уперлась в его грудь своим горячим бюстом.
- Уберите с меня вашу грудь! Мне нечем дышать! – Прохрипел Пол, в горле пересохло.
- Я вам сейчас сделаю искусственное дыхание! – Медсестра попыталась поцеловать отворачивающегося Пола. Чтобы избежать сопротивления, она взяла его лицо в свои руки, впиваясь длинными ногтями в щеки Пола.
От жаркого поцелуя медсестры мозг Келлермана испытывал кислородное голодание, и отказывался искать выход из сложившейся ситуации. Можно было, конечно, вырубить сладострастную медсестру. Но ее очень быстро хватятся, а Полу было необходимо продержаться до рассвета незамеченным.
Сладострастная медсестра хоть и была блондинкой, но ее габариты в два раза превышали любимые Полом формы. К тому же он все еще ужасно хотел есть.
Наконец мозг Келлермана стимулируемый чувством голода, все же нашел решение. Пол аккуратно отстранил медсестру.
- Милая, мне надо сходить за одной штучкой!
- А это обязательно? – Капризно захныкала та, проводя пальцами-колбасками по широкой груди Пола, и опускаясь ниже по животу к ремню шорт.
- Обязательно! – Келлерман взял медсестру за полные ручки. - Мы ведь медработники, должны следить за здоровьем.
- Может, мы просто отрежем палец у резиновой перчатки? – Медсестра не хотела отпускать Пола из своих жарких объятий.
- Дорогая, всего пару минут. – Келлерман самозабвенно взмахнул ресницами, отстранил медсестру в сторону, освобождая себе путь на свободу, и вышел в коридор стремительными шагами.
Завернув по дороге на кухню, и прихватив тарелку с уже остывшими оладьями, Пол направился к лифту.
Медсестра, чье любвеобильное сердце подсказало ей, что ее возлюбленный-на-сегодня может сбежать, уже преследовала его, тяжело топая по коридору, с криком, будящим все отделение:
- Куда же ты, подлец, убегаешь?
Келлерман успел вскочить в кабину вовремя подъехавшего лифта, и послал медсестре воздушный поцелуй в щель меж закрывающихся дверей.
Вернувшись в «Далет», Келлерман не стал заходить в комнату Линка и Тани. Долетевшие до его уха приглушенные стоны подсказали Полу, что там ему будут совсем не рады.
Пустых палат в «Далет» было в избытке. И в одну из них Пол потащил свою добычу, аки хищник в логово.
Адреналин, разбушевавшийся, пока он уходил от погони, усугубил аппетит. И Пол, усевшись на койку, принялся уплетать оладьи за обе щеки, вымазывая пухлые губы в сметане.
- Кажется, Келлерман вернулся. Ты слышал? – Таня лежала, забравшись Линку под мышку, и гладила кончиками пальцев его широкую грудь.
- Лучше б он не возвращался! – Пробурчал Линк, и сгреб Таня в охапку, прижимая к себе крепче. – Что делать, ума не приложу? И Майкл, как назло, не отвечает…
- Т-с-с-с… - Таня приложила палец к его губам. – Слышишь?
Из коридора доносились звуки шагов. Там кто-то ходил.
- Слышу! – Линк вскочил с койки. – Полежи пока. А я пойду гляну, кто там.
Натянув белые форменные штаны, Линк выглянул из палаты.
Он ожидал увидеть в отделении Ахмеда с друзьями. Но вместо них по коридору кралась пышнотелая медсестра-блондинка.
Завидев Линка, она остановилась. Стала разглядывать его прищурившись. Этот, конечно не доктор, но тоже хорош.
- Привет! А ты кто? – Медсестра подошла поближе.
Из-за спины Линка выглянула Таня.
- Анжела, что тебе тут надо?
- Этот – твой?
- Мой! – Таня кивнула. - Иди, милый! – Таня пихнула Линка легонько в бок, вталкивая его обратно в палату. – А ты здесь что забыла?
- Доктора ищу. Больному плохо. – Медсестра облизнулась.
- Шла бы ты в свое отделение, Анжела!
- Ты меня не видела – я тебя тоже! – Медсестра подмигнула.
- Легкого дежурства! – Таня закрыла дверь. – Анжела положила глаз на Келлермана. – Задумчиво произнесла она, обращаясь к Линку. – Ходит, ищет его. Келлермана ожидает горячее дежурство. – Таня подмигнула.
Лицо Линка расплылось в злорадной улыбке.
- Ну куда же вы убежали, доктор?
Голос Анжелы заставил Келлермана поднять глаза от тарелки. Она стояла в дверном проеме, облокотившись на косяк, и потягивалась, как кошка.
- Кушать очень хотел. – Пол взмахнул ресницами, и наивно улыбнулся.
- У меня тоже аппетит! – Анжела провела языком по ярко накрашенным губам. – Такой аппетит!
Анжела плюхнулась на койку, рядом с Полом. Тарелка с последней оладьей подпрыгнула в его руках, и оладушек, описав дугу в воздухе, упал на покрывало кровати. Пол тоскливо вздохнул.
Пухлые пальцы Анжелы подобрали оладий, и понесли его к ее жадному рту. Но на полпути Анжела передумала, и сунула оладушек в рот Келлерману.
- Кушай, мой сладкий! Тебе понадобятся силы!
Пол пережевывал оладий. А Анжела выпирала ладонью его губы, жирные от сметаны.
- Что же ты так измазался? Совсем как маленький мальчик!
Руки Анжелы обхватили Пола за шею.
- Мы не имеем права… - Пролепетал Пол. – Мы же на дежурстве. Мы несем ответственность за жизнь больных. – Что там Сара говорила когда-то про клятву Гиппократа? – А если что-то случится?
- Ничего не случится!
Анжела повалила Келлермана на койку, навалившись на него своим богатым горячим телом. Ее пальцы уже пролезли под футболку Пола, и гладили его покрытый волосками живот.
- Убери, пожалуйста, с меня свою грудь! Она очень горячая! Мне нечем дышать! – Проговорил Пол сдавленным голосом. – А видишь этот синяк? – Пол показал на темное пятнышко слева от пупка. – Это твой щепок!
Анжела лишь плотоядно улыбалась в ответ. Ее шаловливые ручки уже стягивали с Келлермана шорты.
Внезапно на помощь Полу пришел обормот Лэнс.
- Милая, прости! – Он поймал своими ладонями ее пухлые ручки, убирая их в сторону. – Прости! Ничего не получится! Я не люблю женщин.
От неожиданности Анжела прекратила атаку. Растерянно захлопала ресницами, которые даже будучи накрашенными, не могли конкурировать с ресницами Пола.
- У меня есть любимый мужчина. Дэнни. – Продолжал Келлерман.
В глазах Анжелы блеснули слезы.
- Ты очень привлекательная! – Ласково проговорил Пол. Взял Анжелу за руку, погладил ладонь большим пальцем. – Если б мне нравились женщины, я бы в тебя влюбился. – Келлерману не хотелось обижать медсестру. Почему то вспомнилось, как его не единожды отвергала Керолайн.
Анжела обвела тоскливым разочарованным взглядом божественное тело Пола. Ее глаз зацепил внушительную выпуклость под его шортами. Она кокетливо подмигнула.
- А вот твой дружок ничего не имеет против женщин! – Её горячая пухлая ручка легла на привлекательную выпуклость Пола. – Я ему понравилась!
Келлерман дернулся.
- Тихо-тихо, мой сладкий доктор! Расслабься, и получай удовольствие! Я сама все сделаю. – Горячее дыхание Анжелы обжигало живот Пола. – Обещаю, после нашей ночи ты больше не захочешь мужчин.
Анжела приблизила лицо к паху Пола, пачкая его шорты своей яркой помадой.
Размеренный скрип металлического каркаса больничной кровати нарушал тишину пустого отделения. Таня и Линк, смущаясь страстных стонов и выкриков Анжелы, вышли на балкон. Их встретила прохладная мгла предрассветного часа. Ночное небо сливалось с темным морем, размывая горизонт.
Тяжело ступая, и на ходу застегивая больничный халат, по коридору в сторону лифта протопала Анжела.
Таня и Линк вернулись в отделение. Проходя мимо палаты Келлермана, они нашли агента сладко спящим на больничной койке. Пол, едва прикрытый простынкой, посапывал и причмокивал во сне, подложив ладонь под щечку.
- А может, нам смотаться, пока он спит? – Прошептал Линк.
Таня приложила палец к губам.
- Мы не можем уйти раньше рассвета. – Прошептала она Линку, когда они вышли в коридор. – Но нам нужно быть наготове.
Серый свет занимающегося утра пробивался через жалюзи, освещая палату.
На минарете мулла протяжно затянул свою тоскливую молитву, приглашая правоверных мусульман встретить новый день обращением к Аллаху.
- Пора! – Проговорила Таня, подхватив сумку. Линк уже успел переодеться в свою гражданскую одежду.
Но в этот момент пороге появился Келлерман, сонно потирая глаз кулаком. Костюм Пола, такой наглаженный и аккуратный утором, был теперь совсем измят, и перемазан помадой. Таня невольно улыбнулась.
- Который час? – Проговорил Пол охрипшим спросонья голосом.
- Рассвет. Нам пора.
- Поехали за пленкой! – Пол зевнул.
- Тебе все еще нужна пленка, Келлерман? Зачем? – Линк усмехнулся. – Оставайся здесь! Со своей новой подружкой! Плюнь ты на Керолайн, и на эту пленку!
- Поговори еще у меня! – Пол показал Линку могучий кулак.
- Снова начинаете? – Таня легонько стукнула Пола ладошкой по кулаку. – Поехали!
Линк потер рукой бритую голову.
- Пошли, что ли?
Линк, сев за руль Таниной машины, вывел ее со стоянки. В больничном дворике было пусто. Их арабские тюремщики оставили свой пост, и ушли в мечеть.
Машина, не встретив препятствий, свободно выехала на улицу, увозя Келлермана, Линка и Таню из больницы…
Октябрь-Ноябрь 2008
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Больничные будни
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Humour + Parody
- Персонажи и пейринги: Пол Келлерман, Линкольн Барроуз, оригинальные первонажи, упоминание RPF: Пол Адельштейн
- Рейтинг: PG
- Предупреждения: Все оригинальные персонажи - вымышлены. Кроме Тани и Сары Адельштейн. Пациентка с таким именем действительно госпитализированна в гериатрическом центре, где я работала. Долгих ей лет жизни.
В фике использованна идея принадлежащая manul о знакомстве Пола Келлермана и Пола Адельштейна.
- Статус: законченно
- Посвящение: manul
- Алло!
- Детка, это я! – В трубке запыхавшийся хриплый голос Линка.
- Привет, милый! Что-то ты сегодня припозднился…
- Не спрашивай, маленькая! Я в такую историю попал…
- Не пугай меня! Что случилось?
- Меня нашел один человек из Америки. Очень нехороший человек. Не знаю, как он меня выследил…
- Где ты, родной? Приезжай домой!
- А вдруг он выследит, где мы живем? Он может!
- Ты помнишь, как ехать ко мне работу? Давай туда. Там пересидишь.
Когда Линк подъехал, Таня уже ждала его у входа. Ночной охранник открыл им боковую дверь. Сестра—хозяйка очень удачно еще не уехала домой. Она открыла отделение «Далет», в котором уже год шел ремонт. Все палаты стоят пустые: выбирай любую. Кроме того сестра-хозяйка - добрая душа принесла из прачечной чистое постельное белье и полотенца.
Линк выбрал комнату в конце коридора. Из окон было видно море.
- Как в гостинице!
- Переночуешь здесь, а утром замаскируем тебя под санитара.
- А ты не уйдешь?
- Куда же от тебя уйду? Останусь…
В палате было две кровати.
- А можно кровати сдвинуть? – Линк подмигнул и облизал губы.
- Не получится.… Это же больничные кровати с железными бортами.
- Ну ладно. На нарах было теснее. Иди ко мне, детка.
Линк сгреб Таню одной рукой в охапку, притянул к себе, и они вместе рухнули на кровать.
Прохладный ветерок, пахнущий морем, влетал в комнату через распахнутое окно, неся прохладу разгоряченным страстью телам.
Линк стоял посреди комнаты в белых штанах от формы санитара. Штаны были ему коротки, выше щиколотки. Форменная рубаха была тесна в подмышках, и не застегивалась. Линк сумел застегнуть ее только на одну кнопку.
- Как я выгляжу? – Пошутил Линк.
А выглядел Линк так, будто тикает не от нехорошего человека из Америки, а от долгов.
- Другой формы не было. Только эта. – Таня потянула штаны вниз. – Давай немного спустим штаны. Они будут казаться длиннее. И постарайся не делать резких движений, а то рубаха порвется.
Форму Тане одолжила медсестра Анна, взяв ее у одного из санитаров в своем отделении. В обмен на форму Анна потребовала, чтобы Линк в ее отделении помогал.
- Ты только не нагружай его сильно! – Попросила Таня.
- Помогите! Помогите!
Линк зашел в палату, из которой доносился скрипучий старческий голос.
Старушка сидела в инвалидном кресле, одной рукой держась за кровать.
- Сынок, подай мне яд*!
(«Яд» на иврите «рука»).
- Зачем вам яд, бабушка? Не нужно. Вас лечат. За вами ухаживают. Все будет хорошо! Не нужен вам яд! Не думайте об этом!
- А ну, гад, дай яд мне быстро!
Линк вылетел из палаты.
- Доктор! Доктор! Там старушка в палате пытается наложить на себя руки!
Доктор послал медсестру проверить, в чем дело.
Та через несколько минут вернулась, толкая перед собой инвалидное кресло с больной.
- Что случилось?
- Тамара хотела перелезть с кресла на кровать. Хотела лечь. Говорит, плохо себя чувствует. Кашель.
- Кашель…Кашель… Кашель… - Доктор задумался на несколько секунд. – Пропишем слабительное.
- Доктор, а поможет против кашля?
- Конечно! Выпьет две таблеточки, и будет бояться кашлянуть!
- Всем врачам и около медицинским работникам немедленно собраться в отделении «Хей» на обход с главврачом доктором Хедеком! – Секретарь объявила по громкой связи голосом «от советского информбюро».
Врачи и остальной персонал стекались бурным потоком в отделение «Хей». А оттуда стройными рядами переходили из одного отделение в другое, сопровождая главврача, как свита короля.
В отделении «Бэт-2» произошла заминка. Обнаружилась пациентка, состояние которой стремительно улучшалось. Причем настолько, что больничная касса вполне уже могла дать распоряжение выписать больную.
- Как вы больных лечите!? – Доктор Хедек уже бушевал. Европейская сдержанность была ему не свойственна. – Больных нужно лечить хорошо, но не до конца! Иначе они выписываются, и я теряю деньги! Нельзя допустить выписки больных! Таня?! Где Таня?
- Я тут. – Таня стояла прямо напротив него.
- Ты отправила документы в Минздрав на субсидирование?
- Нет еще… – Беспомощно пролепетала Таня, глядя на доктора, как кролик на удава.
- Почему? Почему до сих пор не отправила! Ты совсем не работаешь! Бестолочь! Если не будет субсидии, я потеряю больную! Я потеряю деньги! – Доктор орал так, что от его крика дрожали огромные окна-витрины. Весь персонал стоял не шелохнувшись, вжав голову в плечи. И каждый думал про себя, как хорошо, что именно его пронесло сегодня от барского гнева.
- А ну прекратил орать! Хлебло забил!
Все стали испуганно оглядываться друг на друга, пытаясь сообразить, кто мог такое произнести.
Линк широкими шагами приближался к доктору Хедеку.
- Не смей на нее кричать! Пасть порву!
Доктор Хедек попытался взять Линка криком на понт:
- Ты кто такой?! Ты знаешь, с кем разговариваешь?! Я – доктор Хедек! Главврач!
- Тебе сейчас самому доктор понадобится!
Линк схватил доктора за ворот рубахи. Стал трясти, оторвав от пола.
Весь лоск моментально слетел с доктора, и он превратился из уверенного в себе мужчины, очень хорошо выглядящего на свои годы, в испуганного старикашку.
Таня подскочила к Линку, стала хватать его за руки:
- Линк, миленький, не надо! Все хорошо…
Голос дрожал от волнения, а в глазах отражался испуг.
- Ты посмотри, что ты с ней сделал, сволочь! Убью!
Линк продолжал трясти доктора, и его голова болталась, как на шарнире.
От резких движений форменная рубаха Линка разорвалась на спине по всей длине. Рвущаяся ткань издала протяжный треск.
- Линк, перестань! Не надо! Он больше не будет!
- Я больше не буду! – Промямлил доктор. Удивительно, куда делась вся его спесь?
- Еще раз, – Линк развернул доктора лицом к Тане, - на нее крикнешь – порву!
- Таня… прости… ты же знаешь… я… тебя… люблю… я… тебя… ценю… ты… хорошо… работаешь… я… не хотел… тебя… обидеть… ты… же… меня… знаешь… я… часто… кричу… но… это… не серьезно…
- Отпустить? – Линк посмотрел на Таню.
- Пусти его, родной. Хватит.
Линк разжал могучие кулаки. Доктор Хедек повалился на стойку медсестринского поста. Но не удержался, и рухнул на пол.
Врачи и весь персонал наблюдали за происходящим в состоянии шока. На их глазах диктатор упал со своего пьедестала.
Первой пришла в себя в себя доктор Ребекка.
- Это что за хулиганство?! Я сейчас полицию вызову!
Она достала из кармана мобильник, открыла, приготовившись набрать номер.
Таня, увидев это, сделала к ней несколько стремительных шагов, и быстрым движением руки захлопнула мобильник Ребекки.
- Позвонишь в полицию – я позвоню в Минздрав. У них бумаги не хватит записывать все, что я имею им рассказать.
Ребекка удивилась, но позиции сдавать не собиралась:
- Не посмеешь!
- Хочешь, проверим?
Ребекка вертела в руках мобильник, растерянно глядя на своего повергнутого идола, пытающегося подняться с пола.
- Он не знает о твоем разговоре с доктором Бернардом. А я знаю.– Таня улыбнулась тепло и по-доброму. И от этого Ребекка еще больше растерялась. – Из нашего, пардон, туалета очень хорошо слышно все, что говорят в твоей комнате. Особенно, если ты немного повысишь голос. Так что, я много чего знаю.… Хочешь, чтобы и он узнал? – Таня кивнула головой в сторону доктора на полу. Теперь Ребекка была так же испугана, как и Таня всего несколько минут назад. – Не хочешь? Тогда никакой полиции. – Ребекка кивнула. - Линк?
Линк нависал над побежденным доктором громадой своего тела, размышляя, не стукнуть ли его еще раз. Конечно, лежачего не бьют. Но так хотелось!
Келлерман, по случаю бешенной израильской жары одетый в шорты и футболку, блукал в лабиринтах Яффо. Но наконец-то он с трудом нашел нужную улицу, и вышел к зданию, которое искал.
Мимо него трудно пройти. Построено в старом восточном стиле, выкрашено в яркий персиковый цвет. Вывеска гласила, что данное здание занимает гериатрический центр.
Название какое-то знакомое. Память Пола не подводила никогда.
Келлерман достал из кармана шорт палм, набрал название гериатрического центра, чтобы проверить догадку. Палм, хранивший информацию, которую Келлерман был не в состоянии держать в голове, выдал ответ. Ответ Пола удивил. Он озадаченно смотрел на экран. Перепроверил еще раз. Палм выдал тот же ответ.
Ну что ж, теперь у Келлермана был план, как действовать дальше. Он уверенно направился к входу в здание.
- Эй, господин! Куда это вы!?
За Полом бежал низкий тощий араб в потертых джинсах и футболке цвета фуксии.
- А в чем дело?
- Я – Ахмед, охранник. Я вас раньше не видел. Вы к кому пришли?
- Я приехал из-за границы навестить родственницу.
- А как ее зовут? В каком она отделении?
- Слушай, Ахмед, я же тебя не спрашиваю, что ты делал возле той белой «Субару», которая только что отъехала. И не спрашиваю, что в том меленьком пакетике, который передал тебе водитель.
Смуглое лицо Ахмеда побледнело от страха.
У Келлермана мелькнула мысль, что не нужно ссориться с местным населением. Он улыбнулся Ахмеду своей располагающей улыбкой, и подмигнул:
- Ладно, брат, я тебе не выдам. Я сам посещал занятия анонимных наркоманов.
- Я тоже ходил на занятия, брат. Но ты же знаешь, как легко сорваться.
- Конечно, знаю. – Келлерман снова улыбнулся.
- А как тебя зовут?
- Лэнс. – Келлерман ответил машинально, даже не успев подумать. Наркоман Лэнс жил внутри его личности какой-то своей отдельной жизнью.
- Очень приятно, Лэнс. Пойдем, я тебя провожу.
Они вместе подошли к стойке ресепшина.
- Ирэна, это господин Лэнс. Он приехал из-за границы навестить родственницу.
Вот черт! И вылез же этот Лэнс откуда-то?! Теперь Келлерман не сможет представиться Полом Адельштейном, своим двойником-актером, чья дальняя родственница, Сара Адельштейн, госпитализирована в этом гериатрическом центре.
- Сара Адельштейн. Вообще-то она родственница одного моего близкого друга. Я в командировке в Израиле, и пообещал, что навещу ее.
- Я лучше позову социального работника.
- Таня, социальный работник, тебе ожидает посетитель на ресепшине! – Крикнула секретарша в микрофон громкой связи.
Таня подошла к ожидавшему ее посетителю. Одетый в шорты и футболку, он все равно выглядел не по-израильски. Уж очень аккуратно и наглажено. Сразу видно, интурист. Кожа, непривычная к сильному солнцу, раскраснелась от загара. И от этого казалось, что на щеках румянец смущения.
- Шалом! Меня зовут Таня. Я социальный работник. Вы хотели меня видеть?
- Здравствуйте, меня зовут Лэнс. Я бы хотел видеть Сару… Адельштейн.
- Вы родственник?
- Нет. Но я близко знаком с мистером Полом Адельштейном, и пообещал ему навестить Сару.
- Вы, конечно, сможете навестить Сару, но информацию о состоянии здоровья больных мы даем только близким родственникам. Пойдемте, я вас провожу.
Благодаря Саре Адельштейн, Келлерман попал на территорию больницы. Остальное было делом техники. Пол уже давно вычислил адрес места работы девушки Линкольна. Знал он и адрес, по которому жил Линк. После того, как он потерял того у Алмазной Биржи, именно к дому Линка Келлерман и поехал. Он прождал его напрасно всю ночь и все утро. И увидев, что Линк не появляется, решил проверить вариант с работой его девушки. Может та, что едет с ним сейчас в лифте, она и есть.
В отделении Пол немного растерялся. Он много чего повидал за свою жизнь. И много чего пережил. Но такая концентрация старости, болезни и горя поразила даже его воображение. Так вот как старятся и умирают обычные люди! На своей работе Келлерман не ожидал, что состарится, и о старости не думал.
Таня подвела Келлермана к Саре. Та сидела на своем инвалидном кресле у окна. Повернула неестественно голову вверх и смотрела в потолок.
- Ей удобно так сидеть? – зачем то спросил Пол.
- Думаю, что нет. Но это спазм мышц от ее болезни.
- Сара? – Пол пытался поймать ее взгляд, но он продолжать медленно блуждать по потолку. Сара шамкала своим беззубым ртом.
- Она пытается что-то сказать?
- Нет, Лэнс. Это непроизвольные движения.
В лобби вырулил Линк, неся на вытянутых руках поднос с больничной едой.
- Вот черт! – Воскликнул он, увидев Келлермана. Швырнул ему под ноги поднос, и ринулся по коридору.
Келлерман поскользнулся на ошметках еды, но удержал равновесие и не упал. Рванул по коридору за Линком. Ему преградил путь санитар, выкативший инвалидное кресло с больным из палаты в коридор. Пол одним махом перемахнул через преграду поверх головы старичка. Санитар схватился за сердце.
Таня побежала по коридору за Линком и Келлерманом. Судя по шуму, доносившемуся из подсобки, они там уже дрались.
Так и есть! Инвентарь, хранившийся в подсобке, разбросан по полу. Линк тоже на полу. Келлерман душит его шлангом от системы внутривенного вливания.
- Где пленка? Ты мне скажешь, где чертова пленка?
Линк нащупал рукой ручку судна. Ударил Пола судном по лбу. Тот ослабил хватку. Линк сумел вывернуться, оттолкнув Келлермана от себя. Схватил пакет с подгузниками, швырнул в Пола. Пакет объемный, но не тяжелый. Он не больно ударил Келлермана. Пол огляделся вокруг, чем бы швырнуть в Линка. Запустил в него клизмой. Линк отбивался от «гранаты» с криками «Фу!».
Пока Линк был в замешательстве от клизмы, Келлерман решил его добить пакетом подгузником.
На помощь пришла Таня, шлепнувшая Келлермана по рукам катетером, подобранным на полу. Келлерман ухватился за катетер, и вырвал его из танинных рук. Таня не растерялась, подобрала с пола другой катетер.
- Ну что? Будем фехтоваться на катетерах?
Линк разобравшись с клизмой, схватил снова главное оружие – судно, и наступал с ним на Келлермана.
- А ну прекратить немедленно! Сколько вам лет?!
Линк и Пол набычившись смотрели друг на друга, тяжело дыша от драки.
- Пленку верни, уголовщина!
- Канай отсюда! Достал уже!
В подсобку прибежав на шум, влетела медсестра Анна, а за ней сбежавшиеся поглазеть на происходящее все санитары отделения.
- Люди добрые! Это что же такое делается!? Вы же всю подсобку разнесли!
- Ты посмотри, что они наделали! А нам теперь убирать! – Переговаривались между собой санитары.
- Мы сами все уберем! – Пыталась разрядить ситуацию Таня.
- Уйдите с глаз! – Анна махнула рукой на дверь. Таня не хотела злить Анну, и почла за благо убраться из ее отделения, уводя драчунов с собой.
Таня тащила Линка за руку, подталкивая Келлермана впереди себя.
- Пойдем ко мне в кабинет, и там поговорим цивилизованно!
- Так! Линк, сядь за тот стол в углу! – Таня закрыла дверь кабинета. – А ты, Лэнс, сядь за этот стол.
- Не Лэнс его зовут! Келлерман он! – Выкрикнул Линк.
- Ну что ж, очень приятно, Келлерман! А врать то было зачем?
- Можно просто Пол.
- Очень приятно, Пол. – Вздохнула Таня.
- Линк, мы же договорились. Где пленка? Лучше отдай по-хорошему. Я от тебя не отстану. Тебе от меня не спрятаться. Я тебя каждый раз нахожу. Это даже становится неинтересным.
Келлерман жалел, что не взял с собой пистолет. Но оружие невозможно было спрятать в его израильском маскировочном костюме. При необходимости Пол мог убить голыми руками, или, по крайней мере, сильно изувечить. Но оружие действовало на людей удивительным образом.
С другой стороны, Келлерман, а точнее Денни, уже убил Лису. Келлерман угрожал Эл Джею, но Линка так и не достал. Этот Линк простой, как веник, но с ним все выходит так запутанно. Тут нужна другая стратегия.
- Эта пленка – моя страховка! – Кричал Линк в ответ Полу.
- Линк, где ты выучился таким умным словам?
Линк вскочил со стола.
- Линк… - Тихо произнесла Таня, и тот опустился на стул. – А ты не дразни его! – Таня повернулась к Келлерману. – Позвольте мне спросить, что за пленка?
- У Линка находится пленка с разговором, компрометирующем женщину, которая мне небезразлична.
- Какая она женщина!? – взревел Линк. – Сука! Змея подколодная! Я из-за нее три года Фокс Ривер топтал! Мне мокрую губку на темечко положили!
- Линк, ну что ты будешь сейчас с этой пленкой делать? – Келлерман говорил с Линком таким тоном, будто разговаривал с дитём неразумным.
- По радио в эфир пущу!
- Глупо!
- Зато ты у нас очень умный! Тебе-то зачем пленка? Ты думаешь, что ты своей стерве эту пленку привезешь, так она тебя полюбит? Она тебе сердце мотает, а ты носишься по ее указке по всему миру, как верный пес!
Таня ожидала, что Келлерман сейчас вспылит, как и Линк, но Пол сохранял спокойствие, и только розовые от загара щеки казалось стали еще ярче.
- Линк, я тебе говорил – повторю еще раз: тебе не понять сложных отношений.
- Если бы ты сам понимал, она бы не разбила тебе сердце!
- А ну прекратите оба! – Таня снова принялась успокаивать бранящихся Линка с Келлерманом. – Линк, не обижай его! Некрасиво смеяться над чувствами других людей! – Келлерман хихикнул, глядя, как Таня отчитывает Линка. – Ты тоже хорош! Не подначивай его!
- Послушай, мне нужна это пленка! Она мне нужна больше, чем Линку. Я хочу защитить от неприятностей женщину, которую люблю. – Келлерман хорошо разбирающийся в людях, рассчитывал, что самым правильным ходом будет надавить Тане на жалость. А она уж уговорит Линка отдать запись. Он изобразил на лице грустный взгляд и растерянно захлопал ресницами.
- Ничего я тебе не отдам, гад лицемерный! Думаешь, я забыл, что это ты меня в тюрьму засадил?!
- Так Это Ты Засадил Линка в Тюрьму?! – Глаза Тани налились злостью. На щеках выступил румянец. – Ах Ты, Пакостник!
Таня вскочила со стула, подхватила со стола стопку личных дел в папках, и принялась лупить ими Келлермана. Пол схватил Таню за обе руки, легонько сжал своими железными руками. Таня выпустила папки. Они шлепнулись Келлерману на ногу.
- Черт!
- А ну пусти ее! – Заорал Линк, и швырнул в Келлермана дыроколом. Дырокол был потяжелее подгузников, но цели не достиг. Пролетел у Пола над ухом, и глухо ударился о стену.
Кто-то тарабанил в дверь комнаты. Видимо стучали и раньше. Но из-за бедлама никто не слышал стука.
Таня приоткрыла дверь. На пороге стоял доктор Хедек. Он первый раз сам зашел к ней в комнату. Обычно он вызывал ее к себе в кабинет.
- Шалом, доктор!
- Таня, я пришел тебе сказать, что после сегодняшнего случая я не уверен, что ты сможешь продолжать свою работу здесь. Я еще не решил, что мне с тобой делать.
Хорошо же Линк все-таки стукнул доктора. Он, на удивление, не кричал, говорил спокойно и вежливо. Хотя и собирался уволить.
- Доктор, вы меня извините, у меня беседами с родственниками. – Таня не давала доктору Хедеку зайти в комнату, заслоняя дверной проем.
- Правда? А какого больного?
- Сары Адельштейн.
- Так она же одинокая!
- Вот нашелся дальний родственник из Америки.
- А ты документы у него проверяла? – Доктор Хедек начал снова выходить из себя. – Может он не родственник, а аферист? Почему ты такая бестолковая, Таня? Что ты ему уже успела рассказать?
- Доктор, простите, можно мы закончим разговор? – Келлерман подошел к полураскрытой двери.
- Я – доктор Хедек! Главврач! Сомневаюсь, что вы вообще можете иметь тут какие-то разговоры!
- Послушайте, доктор Хайдак…
(«Хайдак» на иврите «Микроб»).
- Как ты меня назвал?! А ну вон из моей больницы! – Доктор Хедек замахал руками перед лицом Келлермана. Пол схватил его за кисть, выломав пальцы приемом Куина.
- А-а-а-а! – Заорал от боли доктор, прижимая раненую руку к груди.
- Раз вы доктор, то знаете, что делать с рукой.
- Чтоб тебя!
Келлерман легонько стукнул доктора в солнечное сплетение. Доктор, отпустив больную руку, и схватившись за живот, повалился на пол.
- Теперь меня точно уволят… - Пролепетала Таня.
- И еще, доктор, - Келлерман говорил на удивление мягко с избитым им человеком, - если ты вот ее уволишь, - Келлерман указал на Таню, - я приду к тебе еще раз, и мы поговорим по-мужски. Понял?
Пол принялся выталкивать валяющегося на пороге доктора в коридор носком кроссовка.
- А теперь продолжим прерванный разговор… - Келлерман вернулся в комнату, закрыв за собой дверь. – Где все-таки пленка?
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Humour + Parody
- Персонажи и пейринги: Пол Келлерман, Линкольн Барроуз, оригинальные первонажи, упоминание RPF: Пол Адельштейн
- Рейтинг: PG
- Предупреждения: Все оригинальные персонажи - вымышлены. Кроме Тани и Сары Адельштейн. Пациентка с таким именем действительно госпитализированна в гериатрическом центре, где я работала. Долгих ей лет жизни.
В фике использованна идея принадлежащая manul о знакомстве Пола Келлермана и Пола Адельштейна.
- Статус: законченно
- Посвящение: manul
- Алло!
- Детка, это я! – В трубке запыхавшийся хриплый голос Линка.
- Привет, милый! Что-то ты сегодня припозднился…
- Не спрашивай, маленькая! Я в такую историю попал…
- Не пугай меня! Что случилось?
- Меня нашел один человек из Америки. Очень нехороший человек. Не знаю, как он меня выследил…
- Где ты, родной? Приезжай домой!
- А вдруг он выследит, где мы живем? Он может!
- Ты помнишь, как ехать ко мне работу? Давай туда. Там пересидишь.
Когда Линк подъехал, Таня уже ждала его у входа. Ночной охранник открыл им боковую дверь. Сестра—хозяйка очень удачно еще не уехала домой. Она открыла отделение «Далет», в котором уже год шел ремонт. Все палаты стоят пустые: выбирай любую. Кроме того сестра-хозяйка - добрая душа принесла из прачечной чистое постельное белье и полотенца.
Линк выбрал комнату в конце коридора. Из окон было видно море.
- Как в гостинице!
- Переночуешь здесь, а утром замаскируем тебя под санитара.
- А ты не уйдешь?
- Куда же от тебя уйду? Останусь…
В палате было две кровати.
- А можно кровати сдвинуть? – Линк подмигнул и облизал губы.
- Не получится.… Это же больничные кровати с железными бортами.
- Ну ладно. На нарах было теснее. Иди ко мне, детка.
Линк сгреб Таню одной рукой в охапку, притянул к себе, и они вместе рухнули на кровать.
Прохладный ветерок, пахнущий морем, влетал в комнату через распахнутое окно, неся прохладу разгоряченным страстью телам.
Линк стоял посреди комнаты в белых штанах от формы санитара. Штаны были ему коротки, выше щиколотки. Форменная рубаха была тесна в подмышках, и не застегивалась. Линк сумел застегнуть ее только на одну кнопку.
- Как я выгляжу? – Пошутил Линк.
А выглядел Линк так, будто тикает не от нехорошего человека из Америки, а от долгов.
- Другой формы не было. Только эта. – Таня потянула штаны вниз. – Давай немного спустим штаны. Они будут казаться длиннее. И постарайся не делать резких движений, а то рубаха порвется.
Форму Тане одолжила медсестра Анна, взяв ее у одного из санитаров в своем отделении. В обмен на форму Анна потребовала, чтобы Линк в ее отделении помогал.
- Ты только не нагружай его сильно! – Попросила Таня.
- Помогите! Помогите!
Линк зашел в палату, из которой доносился скрипучий старческий голос.
Старушка сидела в инвалидном кресле, одной рукой держась за кровать.
- Сынок, подай мне яд*!
(«Яд» на иврите «рука»).
- Зачем вам яд, бабушка? Не нужно. Вас лечат. За вами ухаживают. Все будет хорошо! Не нужен вам яд! Не думайте об этом!
- А ну, гад, дай яд мне быстро!
Линк вылетел из палаты.
- Доктор! Доктор! Там старушка в палате пытается наложить на себя руки!
Доктор послал медсестру проверить, в чем дело.
Та через несколько минут вернулась, толкая перед собой инвалидное кресло с больной.
- Что случилось?
- Тамара хотела перелезть с кресла на кровать. Хотела лечь. Говорит, плохо себя чувствует. Кашель.
- Кашель…Кашель… Кашель… - Доктор задумался на несколько секунд. – Пропишем слабительное.
- Доктор, а поможет против кашля?
- Конечно! Выпьет две таблеточки, и будет бояться кашлянуть!
- Всем врачам и около медицинским работникам немедленно собраться в отделении «Хей» на обход с главврачом доктором Хедеком! – Секретарь объявила по громкой связи голосом «от советского информбюро».
Врачи и остальной персонал стекались бурным потоком в отделение «Хей». А оттуда стройными рядами переходили из одного отделение в другое, сопровождая главврача, как свита короля.
В отделении «Бэт-2» произошла заминка. Обнаружилась пациентка, состояние которой стремительно улучшалось. Причем настолько, что больничная касса вполне уже могла дать распоряжение выписать больную.
- Как вы больных лечите!? – Доктор Хедек уже бушевал. Европейская сдержанность была ему не свойственна. – Больных нужно лечить хорошо, но не до конца! Иначе они выписываются, и я теряю деньги! Нельзя допустить выписки больных! Таня?! Где Таня?
- Я тут. – Таня стояла прямо напротив него.
- Ты отправила документы в Минздрав на субсидирование?
- Нет еще… – Беспомощно пролепетала Таня, глядя на доктора, как кролик на удава.
- Почему? Почему до сих пор не отправила! Ты совсем не работаешь! Бестолочь! Если не будет субсидии, я потеряю больную! Я потеряю деньги! – Доктор орал так, что от его крика дрожали огромные окна-витрины. Весь персонал стоял не шелохнувшись, вжав голову в плечи. И каждый думал про себя, как хорошо, что именно его пронесло сегодня от барского гнева.
- А ну прекратил орать! Хлебло забил!
Все стали испуганно оглядываться друг на друга, пытаясь сообразить, кто мог такое произнести.
Линк широкими шагами приближался к доктору Хедеку.
- Не смей на нее кричать! Пасть порву!
Доктор Хедек попытался взять Линка криком на понт:
- Ты кто такой?! Ты знаешь, с кем разговариваешь?! Я – доктор Хедек! Главврач!
- Тебе сейчас самому доктор понадобится!
Линк схватил доктора за ворот рубахи. Стал трясти, оторвав от пола.
Весь лоск моментально слетел с доктора, и он превратился из уверенного в себе мужчины, очень хорошо выглядящего на свои годы, в испуганного старикашку.
Таня подскочила к Линку, стала хватать его за руки:
- Линк, миленький, не надо! Все хорошо…
Голос дрожал от волнения, а в глазах отражался испуг.
- Ты посмотри, что ты с ней сделал, сволочь! Убью!
Линк продолжал трясти доктора, и его голова болталась, как на шарнире.
От резких движений форменная рубаха Линка разорвалась на спине по всей длине. Рвущаяся ткань издала протяжный треск.
- Линк, перестань! Не надо! Он больше не будет!
- Я больше не буду! – Промямлил доктор. Удивительно, куда делась вся его спесь?
- Еще раз, – Линк развернул доктора лицом к Тане, - на нее крикнешь – порву!
- Таня… прости… ты же знаешь… я… тебя… люблю… я… тебя… ценю… ты… хорошо… работаешь… я… не хотел… тебя… обидеть… ты… же… меня… знаешь… я… часто… кричу… но… это… не серьезно…
- Отпустить? – Линк посмотрел на Таню.
- Пусти его, родной. Хватит.
Линк разжал могучие кулаки. Доктор Хедек повалился на стойку медсестринского поста. Но не удержался, и рухнул на пол.
Врачи и весь персонал наблюдали за происходящим в состоянии шока. На их глазах диктатор упал со своего пьедестала.
Первой пришла в себя в себя доктор Ребекка.
- Это что за хулиганство?! Я сейчас полицию вызову!
Она достала из кармана мобильник, открыла, приготовившись набрать номер.
Таня, увидев это, сделала к ней несколько стремительных шагов, и быстрым движением руки захлопнула мобильник Ребекки.
- Позвонишь в полицию – я позвоню в Минздрав. У них бумаги не хватит записывать все, что я имею им рассказать.
Ребекка удивилась, но позиции сдавать не собиралась:
- Не посмеешь!
- Хочешь, проверим?
Ребекка вертела в руках мобильник, растерянно глядя на своего повергнутого идола, пытающегося подняться с пола.
- Он не знает о твоем разговоре с доктором Бернардом. А я знаю.– Таня улыбнулась тепло и по-доброму. И от этого Ребекка еще больше растерялась. – Из нашего, пардон, туалета очень хорошо слышно все, что говорят в твоей комнате. Особенно, если ты немного повысишь голос. Так что, я много чего знаю.… Хочешь, чтобы и он узнал? – Таня кивнула головой в сторону доктора на полу. Теперь Ребекка была так же испугана, как и Таня всего несколько минут назад. – Не хочешь? Тогда никакой полиции. – Ребекка кивнула. - Линк?
Линк нависал над побежденным доктором громадой своего тела, размышляя, не стукнуть ли его еще раз. Конечно, лежачего не бьют. Но так хотелось!
Келлерман, по случаю бешенной израильской жары одетый в шорты и футболку, блукал в лабиринтах Яффо. Но наконец-то он с трудом нашел нужную улицу, и вышел к зданию, которое искал.
Мимо него трудно пройти. Построено в старом восточном стиле, выкрашено в яркий персиковый цвет. Вывеска гласила, что данное здание занимает гериатрический центр.
Название какое-то знакомое. Память Пола не подводила никогда.
Келлерман достал из кармана шорт палм, набрал название гериатрического центра, чтобы проверить догадку. Палм, хранивший информацию, которую Келлерман был не в состоянии держать в голове, выдал ответ. Ответ Пола удивил. Он озадаченно смотрел на экран. Перепроверил еще раз. Палм выдал тот же ответ.
Ну что ж, теперь у Келлермана был план, как действовать дальше. Он уверенно направился к входу в здание.
- Эй, господин! Куда это вы!?
За Полом бежал низкий тощий араб в потертых джинсах и футболке цвета фуксии.
- А в чем дело?
- Я – Ахмед, охранник. Я вас раньше не видел. Вы к кому пришли?
- Я приехал из-за границы навестить родственницу.
- А как ее зовут? В каком она отделении?
- Слушай, Ахмед, я же тебя не спрашиваю, что ты делал возле той белой «Субару», которая только что отъехала. И не спрашиваю, что в том меленьком пакетике, который передал тебе водитель.
Смуглое лицо Ахмеда побледнело от страха.
У Келлермана мелькнула мысль, что не нужно ссориться с местным населением. Он улыбнулся Ахмеду своей располагающей улыбкой, и подмигнул:
- Ладно, брат, я тебе не выдам. Я сам посещал занятия анонимных наркоманов.
- Я тоже ходил на занятия, брат. Но ты же знаешь, как легко сорваться.
- Конечно, знаю. – Келлерман снова улыбнулся.
- А как тебя зовут?
- Лэнс. – Келлерман ответил машинально, даже не успев подумать. Наркоман Лэнс жил внутри его личности какой-то своей отдельной жизнью.
- Очень приятно, Лэнс. Пойдем, я тебя провожу.
Они вместе подошли к стойке ресепшина.
- Ирэна, это господин Лэнс. Он приехал из-за границы навестить родственницу.
Вот черт! И вылез же этот Лэнс откуда-то?! Теперь Келлерман не сможет представиться Полом Адельштейном, своим двойником-актером, чья дальняя родственница, Сара Адельштейн, госпитализирована в этом гериатрическом центре.
- Сара Адельштейн. Вообще-то она родственница одного моего близкого друга. Я в командировке в Израиле, и пообещал, что навещу ее.
- Я лучше позову социального работника.
- Таня, социальный работник, тебе ожидает посетитель на ресепшине! – Крикнула секретарша в микрофон громкой связи.
Таня подошла к ожидавшему ее посетителю. Одетый в шорты и футболку, он все равно выглядел не по-израильски. Уж очень аккуратно и наглажено. Сразу видно, интурист. Кожа, непривычная к сильному солнцу, раскраснелась от загара. И от этого казалось, что на щеках румянец смущения.
- Шалом! Меня зовут Таня. Я социальный работник. Вы хотели меня видеть?
- Здравствуйте, меня зовут Лэнс. Я бы хотел видеть Сару… Адельштейн.
- Вы родственник?
- Нет. Но я близко знаком с мистером Полом Адельштейном, и пообещал ему навестить Сару.
- Вы, конечно, сможете навестить Сару, но информацию о состоянии здоровья больных мы даем только близким родственникам. Пойдемте, я вас провожу.
Благодаря Саре Адельштейн, Келлерман попал на территорию больницы. Остальное было делом техники. Пол уже давно вычислил адрес места работы девушки Линкольна. Знал он и адрес, по которому жил Линк. После того, как он потерял того у Алмазной Биржи, именно к дому Линка Келлерман и поехал. Он прождал его напрасно всю ночь и все утро. И увидев, что Линк не появляется, решил проверить вариант с работой его девушки. Может та, что едет с ним сейчас в лифте, она и есть.
В отделении Пол немного растерялся. Он много чего повидал за свою жизнь. И много чего пережил. Но такая концентрация старости, болезни и горя поразила даже его воображение. Так вот как старятся и умирают обычные люди! На своей работе Келлерман не ожидал, что состарится, и о старости не думал.
Таня подвела Келлермана к Саре. Та сидела на своем инвалидном кресле у окна. Повернула неестественно голову вверх и смотрела в потолок.
- Ей удобно так сидеть? – зачем то спросил Пол.
- Думаю, что нет. Но это спазм мышц от ее болезни.
- Сара? – Пол пытался поймать ее взгляд, но он продолжать медленно блуждать по потолку. Сара шамкала своим беззубым ртом.
- Она пытается что-то сказать?
- Нет, Лэнс. Это непроизвольные движения.
В лобби вырулил Линк, неся на вытянутых руках поднос с больничной едой.
- Вот черт! – Воскликнул он, увидев Келлермана. Швырнул ему под ноги поднос, и ринулся по коридору.
Келлерман поскользнулся на ошметках еды, но удержал равновесие и не упал. Рванул по коридору за Линком. Ему преградил путь санитар, выкативший инвалидное кресло с больным из палаты в коридор. Пол одним махом перемахнул через преграду поверх головы старичка. Санитар схватился за сердце.
Таня побежала по коридору за Линком и Келлерманом. Судя по шуму, доносившемуся из подсобки, они там уже дрались.
Так и есть! Инвентарь, хранившийся в подсобке, разбросан по полу. Линк тоже на полу. Келлерман душит его шлангом от системы внутривенного вливания.
- Где пленка? Ты мне скажешь, где чертова пленка?
Линк нащупал рукой ручку судна. Ударил Пола судном по лбу. Тот ослабил хватку. Линк сумел вывернуться, оттолкнув Келлермана от себя. Схватил пакет с подгузниками, швырнул в Пола. Пакет объемный, но не тяжелый. Он не больно ударил Келлермана. Пол огляделся вокруг, чем бы швырнуть в Линка. Запустил в него клизмой. Линк отбивался от «гранаты» с криками «Фу!».
Пока Линк был в замешательстве от клизмы, Келлерман решил его добить пакетом подгузником.
На помощь пришла Таня, шлепнувшая Келлермана по рукам катетером, подобранным на полу. Келлерман ухватился за катетер, и вырвал его из танинных рук. Таня не растерялась, подобрала с пола другой катетер.
- Ну что? Будем фехтоваться на катетерах?
Линк разобравшись с клизмой, схватил снова главное оружие – судно, и наступал с ним на Келлермана.
- А ну прекратить немедленно! Сколько вам лет?!
Линк и Пол набычившись смотрели друг на друга, тяжело дыша от драки.
- Пленку верни, уголовщина!
- Канай отсюда! Достал уже!
В подсобку прибежав на шум, влетела медсестра Анна, а за ней сбежавшиеся поглазеть на происходящее все санитары отделения.
- Люди добрые! Это что же такое делается!? Вы же всю подсобку разнесли!
- Ты посмотри, что они наделали! А нам теперь убирать! – Переговаривались между собой санитары.
- Мы сами все уберем! – Пыталась разрядить ситуацию Таня.
- Уйдите с глаз! – Анна махнула рукой на дверь. Таня не хотела злить Анну, и почла за благо убраться из ее отделения, уводя драчунов с собой.
Таня тащила Линка за руку, подталкивая Келлермана впереди себя.
- Пойдем ко мне в кабинет, и там поговорим цивилизованно!
- Так! Линк, сядь за тот стол в углу! – Таня закрыла дверь кабинета. – А ты, Лэнс, сядь за этот стол.
- Не Лэнс его зовут! Келлерман он! – Выкрикнул Линк.
- Ну что ж, очень приятно, Келлерман! А врать то было зачем?
- Можно просто Пол.
- Очень приятно, Пол. – Вздохнула Таня.
- Линк, мы же договорились. Где пленка? Лучше отдай по-хорошему. Я от тебя не отстану. Тебе от меня не спрятаться. Я тебя каждый раз нахожу. Это даже становится неинтересным.
Келлерман жалел, что не взял с собой пистолет. Но оружие невозможно было спрятать в его израильском маскировочном костюме. При необходимости Пол мог убить голыми руками, или, по крайней мере, сильно изувечить. Но оружие действовало на людей удивительным образом.
С другой стороны, Келлерман, а точнее Денни, уже убил Лису. Келлерман угрожал Эл Джею, но Линка так и не достал. Этот Линк простой, как веник, но с ним все выходит так запутанно. Тут нужна другая стратегия.
- Эта пленка – моя страховка! – Кричал Линк в ответ Полу.
- Линк, где ты выучился таким умным словам?
Линк вскочил со стола.
- Линк… - Тихо произнесла Таня, и тот опустился на стул. – А ты не дразни его! – Таня повернулась к Келлерману. – Позвольте мне спросить, что за пленка?
- У Линка находится пленка с разговором, компрометирующем женщину, которая мне небезразлична.
- Какая она женщина!? – взревел Линк. – Сука! Змея подколодная! Я из-за нее три года Фокс Ривер топтал! Мне мокрую губку на темечко положили!
- Линк, ну что ты будешь сейчас с этой пленкой делать? – Келлерман говорил с Линком таким тоном, будто разговаривал с дитём неразумным.
- По радио в эфир пущу!
- Глупо!
- Зато ты у нас очень умный! Тебе-то зачем пленка? Ты думаешь, что ты своей стерве эту пленку привезешь, так она тебя полюбит? Она тебе сердце мотает, а ты носишься по ее указке по всему миру, как верный пес!
Таня ожидала, что Келлерман сейчас вспылит, как и Линк, но Пол сохранял спокойствие, и только розовые от загара щеки казалось стали еще ярче.
- Линк, я тебе говорил – повторю еще раз: тебе не понять сложных отношений.
- Если бы ты сам понимал, она бы не разбила тебе сердце!
- А ну прекратите оба! – Таня снова принялась успокаивать бранящихся Линка с Келлерманом. – Линк, не обижай его! Некрасиво смеяться над чувствами других людей! – Келлерман хихикнул, глядя, как Таня отчитывает Линка. – Ты тоже хорош! Не подначивай его!
- Послушай, мне нужна это пленка! Она мне нужна больше, чем Линку. Я хочу защитить от неприятностей женщину, которую люблю. – Келлерман хорошо разбирающийся в людях, рассчитывал, что самым правильным ходом будет надавить Тане на жалость. А она уж уговорит Линка отдать запись. Он изобразил на лице грустный взгляд и растерянно захлопал ресницами.
- Ничего я тебе не отдам, гад лицемерный! Думаешь, я забыл, что это ты меня в тюрьму засадил?!
- Так Это Ты Засадил Линка в Тюрьму?! – Глаза Тани налились злостью. На щеках выступил румянец. – Ах Ты, Пакостник!
Таня вскочила со стула, подхватила со стола стопку личных дел в папках, и принялась лупить ими Келлермана. Пол схватил Таню за обе руки, легонько сжал своими железными руками. Таня выпустила папки. Они шлепнулись Келлерману на ногу.
- Черт!
- А ну пусти ее! – Заорал Линк, и швырнул в Келлермана дыроколом. Дырокол был потяжелее подгузников, но цели не достиг. Пролетел у Пола над ухом, и глухо ударился о стену.
Кто-то тарабанил в дверь комнаты. Видимо стучали и раньше. Но из-за бедлама никто не слышал стука.
Таня приоткрыла дверь. На пороге стоял доктор Хедек. Он первый раз сам зашел к ней в комнату. Обычно он вызывал ее к себе в кабинет.
- Шалом, доктор!
- Таня, я пришел тебе сказать, что после сегодняшнего случая я не уверен, что ты сможешь продолжать свою работу здесь. Я еще не решил, что мне с тобой делать.
Хорошо же Линк все-таки стукнул доктора. Он, на удивление, не кричал, говорил спокойно и вежливо. Хотя и собирался уволить.
- Доктор, вы меня извините, у меня беседами с родственниками. – Таня не давала доктору Хедеку зайти в комнату, заслоняя дверной проем.
- Правда? А какого больного?
- Сары Адельштейн.
- Так она же одинокая!
- Вот нашелся дальний родственник из Америки.
- А ты документы у него проверяла? – Доктор Хедек начал снова выходить из себя. – Может он не родственник, а аферист? Почему ты такая бестолковая, Таня? Что ты ему уже успела рассказать?
- Доктор, простите, можно мы закончим разговор? – Келлерман подошел к полураскрытой двери.
- Я – доктор Хедек! Главврач! Сомневаюсь, что вы вообще можете иметь тут какие-то разговоры!
- Послушайте, доктор Хайдак…
(«Хайдак» на иврите «Микроб»).
- Как ты меня назвал?! А ну вон из моей больницы! – Доктор Хедек замахал руками перед лицом Келлермана. Пол схватил его за кисть, выломав пальцы приемом Куина.
- А-а-а-а! – Заорал от боли доктор, прижимая раненую руку к груди.
- Раз вы доктор, то знаете, что делать с рукой.
- Чтоб тебя!
Келлерман легонько стукнул доктора в солнечное сплетение. Доктор, отпустив больную руку, и схватившись за живот, повалился на пол.
- Теперь меня точно уволят… - Пролепетала Таня.
- И еще, доктор, - Келлерман говорил на удивление мягко с избитым им человеком, - если ты вот ее уволишь, - Келлерман указал на Таню, - я приду к тебе еще раз, и мы поговорим по-мужски. Понял?
Пол принялся выталкивать валяющегося на пороге доктора в коридор носком кроссовка.
- А теперь продолжим прерванный разговор… - Келлерман вернулся в комнату, закрыв за собой дверь. – Где все-таки пленка?
Сентябрь 2008
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Израильская свадьба агента Келлермана
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Humour + Parody
- Персонажи: Пол Келлерман, Линкольн Барроуз, оригинальные персонажи
- Рейтинг: PG
- Предупреждения: Все оригинальные персонажи - вымышлены. Сходство с реальными людьми или событиями - случайно.
- Статус: законченно
- Содержание: Пол Келлерман отправился в Израиль на поиски Линкольна Барроуза с целью найти пленку с записью разговора Керолайн с почившим в бозе Стэдмэном. Несмотря на все случившееся, Пол все еще стремится защищать Керолайн от неприятностей.
- Посвящение: manul в благодарность за идею, и вообще за дружбу.
В районе Алмазной Биржи ситуация с парковкой была крайне напряженная. Келлерман несколько раз объехал вокруг нужного ему квартала, но безрезультатно. Решил отъехать немного подальше. А вдруг повезет? И действительно. Он увидел съезд на подземную стоянку, и повернул туда.
Вахтер на входе что-то спросил. Полу показалось что-то вроде: «Вы гость?» Келлерман изучал восточные языки, арабский и иврит. Но многие местные жители говорили так быстро, проглатывая при этом половинки слов, что он частенько не все понимал.
Пол кивнул вахтеру. Тот задал еще один вопрос. Попросил что-то показать. Может талончик на парковку. Пол раздраженно спросил:
- Ма од? [1]
Вахтер нехотя поднял шлагбаум, пропуская машину на стоянку.
Пол вышел со стоянки на улицу. От яркого солнца не спасали даже темные очки.
Стоянка находилась под зданием, не то ресторан, не то гостиница. Вход парадно украшен, ковровая дорожка, цветы в высоких вазах. Видимо, тут намечалось торжество.
Краем глаза Пол заметил парня в парадном костюме сбегающего по ступенькам. Парень направился прямо к нему.
- Ахи[2]! Послушай, ахи!
Парень бесцеремонно хватал Келлермана за рукава пиджака. Вообще беспардонность местных жителей вызывала у Пола острое раздражение. Но связываться с аборигеном он не хотел. Он здесь по делу.
А парень в парадном пиджаке не отставал:
- Ахи, послушай, я сегодня женюсь! Я женюсь, ахи! Пойдем со мной, ахи! Я тебя приглашаю на мою свадьбу.
Келлерман сообразил, что зря рассердился на парнишку, он просто сумасшедший.
- Ахи, мы подписываем Ктубу[3], но у нас нет миньяна[4]! Мои друзья обкурились, и раввин их выгнал. Пойдем, ахи, будешь десятым! Если не подпишем Ктубу, я не смогу жениться. Сарит меня убьет. Она решит, что я специально все подстроил, чтобы не жениться на ней. Ее братья меня зарежут!
Парнишка вцепился в руку Келлермана.
- Пойдем же, ахи! Подпишем Ктубу, потом будем гулять на моей свадьбе. У меня такой стол – ты ни на одной свадьбе такой стол не видел. Все кошерное. Самый лучший кошерный стол!
При слове «стол» желудок Келлермана тоскливо крякнул. Его позиции давали слабину, в броне образовалась брешь. Он посмотрел на часы. По его расчетам время у него еще было.
- А это надолго?
- У тебя акцент! Ты откуда, ахи? Из Америки?
Пол нехотя кивнул.
- Пойдем, мой американский брат!
Келлерман сдал позиции окончательно. Жених потащил Пола по лестнице внутрь здания, которое оказалось Залом Торжеств.
Жених провел Келлермана в небольшую комнату. Там сидели раввины и гости в костюмах. Пол первый раз видел в Израиле мужчин в костюмах. Надо сказать, что он в своем костюме, который одел утром «на работу» выглядел наряднее многих гостей.
- Это мой американский брат! – Объявил жених. – Он специально приехал из Америки на мою свадьбу.
Гости закивали, стали наперебой здороваться, спрашивать, как дела, перебивая друг друга.
- …. Не хватает! – Сказала кто-то.
Жених вылетел из комнаты пулей, и через минуту вернулся, держа в руке белую атласную ермолку с золотой каемочкой. Он водрузил головной убор на макушку Келлермана.
- Ахи, тебе идет кипа[5]! Ты должен вернуться в лоно религии и все время носить кипу.
Келлерман поморщился.
Вмешался раввин:
- Давайте начнем! Мне сегодня нужно успеть поженить еще четыре пары!
Он начал читать молитву, а эхо голосов вторило ему.
Пол ничего не понимал, но сообразил, что можно сидеть молча, и только произносить «Амэн!» вместе со всеми.
Наконец молитва закончилась. Жених и свидетели подписали Ктубу.
- А теперь можно жениться!
Гости повскакивали с мест, загомонили, зашумели, пытаясь все одновременно выйти в дверь.
- Пойдем, ахи! Ты сделал богоугодное дело! Ты спас мою свадьбу! Ты сегодня будешь стоять со мной под хупой[6]! Ты мой почетный гость! Я дам тебе испить из освещенного свадебного кубка! И тогда Кадош Ба-Рухо[7] благословит тебе скорой женитьбой! И ты создашь семью по законам Израиля и Моисея!
Келлермана одолевало острое желание застрелить жениха. В конце концов, имеет он право хоть однажды убить кого-нибудь для души?
- Только, брат, послушай моего совета, женись на восточной девушке. Если хочешь хорошую марокканскую невесту из приличного дома – я знаю отличную сваху!
Жених вывел Пола в зал, где на возвышении стоял свадебный шатер. К нему вела ковровая дорожка, вокруг были расставлены стулья. Некоторые были уже заняты гостями.
Жених втолкал Пола под хупу. Места было мало, и там толпились уже раввины и родственники жениха. А сам жених куда-то убежал.
Пол огляделся. В шатре стоял маленький столик, на нем серебряный кубок, видимо тот самый «освященный свадебный», и бутылка вина. На полу лежал металлический предмет, небольшой, цилиндрической формы. Келлерман попытался поднять его. Очень похож на взрывчатку. Пол много читал о терактах в Израиле.
Раввин замахал на Пола руками, стал ругаться на него злым шепотом. Келлерман опустил предмет на пол. Тем более, что это оказался стакан, обернутый зачем-то фольгой.
Погас свет, прожектор осветил дорожку. Тамада объявил в микрофон:
- Поприветствуем семью Абутбуль! Моше и Кохава! И их сын, наш жених, Ицик!
Гости зааплодировали.
При входе в шатер возникла заминка. Родители вместе с сыном-женихом пытались войти одновременно.
Под хупой стало еще теснее.
Внезапно в кармане парадного костюма жениха зазвонил сотовый.
- Алло!.. Ахи… Где ты, ахи?.. Едешь?.. Ты должен съехать с трассы Айялон на перекрестке железнодорожного вокзала…
Ицик приподнял задний полог хупы, и выскочил наружу, продолжая говорить по мобильному. Папаша и мамаша Абутбуль ринулись за ним.
- А теперь поприветствуем семью Бухбут! – Кричал в микрофон тамада. – Рахамим и Симха! И их дочь, наша красавица невеста, Сарит!
Трио семьи Бухбут остановилось на полпути к шатру. По рядам гостей прошел нетерпеливый шепот.
Под хупой начал нервничать раввин:
- Где хатан[8]? Где хатан?
Друг Ицика, моргая обкуренными глазами и блаженно улыбаясь, показал на Келлермана:
- Да вот же он!
Раввин принялся выталкивать Келлермана из шатра:
- Ты должен подойти к невесте, опустить ей на лицо фату, и потом вместе с ней зайти под хупу.
Пол, очень удивленный местными обычаями, вышел из шатра и направился к невесте.
Восточная невеста Сарит, с оливковой кожей и миндалевидными глазами, была затянута в корсет-стреплесс свадебного платья, поверх которого фляками вываливались телеса. Имея темные от природы волосы, она пыталась перекраситься в блондинку. И теперь ее волосы были искренне желтыми. Они были уложены в высокую прическу, которой позавидовала бы Вавилонская башня.
Келлерман подошел к Сарит, и как было велено, стал опускать ей на лицо вуаль фаты.
Сарит моргала на Келлермана своими миндалевидными глазами. А гости заволновались как море, зашумели. Некоторые повскакивали с мест.
На ковровой дорожке как из-под земли вырос жених Ицик.
- Что же ты делаешь, ахи?! Я же тебя позвал на свадьбу как брата, а ты захотел жениться на моей Сарит?!
Ицик, отягощенный своим горячим восточным темпераментом, замахнулся на Келлермана. Не тут-то было! Келлерман перехватил и вывернул ему руку. Легонько ударил в солнечное сплетение. Но этого хватило жениху, чтобы повалиться на ковровую дорожку.
- Ты что наделал? – Заорала каркающим голосом Сарит. – Ты же меня вдовой оставил! Ты знаешь, как долго я его уговаривала на мне жениться?! Был такой красивый здоровый жених, а ты все испортил! Сделал его инвалидом!
Сарит принялась бить Пола свадебным букетом.
Гости молчали опешив. Впервые Келлерман видел молчащих израильтян.
Внезапно Сарит замолчала. Внимательно посмотрела в лицо Полу:
- Слушай, а ты красавчик! Всегда хотела выйти замуж за ашкенази[9]. Говорят, от смешанных браков рождаются красивые дети. Хочешь на мне жениться вместо него? – Она указала рукой, в свадебной перчатке, на лежащего на полу Ицика.
Келлерман отрицательно покачал головой. Все происходящее казалось ему сумасшедшим театром. Он не понимал, как вообще с ним могло случиться такое. Как он позволил себя в это втянуть?
Разочарованная Сарит сняла с ноги туфлю, и направила ее на Келлермана, как пистолет.
Впервые в жизни, Пол решил спасаться бегством. А Сарит скакала за ним на одной ноге, путалась в юбках и размахивала свадебной туфлей. Она выкрикивала какие-то слова, видимо проклятья. Но у нее не было шансов догнать закаленного в погонях Келлермана.
Выскочив из кондиционированного помещения на улицу, Келлерман почувствовал, как в лицо ударила горяча жара. Яркий солнечный свет на миг ослепил глаза.
Келлерман посмотрел на часы, столько времени пропало впустую.
Он пытался стряхнуть с себя раздражение.
И тут на свою удачу, Пол увидел идущего ему прямо навстречу Линкольна Барроуза.
Келлерман приготовился долго его ждать. Он смог выяснить, что Линк доставляет и собирает мебель, работая в мебельном магазине в районе Алмазной Биржи.
Линк шел по улице, щурясь от яркого света, и насвистывал себе что-то под нос. Он, то ли не видел Келлермана из-за слепящего солнца, то ли просто не обратил внимание. Видимо, за последние месяцы он отвык оглядываться через спину.
Келлерман подскочил к Линку в один присест.
- Линкольн, друг, какая встреча! – Он обнял Линка, как родного. На улицах израильских городов Пол частенько видел, как обнимаются люди, радуясь встрече. Дуло пистолета уперлось Линку пол левое ребро.
- Есть разговор! И лучше не дергайся.
Линк от неожиданности удивленно таращился на Пола. Потом все-таки сообразил кто это.
- Чтоб тебя, Келлерман! Выскочил как черт из табакерки! Откуда ты вообще взялся? Все не можешь никак меня в покое оставить?
- За тобой должок! Я приехал забрать кое-что, что тебе не принадлежит.
- Ты это о чем? – Линк искренне не понимал.
Келлерман и Линк стояли на улице, обнявшись как два старых друга. А прямо на них несся жених Ицик, размахивая руками. Полу, человеку организованному и собранному, очень мешало, что израильтяне делают много лишних телодвижений.
- Ахи! Я женился! Куда же ты ушел, ахи? Пойдем праздновать мою свадьбу! Прости меня, ахи! Мой обкуренный родственник пошутил над тобой, а я не знал… Пойдем, ахи! Ты будешь моим самым дорогим гостем!
Пол в изнеможении закатил глаза. У него не было больше сил терпеть этого жениха. Сейчас он его пристрелит!
А жених тем временем продолжал:
- Это твой друг, ахи? Я его приглашаю тоже. Пойдем! – он обратился к Линку. – Друг моего брата – мой друг!
- Я – работа! Не могу!
Линк успел выучить несколько десятков слов на иврите, и пытался ими изъясняться. Линк не знал, и не догадываться какое отношение имеет этот очень израильский жених к агенту Полу Келлерману, и почему он называет его братом. Но может быть, если этот жених сможет утащить Келлермана, тот оставит его в покое. Хотя если Келлерман выследил его сегодня, значит, сможет и еще раз.
- Ты где работаешь? – Ицик не отставал.
Линк показал рукой в сторону магазина.
- В мебельном у Элиаса? Скажешь ему, что тебя Ицик Абутбуль пригласил на свадьбу! Он не будет на тебя сердиться.
Пол уже понял, что отделаться от назойливого жениха возможно лишь убив его. Ладно, он пойдет к нему на свадьбу, тем более, что Линк от него уже никуда не денется, так как пойдет с ним. К тому же жених обещал вкусный стол.
- Тов[10], ахи! Мы идем!
Ицик обрадовался прямо таки по-детски. Он взял Пола и Линка за руки. И они, как детишки в детском саду, вошли в зал торжеств.
А в зале гости уже толпились с тарелками вокруг шведского стола. Туда сразу направился и Келлерман. Так много вкусной экзотической еды: хумус, тхина, хацелим, матбуха, таджин, сосиски маргез, кускус, мясо разных видом на гриле. Пол хотел все попробовать.
А Линк хотел только забиться в какой-нибудь угол и не привлекать внимания. Он еще не успел переварить появление Келлермана, как попал на эту свадьбу.
К нему подошел какой-то парень в дешевом плохо сидящем костюме:
- Парень, а нельзя ли кондиционер усилить.
Он принял Линка, одетого в рабочие штаны и в пропотевшую и местами грязную футболку, за обслугу.
Мгновенно возле них появился жених Ицик:
- Ты что, Лиор! Это же мой гость!
Лиор переводил взгляд с жениха на Линка, и обратно.
- Он прямо с работы пришел ко мне свадьбу! Уважаемый человек – работает! Не то, что ты – сидишь на пособии.
Линк нашел столик в углу и присел возле него. Он достал мобильник, хотел позвонить Майклу, но из-за шума говорить было невозможно. Надо придумать, как отделаться от Келлермана. Может, он сам по себе отравится хумусом?
Мысли к Линку не шли, а вместо них пришла какая-то девица. Волосы такого же желтого цвета, как и у невесты. Из-под коротенькой юбочки торчали тощие ноги. На ногах и на руках черные точки – следы корней волос.
Она бесцеремонно уселась возле Линка.
- Ты друг Ицика?
Линк кивнул.
- А я кузина Сарит. Меня зовут Ревиталь.
Линк не ответил, рассчитывал на то, что Ревиталь уйдет, обидевшись на его невежливость. Но та и не собиралась.
- Вы давно дружите с Ициком?
- Не понимать.
Линк сделал еще одну попытку отделаться от кузины невесты.
- О! Ты не местный?
Линк отрицательно покачал головой.
- Как здорово, что евреи со всего мира приезжают на Святую Землю в Израиль!
- Я не еврей. Я – ирландец.
- Ты из Ирландии? Там тоже живут евреи? Как здорово! И как там в Ирландии?
- Я там не был.
- Что я тебя совсем не понимаю!
- Я имею маленький иврит. Вчера самолет Израиль. – Линк успел заметить, что после этой фразы израильтяне сразу от него отставали и больше ничего не спрашивали. Но это было до того, как он встретил Ревиталь.
- А! Все понятно! Хочешь танцевать?
Линк снова отрицательно покачал головой.
Но Ревиталь схватила его за руку и потащила на танцплощадку.
Музыканты играли Ору[11]. Ревиталь и Линк присоединись к хороводу. Ревиталь крепко держала его за руку, царапая ладонь наманикюренными ногтями такой длины, что позавидовала бы любая ведьма из низко бюджетного фильма ужасов.
Келлерман, угощающийся возле стола, то и дело поглядывал на Линка. А сейчас он вдруг увидел, что того нет за столиком. Неужели сбежал? Пол хотел было броситься к выходу, но прежде решил все же обследовать зал.
В хороводе танцующих, Келлерман заметил, как мелькает лысая голова Линка. Он стал пробираться к нему сквозь толпу. Пол налетал на гостей, они мешали ему, путались под ногами. Происходящее напоминало пробку на дороге, причем именно на израильской. Пол придерживал пистолет под пиджаком одной рукой. Может, придется воспользоваться. Кроме того, он не хотел, чтобы кто-нибудь из случайно налетевших на него гостей почувствовал, что он прячет под пиджаком оружие.
Келлерман присоединился к веселому хороводу, влез между Линком и Ревиталь. Она была очень недовольна.
- Надеюсь, ты не собираешься сбежать?
- Просто танцую!
Ора закончилась, заиграли медленный танец. Ревиталь бесцеремонно повисла у Линка на шее. А к Полу подошла Сарит:
- Хочешь потанцевать с невестой?
Пол кивнул. Он хотел остаться на танцплощадке, чтобы не выпускать Линка из виду.
- Зря ты не захотел на мне жениться. Это могла бы быть наша свадьба.
- У тебя хороший муж – Ицик.
- У меня есть возможность погулять сегодня в последний раз перед замужней жизнью. Понимаешь, о чем я?
- Я не хочу ссориться с Ициком.
- Пахдан[12]! – Это было самое страшное и несправедливое оскорбление, которое Келлерману довелось услышать в жизни.
Танец кончился, Пол подошел к Линку:
- Пойдем - поговорим! – Он указал рукой на столики.
- Только пойду, пиво возьму у бара.
Линк хотел выиграть время, чтобы попытаться собраться с мыслями. Может, удастся все-таки дозвониться Майклу. Кроме всего прочего, алкоголь его обычно успокаивал.
- Я тебя за столиком жду. Я тебя вижу, не пытайся сбежать!
- Достал уже. – Огрызнулся Линк.
Ревиталь стояла рядом и пританцовывала на своих тощих ногах. Ей даже не мешало, что мужчины разговаривают, не обращая на нее внимания.
- Я пойду в туалет.
«Чтоб ты там и осталась! – Подумал Линк. – И Келлермана с собой забери!».
Келлерман снова взял штурмом толпу гостей, пробился сквозь нее, и сел за столик в углу.
Подошел Линк с двумя бокалами пива. Один поставил на столик перед Полом.
- Я пиво не пью.
- Аристократ нашелся! – Линк отхлебнул пива. – Почему ты меня в покое не оставишь? Зачем я тебе понадобился, что ты приехал за мной в такую даль?
- Друг мой Линкольн, ты сам по себе мне глубоко неинтересен. Но мне нужна пленка!
- Какая?
- Линкольн, ты глуп, но не настолько. Ты знаешь, какая. Разговор Керолайн.
- А! Эта!
- Эта самая! И она мне нужна. Она мне очень нужна, раз я сюда за тобой приехал. Ты меня знаешь, Линк! Отдай пленку по-хорошему.
Подошла Ревиталь. Наклонилась к Линку, прикасаясь своей тощей грудью к его плечу, и открывая Полу весь вид своего небогатого декольте. Зашептала на ухо, но так громко, что и Пол слышал:
- Ты уже был в туалете? С ума сойти можно! Цветы, зеркала. Пойдем - покажу! – Она гладила Линка по руке.
- Ты – иди. Я – потом. Мы вместе – видеть не надо.
- О! Конечно! Ты такой умный!
Ревиталь уплыла в туалет, напевая песню: «Если я тебе дала, ну так что с того?»
Линк решил действовать. Несколько минут форы у него было.
- Давай так, Келлерман, я отдам тебе пленку, но ты сначала вытащишь меня из этого сумасшедшего дома! Мы договоримся, но не здесь.
Келлерман внимательно посмотрел на Линкольна. Этот простой искренний парень врать не умеет.
- Пошли!
Снова толпа гостей. Раздайся море! На танцплощадке Ицика и Сарит, сидящих на стульях, поднимали их друзья на вытянутых руках. Это должно было быть весело. Но Ицик был бледен, несмотря на смуглую кожу, а Сарит дико верещала. Жених и не заметил ухода дорогих гостей.
Проходя мимо шведского стола, на котором уже стояли десерты, Келлерман на несколько секунд замешкался. В нос ударил сладкий аромат теста, меда, орехов. Так захотелось попробовать этих экзотических восточных сладостей. Но времени уже не было. Линк спешил к выходу, спасаясь от Ревиталь.
Вышли на улицу. Уже стемнело, но все равно стояла влажная жара.
- Так, где пленка, Линк?
- Пленка у меня. Я отдам тебе ее завтра. Встретимся тут.
- Я же не идиот. Раз я тебя нашел – думаешь, отпущу?
- Я знаю, что не идиот. Нашел сегодня – найдешь и потом. Поэтому я сам принесу тебе завтра пленку.
Келлерман не хотел давать Линку времени до завтра. Вдруг тот решит скопировать пленку. Но с другой стороны, где гарантия, что он до сих пор этого не сделал.
На пороге появилась, цокая каблуками Ревиталь.
- Я тебя там жду, как дура, а ты покурить вышел!
- Вот черт! – Только и сказал Линк, и рванул от Зала Торжеств наперерез, через проезжую часть. Машины резко тормозили, и обалдело сигналили. На противоположном тротуаре Линк одним махом сиганул через кусты. А Келлерман гнался за ним, размахивая пистолетом, который уже успел достать из-под пиджака.
[1] Что еще?
[2] Брат мой!
[3] Ритуальный брачный договор
[4] 10 мужчин, которые обязательно должны присутствовать при молитвах и других ритуалах
[5] Небольшая ермолка, которую религиозные иудеи-мужчины носят постоянно. Нерелигиозные же надевают только при справлении ритуалов
[6] Ритуальный шатер над свадебным алтарем
[7] Святой в Духе Своем, иначе – Бог
[8] Жених
[9] Еврей европейского происхождения
[10] Хорошо
[11] Танец. Его танцуют хороводом на веселых торжествах
[12] Трус
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Humour + Parody
- Персонажи: Пол Келлерман, Линкольн Барроуз, оригинальные персонажи
- Рейтинг: PG
- Предупреждения: Все оригинальные персонажи - вымышлены. Сходство с реальными людьми или событиями - случайно.
- Статус: законченно
- Содержание: Пол Келлерман отправился в Израиль на поиски Линкольна Барроуза с целью найти пленку с записью разговора Керолайн с почившим в бозе Стэдмэном. Несмотря на все случившееся, Пол все еще стремится защищать Керолайн от неприятностей.
- Посвящение: manul в благодарность за идею, и вообще за дружбу.
В районе Алмазной Биржи ситуация с парковкой была крайне напряженная. Келлерман несколько раз объехал вокруг нужного ему квартала, но безрезультатно. Решил отъехать немного подальше. А вдруг повезет? И действительно. Он увидел съезд на подземную стоянку, и повернул туда.
Вахтер на входе что-то спросил. Полу показалось что-то вроде: «Вы гость?» Келлерман изучал восточные языки, арабский и иврит. Но многие местные жители говорили так быстро, проглатывая при этом половинки слов, что он частенько не все понимал.
Пол кивнул вахтеру. Тот задал еще один вопрос. Попросил что-то показать. Может талончик на парковку. Пол раздраженно спросил:
- Ма од? [1]
Вахтер нехотя поднял шлагбаум, пропуская машину на стоянку.
Пол вышел со стоянки на улицу. От яркого солнца не спасали даже темные очки.
Стоянка находилась под зданием, не то ресторан, не то гостиница. Вход парадно украшен, ковровая дорожка, цветы в высоких вазах. Видимо, тут намечалось торжество.
Краем глаза Пол заметил парня в парадном костюме сбегающего по ступенькам. Парень направился прямо к нему.
- Ахи[2]! Послушай, ахи!
Парень бесцеремонно хватал Келлермана за рукава пиджака. Вообще беспардонность местных жителей вызывала у Пола острое раздражение. Но связываться с аборигеном он не хотел. Он здесь по делу.
А парень в парадном пиджаке не отставал:
- Ахи, послушай, я сегодня женюсь! Я женюсь, ахи! Пойдем со мной, ахи! Я тебя приглашаю на мою свадьбу.
Келлерман сообразил, что зря рассердился на парнишку, он просто сумасшедший.
- Ахи, мы подписываем Ктубу[3], но у нас нет миньяна[4]! Мои друзья обкурились, и раввин их выгнал. Пойдем, ахи, будешь десятым! Если не подпишем Ктубу, я не смогу жениться. Сарит меня убьет. Она решит, что я специально все подстроил, чтобы не жениться на ней. Ее братья меня зарежут!
Парнишка вцепился в руку Келлермана.
- Пойдем же, ахи! Подпишем Ктубу, потом будем гулять на моей свадьбе. У меня такой стол – ты ни на одной свадьбе такой стол не видел. Все кошерное. Самый лучший кошерный стол!
При слове «стол» желудок Келлермана тоскливо крякнул. Его позиции давали слабину, в броне образовалась брешь. Он посмотрел на часы. По его расчетам время у него еще было.
- А это надолго?
- У тебя акцент! Ты откуда, ахи? Из Америки?
Пол нехотя кивнул.
- Пойдем, мой американский брат!
Келлерман сдал позиции окончательно. Жених потащил Пола по лестнице внутрь здания, которое оказалось Залом Торжеств.
Жених провел Келлермана в небольшую комнату. Там сидели раввины и гости в костюмах. Пол первый раз видел в Израиле мужчин в костюмах. Надо сказать, что он в своем костюме, который одел утром «на работу» выглядел наряднее многих гостей.
- Это мой американский брат! – Объявил жених. – Он специально приехал из Америки на мою свадьбу.
Гости закивали, стали наперебой здороваться, спрашивать, как дела, перебивая друг друга.
- …. Не хватает! – Сказала кто-то.
Жених вылетел из комнаты пулей, и через минуту вернулся, держа в руке белую атласную ермолку с золотой каемочкой. Он водрузил головной убор на макушку Келлермана.
- Ахи, тебе идет кипа[5]! Ты должен вернуться в лоно религии и все время носить кипу.
Келлерман поморщился.
Вмешался раввин:
- Давайте начнем! Мне сегодня нужно успеть поженить еще четыре пары!
Он начал читать молитву, а эхо голосов вторило ему.
Пол ничего не понимал, но сообразил, что можно сидеть молча, и только произносить «Амэн!» вместе со всеми.
Наконец молитва закончилась. Жених и свидетели подписали Ктубу.
- А теперь можно жениться!
Гости повскакивали с мест, загомонили, зашумели, пытаясь все одновременно выйти в дверь.
- Пойдем, ахи! Ты сделал богоугодное дело! Ты спас мою свадьбу! Ты сегодня будешь стоять со мной под хупой[6]! Ты мой почетный гость! Я дам тебе испить из освещенного свадебного кубка! И тогда Кадош Ба-Рухо[7] благословит тебе скорой женитьбой! И ты создашь семью по законам Израиля и Моисея!
Келлермана одолевало острое желание застрелить жениха. В конце концов, имеет он право хоть однажды убить кого-нибудь для души?
- Только, брат, послушай моего совета, женись на восточной девушке. Если хочешь хорошую марокканскую невесту из приличного дома – я знаю отличную сваху!
Жених вывел Пола в зал, где на возвышении стоял свадебный шатер. К нему вела ковровая дорожка, вокруг были расставлены стулья. Некоторые были уже заняты гостями.
Жених втолкал Пола под хупу. Места было мало, и там толпились уже раввины и родственники жениха. А сам жених куда-то убежал.
Пол огляделся. В шатре стоял маленький столик, на нем серебряный кубок, видимо тот самый «освященный свадебный», и бутылка вина. На полу лежал металлический предмет, небольшой, цилиндрической формы. Келлерман попытался поднять его. Очень похож на взрывчатку. Пол много читал о терактах в Израиле.
Раввин замахал на Пола руками, стал ругаться на него злым шепотом. Келлерман опустил предмет на пол. Тем более, что это оказался стакан, обернутый зачем-то фольгой.
Погас свет, прожектор осветил дорожку. Тамада объявил в микрофон:
- Поприветствуем семью Абутбуль! Моше и Кохава! И их сын, наш жених, Ицик!
Гости зааплодировали.
При входе в шатер возникла заминка. Родители вместе с сыном-женихом пытались войти одновременно.
Под хупой стало еще теснее.
Внезапно в кармане парадного костюма жениха зазвонил сотовый.
- Алло!.. Ахи… Где ты, ахи?.. Едешь?.. Ты должен съехать с трассы Айялон на перекрестке железнодорожного вокзала…
Ицик приподнял задний полог хупы, и выскочил наружу, продолжая говорить по мобильному. Папаша и мамаша Абутбуль ринулись за ним.
- А теперь поприветствуем семью Бухбут! – Кричал в микрофон тамада. – Рахамим и Симха! И их дочь, наша красавица невеста, Сарит!
Трио семьи Бухбут остановилось на полпути к шатру. По рядам гостей прошел нетерпеливый шепот.
Под хупой начал нервничать раввин:
- Где хатан[8]? Где хатан?
Друг Ицика, моргая обкуренными глазами и блаженно улыбаясь, показал на Келлермана:
- Да вот же он!
Раввин принялся выталкивать Келлермана из шатра:
- Ты должен подойти к невесте, опустить ей на лицо фату, и потом вместе с ней зайти под хупу.
Пол, очень удивленный местными обычаями, вышел из шатра и направился к невесте.
Восточная невеста Сарит, с оливковой кожей и миндалевидными глазами, была затянута в корсет-стреплесс свадебного платья, поверх которого фляками вываливались телеса. Имея темные от природы волосы, она пыталась перекраситься в блондинку. И теперь ее волосы были искренне желтыми. Они были уложены в высокую прическу, которой позавидовала бы Вавилонская башня.
Келлерман подошел к Сарит, и как было велено, стал опускать ей на лицо вуаль фаты.
Сарит моргала на Келлермана своими миндалевидными глазами. А гости заволновались как море, зашумели. Некоторые повскакивали с мест.
На ковровой дорожке как из-под земли вырос жених Ицик.
- Что же ты делаешь, ахи?! Я же тебя позвал на свадьбу как брата, а ты захотел жениться на моей Сарит?!
Ицик, отягощенный своим горячим восточным темпераментом, замахнулся на Келлермана. Не тут-то было! Келлерман перехватил и вывернул ему руку. Легонько ударил в солнечное сплетение. Но этого хватило жениху, чтобы повалиться на ковровую дорожку.
- Ты что наделал? – Заорала каркающим голосом Сарит. – Ты же меня вдовой оставил! Ты знаешь, как долго я его уговаривала на мне жениться?! Был такой красивый здоровый жених, а ты все испортил! Сделал его инвалидом!
Сарит принялась бить Пола свадебным букетом.
Гости молчали опешив. Впервые Келлерман видел молчащих израильтян.
Внезапно Сарит замолчала. Внимательно посмотрела в лицо Полу:
- Слушай, а ты красавчик! Всегда хотела выйти замуж за ашкенази[9]. Говорят, от смешанных браков рождаются красивые дети. Хочешь на мне жениться вместо него? – Она указала рукой, в свадебной перчатке, на лежащего на полу Ицика.
Келлерман отрицательно покачал головой. Все происходящее казалось ему сумасшедшим театром. Он не понимал, как вообще с ним могло случиться такое. Как он позволил себя в это втянуть?
Разочарованная Сарит сняла с ноги туфлю, и направила ее на Келлермана, как пистолет.
Впервые в жизни, Пол решил спасаться бегством. А Сарит скакала за ним на одной ноге, путалась в юбках и размахивала свадебной туфлей. Она выкрикивала какие-то слова, видимо проклятья. Но у нее не было шансов догнать закаленного в погонях Келлермана.
Выскочив из кондиционированного помещения на улицу, Келлерман почувствовал, как в лицо ударила горяча жара. Яркий солнечный свет на миг ослепил глаза.
Келлерман посмотрел на часы, столько времени пропало впустую.
Он пытался стряхнуть с себя раздражение.
И тут на свою удачу, Пол увидел идущего ему прямо навстречу Линкольна Барроуза.
Келлерман приготовился долго его ждать. Он смог выяснить, что Линк доставляет и собирает мебель, работая в мебельном магазине в районе Алмазной Биржи.
Линк шел по улице, щурясь от яркого света, и насвистывал себе что-то под нос. Он, то ли не видел Келлермана из-за слепящего солнца, то ли просто не обратил внимание. Видимо, за последние месяцы он отвык оглядываться через спину.
Келлерман подскочил к Линку в один присест.
- Линкольн, друг, какая встреча! – Он обнял Линка, как родного. На улицах израильских городов Пол частенько видел, как обнимаются люди, радуясь встрече. Дуло пистолета уперлось Линку пол левое ребро.
- Есть разговор! И лучше не дергайся.
Линк от неожиданности удивленно таращился на Пола. Потом все-таки сообразил кто это.
- Чтоб тебя, Келлерман! Выскочил как черт из табакерки! Откуда ты вообще взялся? Все не можешь никак меня в покое оставить?
- За тобой должок! Я приехал забрать кое-что, что тебе не принадлежит.
- Ты это о чем? – Линк искренне не понимал.
Келлерман и Линк стояли на улице, обнявшись как два старых друга. А прямо на них несся жених Ицик, размахивая руками. Полу, человеку организованному и собранному, очень мешало, что израильтяне делают много лишних телодвижений.
- Ахи! Я женился! Куда же ты ушел, ахи? Пойдем праздновать мою свадьбу! Прости меня, ахи! Мой обкуренный родственник пошутил над тобой, а я не знал… Пойдем, ахи! Ты будешь моим самым дорогим гостем!
Пол в изнеможении закатил глаза. У него не было больше сил терпеть этого жениха. Сейчас он его пристрелит!
А жених тем временем продолжал:
- Это твой друг, ахи? Я его приглашаю тоже. Пойдем! – он обратился к Линку. – Друг моего брата – мой друг!
- Я – работа! Не могу!
Линк успел выучить несколько десятков слов на иврите, и пытался ими изъясняться. Линк не знал, и не догадываться какое отношение имеет этот очень израильский жених к агенту Полу Келлерману, и почему он называет его братом. Но может быть, если этот жених сможет утащить Келлермана, тот оставит его в покое. Хотя если Келлерман выследил его сегодня, значит, сможет и еще раз.
- Ты где работаешь? – Ицик не отставал.
Линк показал рукой в сторону магазина.
- В мебельном у Элиаса? Скажешь ему, что тебя Ицик Абутбуль пригласил на свадьбу! Он не будет на тебя сердиться.
Пол уже понял, что отделаться от назойливого жениха возможно лишь убив его. Ладно, он пойдет к нему на свадьбу, тем более, что Линк от него уже никуда не денется, так как пойдет с ним. К тому же жених обещал вкусный стол.
- Тов[10], ахи! Мы идем!
Ицик обрадовался прямо таки по-детски. Он взял Пола и Линка за руки. И они, как детишки в детском саду, вошли в зал торжеств.
А в зале гости уже толпились с тарелками вокруг шведского стола. Туда сразу направился и Келлерман. Так много вкусной экзотической еды: хумус, тхина, хацелим, матбуха, таджин, сосиски маргез, кускус, мясо разных видом на гриле. Пол хотел все попробовать.
А Линк хотел только забиться в какой-нибудь угол и не привлекать внимания. Он еще не успел переварить появление Келлермана, как попал на эту свадьбу.
К нему подошел какой-то парень в дешевом плохо сидящем костюме:
- Парень, а нельзя ли кондиционер усилить.
Он принял Линка, одетого в рабочие штаны и в пропотевшую и местами грязную футболку, за обслугу.
Мгновенно возле них появился жених Ицик:
- Ты что, Лиор! Это же мой гость!
Лиор переводил взгляд с жениха на Линка, и обратно.
- Он прямо с работы пришел ко мне свадьбу! Уважаемый человек – работает! Не то, что ты – сидишь на пособии.
Линк нашел столик в углу и присел возле него. Он достал мобильник, хотел позвонить Майклу, но из-за шума говорить было невозможно. Надо придумать, как отделаться от Келлермана. Может, он сам по себе отравится хумусом?
Мысли к Линку не шли, а вместо них пришла какая-то девица. Волосы такого же желтого цвета, как и у невесты. Из-под коротенькой юбочки торчали тощие ноги. На ногах и на руках черные точки – следы корней волос.
Она бесцеремонно уселась возле Линка.
- Ты друг Ицика?
Линк кивнул.
- А я кузина Сарит. Меня зовут Ревиталь.
Линк не ответил, рассчитывал на то, что Ревиталь уйдет, обидевшись на его невежливость. Но та и не собиралась.
- Вы давно дружите с Ициком?
- Не понимать.
Линк сделал еще одну попытку отделаться от кузины невесты.
- О! Ты не местный?
Линк отрицательно покачал головой.
- Как здорово, что евреи со всего мира приезжают на Святую Землю в Израиль!
- Я не еврей. Я – ирландец.
- Ты из Ирландии? Там тоже живут евреи? Как здорово! И как там в Ирландии?
- Я там не был.
- Что я тебя совсем не понимаю!
- Я имею маленький иврит. Вчера самолет Израиль. – Линк успел заметить, что после этой фразы израильтяне сразу от него отставали и больше ничего не спрашивали. Но это было до того, как он встретил Ревиталь.
- А! Все понятно! Хочешь танцевать?
Линк снова отрицательно покачал головой.
Но Ревиталь схватила его за руку и потащила на танцплощадку.
Музыканты играли Ору[11]. Ревиталь и Линк присоединись к хороводу. Ревиталь крепко держала его за руку, царапая ладонь наманикюренными ногтями такой длины, что позавидовала бы любая ведьма из низко бюджетного фильма ужасов.
Келлерман, угощающийся возле стола, то и дело поглядывал на Линка. А сейчас он вдруг увидел, что того нет за столиком. Неужели сбежал? Пол хотел было броситься к выходу, но прежде решил все же обследовать зал.
В хороводе танцующих, Келлерман заметил, как мелькает лысая голова Линка. Он стал пробираться к нему сквозь толпу. Пол налетал на гостей, они мешали ему, путались под ногами. Происходящее напоминало пробку на дороге, причем именно на израильской. Пол придерживал пистолет под пиджаком одной рукой. Может, придется воспользоваться. Кроме того, он не хотел, чтобы кто-нибудь из случайно налетевших на него гостей почувствовал, что он прячет под пиджаком оружие.
Келлерман присоединился к веселому хороводу, влез между Линком и Ревиталь. Она была очень недовольна.
- Надеюсь, ты не собираешься сбежать?
- Просто танцую!
Ора закончилась, заиграли медленный танец. Ревиталь бесцеремонно повисла у Линка на шее. А к Полу подошла Сарит:
- Хочешь потанцевать с невестой?
Пол кивнул. Он хотел остаться на танцплощадке, чтобы не выпускать Линка из виду.
- Зря ты не захотел на мне жениться. Это могла бы быть наша свадьба.
- У тебя хороший муж – Ицик.
- У меня есть возможность погулять сегодня в последний раз перед замужней жизнью. Понимаешь, о чем я?
- Я не хочу ссориться с Ициком.
- Пахдан[12]! – Это было самое страшное и несправедливое оскорбление, которое Келлерману довелось услышать в жизни.
Танец кончился, Пол подошел к Линку:
- Пойдем - поговорим! – Он указал рукой на столики.
- Только пойду, пиво возьму у бара.
Линк хотел выиграть время, чтобы попытаться собраться с мыслями. Может, удастся все-таки дозвониться Майклу. Кроме всего прочего, алкоголь его обычно успокаивал.
- Я тебя за столиком жду. Я тебя вижу, не пытайся сбежать!
- Достал уже. – Огрызнулся Линк.
Ревиталь стояла рядом и пританцовывала на своих тощих ногах. Ей даже не мешало, что мужчины разговаривают, не обращая на нее внимания.
- Я пойду в туалет.
«Чтоб ты там и осталась! – Подумал Линк. – И Келлермана с собой забери!».
Келлерман снова взял штурмом толпу гостей, пробился сквозь нее, и сел за столик в углу.
Подошел Линк с двумя бокалами пива. Один поставил на столик перед Полом.
- Я пиво не пью.
- Аристократ нашелся! – Линк отхлебнул пива. – Почему ты меня в покое не оставишь? Зачем я тебе понадобился, что ты приехал за мной в такую даль?
- Друг мой Линкольн, ты сам по себе мне глубоко неинтересен. Но мне нужна пленка!
- Какая?
- Линкольн, ты глуп, но не настолько. Ты знаешь, какая. Разговор Керолайн.
- А! Эта!
- Эта самая! И она мне нужна. Она мне очень нужна, раз я сюда за тобой приехал. Ты меня знаешь, Линк! Отдай пленку по-хорошему.
Подошла Ревиталь. Наклонилась к Линку, прикасаясь своей тощей грудью к его плечу, и открывая Полу весь вид своего небогатого декольте. Зашептала на ухо, но так громко, что и Пол слышал:
- Ты уже был в туалете? С ума сойти можно! Цветы, зеркала. Пойдем - покажу! – Она гладила Линка по руке.
- Ты – иди. Я – потом. Мы вместе – видеть не надо.
- О! Конечно! Ты такой умный!
Ревиталь уплыла в туалет, напевая песню: «Если я тебе дала, ну так что с того?»
Линк решил действовать. Несколько минут форы у него было.
- Давай так, Келлерман, я отдам тебе пленку, но ты сначала вытащишь меня из этого сумасшедшего дома! Мы договоримся, но не здесь.
Келлерман внимательно посмотрел на Линкольна. Этот простой искренний парень врать не умеет.
- Пошли!
Снова толпа гостей. Раздайся море! На танцплощадке Ицика и Сарит, сидящих на стульях, поднимали их друзья на вытянутых руках. Это должно было быть весело. Но Ицик был бледен, несмотря на смуглую кожу, а Сарит дико верещала. Жених и не заметил ухода дорогих гостей.
Проходя мимо шведского стола, на котором уже стояли десерты, Келлерман на несколько секунд замешкался. В нос ударил сладкий аромат теста, меда, орехов. Так захотелось попробовать этих экзотических восточных сладостей. Но времени уже не было. Линк спешил к выходу, спасаясь от Ревиталь.
Вышли на улицу. Уже стемнело, но все равно стояла влажная жара.
- Так, где пленка, Линк?
- Пленка у меня. Я отдам тебе ее завтра. Встретимся тут.
- Я же не идиот. Раз я тебя нашел – думаешь, отпущу?
- Я знаю, что не идиот. Нашел сегодня – найдешь и потом. Поэтому я сам принесу тебе завтра пленку.
Келлерман не хотел давать Линку времени до завтра. Вдруг тот решит скопировать пленку. Но с другой стороны, где гарантия, что он до сих пор этого не сделал.
На пороге появилась, цокая каблуками Ревиталь.
- Я тебя там жду, как дура, а ты покурить вышел!
- Вот черт! – Только и сказал Линк, и рванул от Зала Торжеств наперерез, через проезжую часть. Машины резко тормозили, и обалдело сигналили. На противоположном тротуаре Линк одним махом сиганул через кусты. А Келлерман гнался за ним, размахивая пистолетом, который уже успел достать из-под пиджака.
[1] Что еще?
[2] Брат мой!
[3] Ритуальный брачный договор
[4] 10 мужчин, которые обязательно должны присутствовать при молитвах и других ритуалах
[5] Небольшая ермолка, которую религиозные иудеи-мужчины носят постоянно. Нерелигиозные же надевают только при справлении ритуалов
[6] Ритуальный шатер над свадебным алтарем
[7] Святой в Духе Своем, иначе – Бог
[8] Жених
[9] Еврей европейского происхождения
[10] Хорошо
[11] Танец. Его танцуют хороводом на веселых торжествах
[12] Трус
Август 2008
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Мама!
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Angst, POV
- Персонажи: Линкольн Барроуз, Кристина Роза Скофилд, Майкл Скофилд, Вероника Донован, оригинальные персонажи, упоминание Альдо Барроуза
- Рейтинг: PG
- Сеттинг: Pre-Series; 4х17
- Статус: законченно
- От автора: Идея написать рассказ о детстве и юности Линкольна живет у меня уже давно. Но пока дальше набросков дело не пошло.
Однако меня настолько глубоко тронуло поведение Линка при встрече с матерью, что за несколько дней появился фик. Беззащитная растерянность Линка, будто вмиг рассыпалась в пыль закрывающая его душу броня, которую он создавал годами, заставила сжиматься от боли мое влюбленное в него сердце.
Любой ребенок готов любить
своих родителей всем сердцем,
несмотря ни на что.
И даже в том случае,
если родители этого не заслуживают.
Тони Парсонс
- Мама, а почему ушел папа?
- Просто кое-что изменилось, и папа перестал быть... – Мама тяжело вздыхает. – Папа перестал быть тем папой, которого ты знал всю жизнь…
- Папа меня разлюбил?
- Нет, милый! Папа тебя любит. И ты его любишь. И я его люблю. Но у папы проблемы, и он не сможет с нами жить, пока их не решит. – Мама берет со стола твою тарелку, и несет на кухню. Когда она раздражена, ее особенно злит твоя неряшливость. – Когда же ты научишься сам мыть за собой посуду?
- Ты это просто так говоришь! – Ты идешь за мамой на кухню, нарочно шаркая ногами. Ты знаешь, что ей это не нравится. – Папа меня больше не любит, а ты врешь!
- Линкольн! У папы алкогольная зависимость! Он не сможет с нами жить, пока не вылечится! – Отвернувшись, мама принялась мыть тарелку.
- Ты выгнала папу?
Детский плач из соседней комнаты, который стал слышен даже сквозь шум воды, помешал маме ответить.
- Майкл проснулся! – Наскоро обтерев руки о кухонное полотенце, мама побежала успокаивать твоего маленького брата.
Тебе не хочется ни гулять, ни играть ни во что. Ты просто сидишь на кровати в своей комнате. Папа точно больше тебя не любит, а у мамы теперь есть маленький Майкл. Слезы текут сами собой, и ты размазываешь их кулаками по щекам.
- Линкольн?
- Уходи!
- Милый, открой дверь. У меня поднос.
Ты нехотя слазишь с кровати, и открываешь дверь.
- Милый, я принесла молоко и печенье.
- Я не хочу!
- Линк, я так устала. Майкл только уснул. Можно я у тебя посижу? Попьем молока?
Ты отходишь в сторону, пропуская маму в комнату. Она ставит поднос на твой письменный стол. Ты молчишь, делая вид, что обида еще не прошла. Но на самом деле ты рад, что мама тут, с тобой. Ты любишь ее печенье, и молоко, и особенно, когда она рядом. После того, как ушел отец, ты стал бояться, что и мама тоже может уйти. Но сейчас, когда вы вместе пьете молоко, как когда-то в детстве (детством ты называешь то время, когда еще был папа), ты чувствуешь, что мама никогда никуда не уйдет.
- Мама!
Мама медленно приоткрывает глаза.
- Привет, милый! – Произносит она тихо. – Как дела? Как в школе?
- Хорошо! – Ты достаешь из кармана куртки глиняную фигурку, которую дал тебе Майкл. – Мама, тебе Майкл передал подарок. Он в детском саду слепил. Это бизон из индейских легенд. Майкл сказал, он будет тебя оберегать. Его зовут Билл.
Мама берет из твоих рук смешную фигурку, раскрашенную яркой краской. На пыльной стороне ладони гематома, след от инфузии. Билл совсем не похож на бизона, скорее гибрид коровы и верблюда. Но эта смешная фигурка заставила маму улыбнуться. Ты любишь, когда мама улыбается. В такие минуты тебе кажется, что она выздоравливает, и скоро совсем поправится.
- Что-то во рту пересохло. Дай мне попить, милый.
Ты уже научится управляться с больничной кроватью. Приподнимаешь изголовье, помогая маме поднять голову, и даешь воду через трубочку. Потом снова опускаешь кровать, поправляешь подушку. За то время, что ты находишься с мамой в палате, ты даешь ей пить бессчетное количество раз. От лекарств ее мучает жажда, и сохнет слизистая.
Ты приходишь к маме ежедневно. Всегда один. Ты боялся приводить маленького брата в больницу. Не хотел, чтобы он видел, как мама похудела, и какая она бледная. Но ты видел, как маленький Майкл очень скучает по маме. Капризничает, и просится к ней. Поделившись однажды своими сомнениями с Вероникой, ты услышал дельный совет. Темные круги под глазами скроет макияж. Купив все необходимое, Вероника сама привезла все в больницу, и даже помогла маме привести себя в порядок.
Но когда ты провожал Веронику из палаты к выходу, она расплакалась, и сказала, что больше никогда не придет в это страшное место. Почему страшное? Ведь здесь ухаживают за мамой. Врачи лечат ее. Они уж точно знают, как ей помочь. Добрые медсестры всегда находят минутку поговорить с тобой, и спросить как дела. Социальный работник мисс Лодж приносит талоны на питание в столовой для персонала. Каждый день сразу после школы ты едешь в больницу. Пока маме делают процедуры, ты обедаешь в столовой. А после обеда уносишь в кармане куртки пакетик соку, яблоко или апельсин для Майкла.
После того визита в больницу Майкл долго плакал. Его испугали приборы. Он постоянно твердил, что «у мамы болит ручка» из-за инфузии. Стал плохо спать, и звать маму по ночам. Больше брата в больницу ты не приводил.
- Мама, а где Билл? – Ты видишь, что на прикроватной тумбочке нет глиняной яркой фигурки.
- Я отдала Билла Мэгги, милый. Помнишь ее? – Ты с трудом вспоминаешь бледную девушку, лежавшую в той же палате, что и мама.
- Как же так, мама? Это ведь Майкл для тебя сделал. Это его подарок. – Тебе так хочется верить, что бизон из древних индейских легенд сможет вылечить маму, если не смогут врачи.
- Милый, Мэгги перевели в хоспис. Она умирает. Ей Билл нужнее. Ты не сердишься?
Ты берешь маму за руку. Ты можешь сидеть так часам, держа ее прохладную ладонь. Мама дремлет. Последнее время она помногу спит. Врачи говорят, это от обезболивающих лекарств. Но даже во сне мамино лицо искажается от боли. И ее боль отдается эхом в твоем сердце. Раньше ты и не знал, что бывает так больно. Ни когда расцарапал бок, и сбил локти, упав с дерева. Ни когда тебя избили мальчишки на несколько лет старше. Ни даже тогда, когда ушел папа…
- Мама… Мамочка… - Шепчешь ты. Поворачиваешь колесико на трубке инфузии, и лекарство впрыскивает быстрее. Этому тебя научила медсестра Кимберли. Мамино лицо снова становится спокойным, и она спит дальше.
Тебе хочется плакать. Но нельзя. Ты не хочешь, чтобы мама увидела твои слезы, когда проснется. А дома Майклу нужно говорить, что мама выздоравливает, и скоро вернется домой. Мама, ложась в больницу, сказала, что ты теперь глава семьи, и должен позаботиться о братике.
Через несколько дней, войдя в палату, ты видишь, что мама крутит в руках яркую смешную корову.
- Билл вернулся?
- Мне его принес отец Мэгги. Она умерла.
И в этот момент ты понимаешь, что смерть, которая забрала Мэгги, скоро придет и за мамой. И никакой Билл не поможет.
Ты смотришь на женщину, сидящую перед тобой. Элегантный светлый костюм. В детстве ты любил, когда мама нарядно одевалась. Тогда она казалась тебе особенно красивой.
У этой женщины напротив другая прическа. Макияж. Ты и не помнишь, когда мама последний раз его делала. Хотя нет… В тот день, когда ты приводил Майкла в больницу.
Морщинки вокруг глаз. Конечно. Ведь столько лет прошло. Сколько сейчас маме? 64? Ты давно уже не подсчитываешь ее возраст, вычисляя, сколько лет ей было бы сейчас.
А голос остался прежним. Тот же тихий спокойный голос. Добрый и родной. Только он мог тебя успокоить, когда ты начинал злиться и скандалить, выпуская на волю свое кипящее подростковое буйство.
Эта женщина – не та мама, которую ты помнишь. Она работает на Компанию. На тех, кто подставил тебя в деле об убийстве. На тех, кто пытался убить тебя и Майкла с момента побега из Фокс Ривер. Эта женщина называет себя матерью. А ведь для каждой матери самое главное – это ее семья. А эта женщина бросила тебя и брата двадцать три года назад, а сейчас даже не извинилась, утверждая, что от извинений нет толку.
Эта женщина, работающая на Компанию - ты так зол на нее. Бесконечно зол. За ужас похорон. За бесконечные приюты. За бремя ответственности за брата, которое оказалось слишком тяжелым для тебя. За твою бестолковую приблатненную юность. За твою несложившуюся распавшуюся семью. За неизменный страх любить, доверять, надеяться. За незаживающую рану вечной разлуки с близким человеком. За то чувство щемящей безысходной тоски, что навсегда поселилось у тебя в душе, оттого, что ты слишком рано понял, что есть в жизни вещи, которых никак не исправить.
Много лет назад, лежа без сна на жесткой кровати в приюте, ты мечтал о том, что однажды узнаешь, что смерть мамы это ошибка. Мечтал, что однажды она неожиданно приедет, и заберет тебя и Майкла в ваш дом.
Однажды ты перестал мечтать. А сейчас ты рад, что мама жива и вернулась. Ведь теплые воспоминания о ней, и том счастливом детстве, когда еще был папа, и вы были семьей, продолжают и теперь держать твою личность, не давая сломаться.
В детстве ты верил, что мама не даст ничего плохому с тобой случится, отведет беду. И сейчас ты чувствуешь, что только она может защитить тебя от охоты Кранца.
Если кто-нибудь скажет тебе сейчас, что через несколько часов мама отдаст приказ снайперу спустить курок, ты не удержишься, и ударишь обидчика, вложив в свой кулак всю боль, что накопилась за годы сиротского одиночества. «Просто немного веры» - сказал ты Майклу в тот страшный день похорон. Но для мамы у тебя есть вся вера, которая только существует в этом мире.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Angst, POV
- Персонажи: Линкольн Барроуз, Кристина Роза Скофилд, Майкл Скофилд, Вероника Донован, оригинальные персонажи, упоминание Альдо Барроуза
- Рейтинг: PG
- Сеттинг: Pre-Series; 4х17
- Статус: законченно
- От автора: Идея написать рассказ о детстве и юности Линкольна живет у меня уже давно. Но пока дальше набросков дело не пошло.
Однако меня настолько глубоко тронуло поведение Линка при встрече с матерью, что за несколько дней появился фик. Беззащитная растерянность Линка, будто вмиг рассыпалась в пыль закрывающая его душу броня, которую он создавал годами, заставила сжиматься от боли мое влюбленное в него сердце.
Любой ребенок готов любить
своих родителей всем сердцем,
несмотря ни на что.
И даже в том случае,
если родители этого не заслуживают.
Тони Парсонс
- Мама, а почему ушел папа?
- Просто кое-что изменилось, и папа перестал быть... – Мама тяжело вздыхает. – Папа перестал быть тем папой, которого ты знал всю жизнь…
- Папа меня разлюбил?
- Нет, милый! Папа тебя любит. И ты его любишь. И я его люблю. Но у папы проблемы, и он не сможет с нами жить, пока их не решит. – Мама берет со стола твою тарелку, и несет на кухню. Когда она раздражена, ее особенно злит твоя неряшливость. – Когда же ты научишься сам мыть за собой посуду?
- Ты это просто так говоришь! – Ты идешь за мамой на кухню, нарочно шаркая ногами. Ты знаешь, что ей это не нравится. – Папа меня больше не любит, а ты врешь!
- Линкольн! У папы алкогольная зависимость! Он не сможет с нами жить, пока не вылечится! – Отвернувшись, мама принялась мыть тарелку.
- Ты выгнала папу?
Детский плач из соседней комнаты, который стал слышен даже сквозь шум воды, помешал маме ответить.
- Майкл проснулся! – Наскоро обтерев руки о кухонное полотенце, мама побежала успокаивать твоего маленького брата.
Тебе не хочется ни гулять, ни играть ни во что. Ты просто сидишь на кровати в своей комнате. Папа точно больше тебя не любит, а у мамы теперь есть маленький Майкл. Слезы текут сами собой, и ты размазываешь их кулаками по щекам.
- Линкольн?
- Уходи!
- Милый, открой дверь. У меня поднос.
Ты нехотя слазишь с кровати, и открываешь дверь.
- Милый, я принесла молоко и печенье.
- Я не хочу!
- Линк, я так устала. Майкл только уснул. Можно я у тебя посижу? Попьем молока?
Ты отходишь в сторону, пропуская маму в комнату. Она ставит поднос на твой письменный стол. Ты молчишь, делая вид, что обида еще не прошла. Но на самом деле ты рад, что мама тут, с тобой. Ты любишь ее печенье, и молоко, и особенно, когда она рядом. После того, как ушел отец, ты стал бояться, что и мама тоже может уйти. Но сейчас, когда вы вместе пьете молоко, как когда-то в детстве (детством ты называешь то время, когда еще был папа), ты чувствуешь, что мама никогда никуда не уйдет.
- Мама!
Мама медленно приоткрывает глаза.
- Привет, милый! – Произносит она тихо. – Как дела? Как в школе?
- Хорошо! – Ты достаешь из кармана куртки глиняную фигурку, которую дал тебе Майкл. – Мама, тебе Майкл передал подарок. Он в детском саду слепил. Это бизон из индейских легенд. Майкл сказал, он будет тебя оберегать. Его зовут Билл.
Мама берет из твоих рук смешную фигурку, раскрашенную яркой краской. На пыльной стороне ладони гематома, след от инфузии. Билл совсем не похож на бизона, скорее гибрид коровы и верблюда. Но эта смешная фигурка заставила маму улыбнуться. Ты любишь, когда мама улыбается. В такие минуты тебе кажется, что она выздоравливает, и скоро совсем поправится.
- Что-то во рту пересохло. Дай мне попить, милый.
Ты уже научится управляться с больничной кроватью. Приподнимаешь изголовье, помогая маме поднять голову, и даешь воду через трубочку. Потом снова опускаешь кровать, поправляешь подушку. За то время, что ты находишься с мамой в палате, ты даешь ей пить бессчетное количество раз. От лекарств ее мучает жажда, и сохнет слизистая.
Ты приходишь к маме ежедневно. Всегда один. Ты боялся приводить маленького брата в больницу. Не хотел, чтобы он видел, как мама похудела, и какая она бледная. Но ты видел, как маленький Майкл очень скучает по маме. Капризничает, и просится к ней. Поделившись однажды своими сомнениями с Вероникой, ты услышал дельный совет. Темные круги под глазами скроет макияж. Купив все необходимое, Вероника сама привезла все в больницу, и даже помогла маме привести себя в порядок.
Но когда ты провожал Веронику из палаты к выходу, она расплакалась, и сказала, что больше никогда не придет в это страшное место. Почему страшное? Ведь здесь ухаживают за мамой. Врачи лечат ее. Они уж точно знают, как ей помочь. Добрые медсестры всегда находят минутку поговорить с тобой, и спросить как дела. Социальный работник мисс Лодж приносит талоны на питание в столовой для персонала. Каждый день сразу после школы ты едешь в больницу. Пока маме делают процедуры, ты обедаешь в столовой. А после обеда уносишь в кармане куртки пакетик соку, яблоко или апельсин для Майкла.
После того визита в больницу Майкл долго плакал. Его испугали приборы. Он постоянно твердил, что «у мамы болит ручка» из-за инфузии. Стал плохо спать, и звать маму по ночам. Больше брата в больницу ты не приводил.
- Мама, а где Билл? – Ты видишь, что на прикроватной тумбочке нет глиняной яркой фигурки.
- Я отдала Билла Мэгги, милый. Помнишь ее? – Ты с трудом вспоминаешь бледную девушку, лежавшую в той же палате, что и мама.
- Как же так, мама? Это ведь Майкл для тебя сделал. Это его подарок. – Тебе так хочется верить, что бизон из древних индейских легенд сможет вылечить маму, если не смогут врачи.
- Милый, Мэгги перевели в хоспис. Она умирает. Ей Билл нужнее. Ты не сердишься?
Ты берешь маму за руку. Ты можешь сидеть так часам, держа ее прохладную ладонь. Мама дремлет. Последнее время она помногу спит. Врачи говорят, это от обезболивающих лекарств. Но даже во сне мамино лицо искажается от боли. И ее боль отдается эхом в твоем сердце. Раньше ты и не знал, что бывает так больно. Ни когда расцарапал бок, и сбил локти, упав с дерева. Ни когда тебя избили мальчишки на несколько лет старше. Ни даже тогда, когда ушел папа…
- Мама… Мамочка… - Шепчешь ты. Поворачиваешь колесико на трубке инфузии, и лекарство впрыскивает быстрее. Этому тебя научила медсестра Кимберли. Мамино лицо снова становится спокойным, и она спит дальше.
Тебе хочется плакать. Но нельзя. Ты не хочешь, чтобы мама увидела твои слезы, когда проснется. А дома Майклу нужно говорить, что мама выздоравливает, и скоро вернется домой. Мама, ложась в больницу, сказала, что ты теперь глава семьи, и должен позаботиться о братике.
Через несколько дней, войдя в палату, ты видишь, что мама крутит в руках яркую смешную корову.
- Билл вернулся?
- Мне его принес отец Мэгги. Она умерла.
И в этот момент ты понимаешь, что смерть, которая забрала Мэгги, скоро придет и за мамой. И никакой Билл не поможет.
Ты смотришь на женщину, сидящую перед тобой. Элегантный светлый костюм. В детстве ты любил, когда мама нарядно одевалась. Тогда она казалась тебе особенно красивой.
У этой женщины напротив другая прическа. Макияж. Ты и не помнишь, когда мама последний раз его делала. Хотя нет… В тот день, когда ты приводил Майкла в больницу.
Морщинки вокруг глаз. Конечно. Ведь столько лет прошло. Сколько сейчас маме? 64? Ты давно уже не подсчитываешь ее возраст, вычисляя, сколько лет ей было бы сейчас.
А голос остался прежним. Тот же тихий спокойный голос. Добрый и родной. Только он мог тебя успокоить, когда ты начинал злиться и скандалить, выпуская на волю свое кипящее подростковое буйство.
Эта женщина – не та мама, которую ты помнишь. Она работает на Компанию. На тех, кто подставил тебя в деле об убийстве. На тех, кто пытался убить тебя и Майкла с момента побега из Фокс Ривер. Эта женщина называет себя матерью. А ведь для каждой матери самое главное – это ее семья. А эта женщина бросила тебя и брата двадцать три года назад, а сейчас даже не извинилась, утверждая, что от извинений нет толку.
Эта женщина, работающая на Компанию - ты так зол на нее. Бесконечно зол. За ужас похорон. За бесконечные приюты. За бремя ответственности за брата, которое оказалось слишком тяжелым для тебя. За твою бестолковую приблатненную юность. За твою несложившуюся распавшуюся семью. За неизменный страх любить, доверять, надеяться. За незаживающую рану вечной разлуки с близким человеком. За то чувство щемящей безысходной тоски, что навсегда поселилось у тебя в душе, оттого, что ты слишком рано понял, что есть в жизни вещи, которых никак не исправить.
Много лет назад, лежа без сна на жесткой кровати в приюте, ты мечтал о том, что однажды узнаешь, что смерть мамы это ошибка. Мечтал, что однажды она неожиданно приедет, и заберет тебя и Майкла в ваш дом.
Однажды ты перестал мечтать. А сейчас ты рад, что мама жива и вернулась. Ведь теплые воспоминания о ней, и том счастливом детстве, когда еще был папа, и вы были семьей, продолжают и теперь держать твою личность, не давая сломаться.
В детстве ты верил, что мама не даст ничего плохому с тобой случится, отведет беду. И сейчас ты чувствуешь, что только она может защитить тебя от охоты Кранца.
Если кто-нибудь скажет тебе сейчас, что через несколько часов мама отдаст приказ снайперу спустить курок, ты не удержишься, и ударишь обидчика, вложив в свой кулак всю боль, что накопилась за годы сиротского одиночества. «Просто немного веры» - сказал ты Майклу в тот страшный день похорон. Но для мамы у тебя есть вся вера, которая только существует в этом мире.
Апрель 2009
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Прикосновение рук
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Angst, POV
- Персонажи и пейринги: ЛиСа: Линкольн\Сара
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Я увидела ЛиСу именно такой.
Сара, ты видела фильм «Фрида»? Помнишь, как Диего Ривера, пойманный Фридой на супружеской измене, говорит ей: «Даже в рукопожатии больше чувства»? А ведь, правда!
Сколько чувства может быть в рукопожатии! Сколько чувства может быть в легком прикосновении руки! И ты это знаешь, Сара! Ты это знаешь. Именно поэтому ты хранишь воспоминания об этих прикосновениях. Эти прикосновения помнят твои пальцы. Их помнит твое сердце.
- У вас есть вопросы по предстоящей процедуре?
Визит доктора обязателен перед казнью. До нее всего несколько часов. Ты аккуратно подбираешь слова, разговаривая со смертником.
- Когда подадут ужин? Куда поведут потом? Как будут затягивать ремни?- Линкольн хмурит брови. Не хочет знать, как все будет, и что его ждет. - Думаете, мне это поможет?
Ты не знаешь, что ему ответить. Точно также, как не знала, что сказать умирающему в больнице. И это не от того, что ты слаба. Просто нет на свете слов, которые бы помогли и утешили.
- Некоторым так легче… - Единственное, что ты смогла сказать. Предположить, что кому-то описание казни поможет справиться со страхом неминуемого конца жизни.
Линкольн не отвечает. Не хочет продолжать этот разговор. Не хочет знать, какой дорогой смерть придет к нему. Он не смотрит тебе в глаза, стараясь не выдать своего страха перед пугающим «навсегда».
- Как Майкл?
Тебе кажется, что больше, чем собственный уход, его страшит то, что брат останется совсем один.
- Стремился вас увидеть. К сожалению, это станет возможным лишь на последнем свидании.
Линкольн сжимает в замок свои длинные сильные пальцы. Пытается спрятать от тебя их дрожь.
- Одна просьба. – Он поворачивает к тебе голову. Он должен видеть твое лицо.
- Да? Какая? – Ты готова выполнить любую его просьбу. Так ты сможешь справиться с чувством беспомощности перед чужой смертью.
- Когда меня не станет… - Глубокий вздох. Линк тяжело произносит слова. Он не привык просить. Никого и никогда. Но сейчас у него нет выбора. – Вы присмотрите за братом?
Теперь Линк смотрит тебе в глаза. Ты молчишь. Ничего не отвечаешь. Ком в горле лишает тебя возможности произнести слова обещания. Но ему не нужен ответ. То, что он увидел в твоем взгляде, то, что ты не смогла скрыть, стало ему ответом.
- Присутствие доктора обязательно, так что я буду рядом.
Зачем ты говоришь это? Чтобы его приободрить? Чтобы он почувствовал, что будет не один на своем пути в пугающее «навсегда»? Чтобы знал, что не останется наедине с разрядом тока, несущим смерть? Какое слабое утешение!
- У вас это все уже было?
Линкольн спрашивает не просто так, не из любопытства. Он смотрит на твои ладони, зажатые меж коленок. Слышит, как дрогнул твой голос.
- Нет.
Ты чувствуешь себя совсем растерянной и беспомощной. Что ты можешь ему сказать, если эта казнь для тебя первая, как и для Линкольна. И хоть для него она станет последней, а для тебя лишь профессиональным опытом, он чувствует твое смятение. И тогда Линкольн, идущий на смерть, хочет успокоить тебя. Он не ищет у тебя защиты от страха. Вместо этого он только хочет защитить тебя. И ты поражена его силой. Его внутренней силой, неподвластной страху неизвестного, но неминуемого.
Ты касаешься руки Линкольна. Ты хочешь прикоснуться к этой силе. Хочешь напиться ее. А он принимает это за жест жалости. И он благодарен тебе за этот жест. Ведь его так мало кто жалел, даже сама сука-жизнь. Манжет рукава твоего синего гольфа трется о наручники. Почему то тебе казалось, что его огромные ладони ледяные от холода карцера. Но они обжигают твои тонкие пальцы своим теплым жаром. Их согревает огонь, бушующий внутри него. Огонь, который даже ожидание смерти не может погасить. Огонь, который и сама смерть не погасит.
- Все будет хорошо! - Линкольн стоит рядом. Неуклюже мнется. Ему неловко. Ему неуютно от присутствия Пола. Он не доволен тем, как Майкл все решил.
Линкольн растерянно поджимает губы, пытаясь найти слова, чтобы сказать тебе что-то доброе.
- Все будет хорошо! - Это так банально звучит. Но так давно никто тебе не говорил этого. И хочется, чтобы кто-то, такой вот сильный, как он, сказал тебе, что все будет хорошо. И ты бы поверила. Ты бы сразу поверила.
- Тебе видений!
Серебристый поезд. Майкл и Пол, обманувшие проводника, садятся в вагон. Вместе организуют поездку в Чикаго. Майкл, которому ты открыла дверь на свободу. Пол, который пытал тебя в ванной. Вместе. А чего ты ждала от Майкла? Что он убьет Пола? Изобьет? Покалечит? Утопит, в конце концов, к чертовой матери?! Чего ты ждала? А что бы стал делать Майкл, если бы Пол тебя все-таки убил?
- Мы используем его, а там.… А там – к чёрту!
Не то. Совсем не то, что тебе нужно сейчас услышать. Этот простой неуклюжий парень не все понимает. Но он пытается приободрить тебя. Он так хочет, чтобы ты почувствовала себя лучше. Он такой искренний и честный. И это не может не трогать твое сердце. И от его слов, пусть даже не от тех, что нужны сейчас, тебе становится теплее на душе. Когда-то ты аккуратно подбирала слова, сидя в одиночной камере, провожая его на казнь. А теперь он, видя как тебе тяжело, хочет вернуть тебе долг сочувствия и доброты. Он и сам не понимает, как много для тебя значит то, что он просто остался стоять с тобой на перроне.
Линкольн поправляет кепку. Тяжело вздыхает. Садится рядом.
- Прости, что мы втянули тебя в это. Для нас очень важно, что ты нам помогаешь. Спасибо!
Просил ли Майкл прощения? Говорил ли он «Спасибо»? Нашел бы он тебя, позвал бы, если б ты не понадобилась ему снова? Ты пытаешься затолкать эту мысль в дальний угол сознания, где хранишь свои самые ужасные страхи. Но она выходит оттуда на охоту, отравляя твою душу.
Хочется убежать. Швырнуть им с лицо этот чёртов ключ! Чтоб они перегрызлись из-за него! И убежать! Далеко-далеко! И чтобы не нашли! Ни Майкл! Ни Пол! Но ты понимаешь, что, даже убежав от них, не убежишь от самой себя. Ты не сможешь убежать от того кошмара, что заполнил твою жизнь через шлюз открытой двери тюремного лазарета.
Линкольн берет тебя за руку. Легонько сжимает. Гладит твое запястье своим большим пальцем. Его прикосновение добрей и искренней любых слов. Ты снова чувствуешь горячее тепло его большой ладони. И ты хочешь, чтобы это тепло продолжало тебя согревать. Ты боишься, что он уберет свою ладонь. Ведь ты знаешь, что пока держишься за эту сильную мужскую руку, тебе не засосет круговорот кошмара, затопившего твою жизнь. Ты только не отпускай его руку. Линкольн не даст тебе утонуть. Ты чувствуешь это своим женским сердцем. Но… Ты полюбила не того брата, Сара…
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Angst, POV
- Персонажи и пейринги: ЛиСа: Линкольн\Сара
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Я увидела ЛиСу именно такой.
Сара, ты видела фильм «Фрида»? Помнишь, как Диего Ривера, пойманный Фридой на супружеской измене, говорит ей: «Даже в рукопожатии больше чувства»? А ведь, правда!
Сколько чувства может быть в рукопожатии! Сколько чувства может быть в легком прикосновении руки! И ты это знаешь, Сара! Ты это знаешь. Именно поэтому ты хранишь воспоминания об этих прикосновениях. Эти прикосновения помнят твои пальцы. Их помнит твое сердце.
- У вас есть вопросы по предстоящей процедуре?
Визит доктора обязателен перед казнью. До нее всего несколько часов. Ты аккуратно подбираешь слова, разговаривая со смертником.
- Когда подадут ужин? Куда поведут потом? Как будут затягивать ремни?- Линкольн хмурит брови. Не хочет знать, как все будет, и что его ждет. - Думаете, мне это поможет?
Ты не знаешь, что ему ответить. Точно также, как не знала, что сказать умирающему в больнице. И это не от того, что ты слаба. Просто нет на свете слов, которые бы помогли и утешили.
- Некоторым так легче… - Единственное, что ты смогла сказать. Предположить, что кому-то описание казни поможет справиться со страхом неминуемого конца жизни.
Линкольн не отвечает. Не хочет продолжать этот разговор. Не хочет знать, какой дорогой смерть придет к нему. Он не смотрит тебе в глаза, стараясь не выдать своего страха перед пугающим «навсегда».
- Как Майкл?
Тебе кажется, что больше, чем собственный уход, его страшит то, что брат останется совсем один.
- Стремился вас увидеть. К сожалению, это станет возможным лишь на последнем свидании.
Линкольн сжимает в замок свои длинные сильные пальцы. Пытается спрятать от тебя их дрожь.
- Одна просьба. – Он поворачивает к тебе голову. Он должен видеть твое лицо.
- Да? Какая? – Ты готова выполнить любую его просьбу. Так ты сможешь справиться с чувством беспомощности перед чужой смертью.
- Когда меня не станет… - Глубокий вздох. Линк тяжело произносит слова. Он не привык просить. Никого и никогда. Но сейчас у него нет выбора. – Вы присмотрите за братом?
Теперь Линк смотрит тебе в глаза. Ты молчишь. Ничего не отвечаешь. Ком в горле лишает тебя возможности произнести слова обещания. Но ему не нужен ответ. То, что он увидел в твоем взгляде, то, что ты не смогла скрыть, стало ему ответом.
- Присутствие доктора обязательно, так что я буду рядом.
Зачем ты говоришь это? Чтобы его приободрить? Чтобы он почувствовал, что будет не один на своем пути в пугающее «навсегда»? Чтобы знал, что не останется наедине с разрядом тока, несущим смерть? Какое слабое утешение!
- У вас это все уже было?
Линкольн спрашивает не просто так, не из любопытства. Он смотрит на твои ладони, зажатые меж коленок. Слышит, как дрогнул твой голос.
- Нет.
Ты чувствуешь себя совсем растерянной и беспомощной. Что ты можешь ему сказать, если эта казнь для тебя первая, как и для Линкольна. И хоть для него она станет последней, а для тебя лишь профессиональным опытом, он чувствует твое смятение. И тогда Линкольн, идущий на смерть, хочет успокоить тебя. Он не ищет у тебя защиты от страха. Вместо этого он только хочет защитить тебя. И ты поражена его силой. Его внутренней силой, неподвластной страху неизвестного, но неминуемого.
Ты касаешься руки Линкольна. Ты хочешь прикоснуться к этой силе. Хочешь напиться ее. А он принимает это за жест жалости. И он благодарен тебе за этот жест. Ведь его так мало кто жалел, даже сама сука-жизнь. Манжет рукава твоего синего гольфа трется о наручники. Почему то тебе казалось, что его огромные ладони ледяные от холода карцера. Но они обжигают твои тонкие пальцы своим теплым жаром. Их согревает огонь, бушующий внутри него. Огонь, который даже ожидание смерти не может погасить. Огонь, который и сама смерть не погасит.
- Все будет хорошо! - Линкольн стоит рядом. Неуклюже мнется. Ему неловко. Ему неуютно от присутствия Пола. Он не доволен тем, как Майкл все решил.
Линкольн растерянно поджимает губы, пытаясь найти слова, чтобы сказать тебе что-то доброе.
- Все будет хорошо! - Это так банально звучит. Но так давно никто тебе не говорил этого. И хочется, чтобы кто-то, такой вот сильный, как он, сказал тебе, что все будет хорошо. И ты бы поверила. Ты бы сразу поверила.
- Тебе видений!
Серебристый поезд. Майкл и Пол, обманувшие проводника, садятся в вагон. Вместе организуют поездку в Чикаго. Майкл, которому ты открыла дверь на свободу. Пол, который пытал тебя в ванной. Вместе. А чего ты ждала от Майкла? Что он убьет Пола? Изобьет? Покалечит? Утопит, в конце концов, к чертовой матери?! Чего ты ждала? А что бы стал делать Майкл, если бы Пол тебя все-таки убил?
- Мы используем его, а там.… А там – к чёрту!
Не то. Совсем не то, что тебе нужно сейчас услышать. Этот простой неуклюжий парень не все понимает. Но он пытается приободрить тебя. Он так хочет, чтобы ты почувствовала себя лучше. Он такой искренний и честный. И это не может не трогать твое сердце. И от его слов, пусть даже не от тех, что нужны сейчас, тебе становится теплее на душе. Когда-то ты аккуратно подбирала слова, сидя в одиночной камере, провожая его на казнь. А теперь он, видя как тебе тяжело, хочет вернуть тебе долг сочувствия и доброты. Он и сам не понимает, как много для тебя значит то, что он просто остался стоять с тобой на перроне.
Линкольн поправляет кепку. Тяжело вздыхает. Садится рядом.
- Прости, что мы втянули тебя в это. Для нас очень важно, что ты нам помогаешь. Спасибо!
Просил ли Майкл прощения? Говорил ли он «Спасибо»? Нашел бы он тебя, позвал бы, если б ты не понадобилась ему снова? Ты пытаешься затолкать эту мысль в дальний угол сознания, где хранишь свои самые ужасные страхи. Но она выходит оттуда на охоту, отравляя твою душу.
Хочется убежать. Швырнуть им с лицо этот чёртов ключ! Чтоб они перегрызлись из-за него! И убежать! Далеко-далеко! И чтобы не нашли! Ни Майкл! Ни Пол! Но ты понимаешь, что, даже убежав от них, не убежишь от самой себя. Ты не сможешь убежать от того кошмара, что заполнил твою жизнь через шлюз открытой двери тюремного лазарета.
Линкольн берет тебя за руку. Легонько сжимает. Гладит твое запястье своим большим пальцем. Его прикосновение добрей и искренней любых слов. Ты снова чувствуешь горячее тепло его большой ладони. И ты хочешь, чтобы это тепло продолжало тебя согревать. Ты боишься, что он уберет свою ладонь. Ведь ты знаешь, что пока держишься за эту сильную мужскую руку, тебе не засосет круговорот кошмара, затопившего твою жизнь. Ты только не отпускай его руку. Линкольн не даст тебе утонуть. Ты чувствуешь это своим женским сердцем. Но… Ты полюбила не того брата, Сара…
Январь 2009
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: 17 баллов по шкале Mach-V
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Angst, POV
- Персонажи и пейринги: МиСа
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Mach-V: тест на макиавеллизм, определяющий потенциал личности к манипуляциям другими людьми. Максимальный балл – 16
- Свежие татуировки? Нда… Видимо, будучи диабетиком, вы привыкли к игле…
Излишне интеллигентный и правильный, ты, Майкл, никогда не понимал, почему девушек привлекают татуировки. Тебе самому виделось в них что-то уголовное и преступное. Вот у Линка их было несколько. И он нравился девушкам. А теперь Сара обратила внимание на твои. Ты слегка удивлен? Возможно. Но ее интерес - это хороший повод познакомится.
- Кстати, я Майкл!
- Скофилд? Я читала дело! – Сара переводит взгляд на папку. Становится сразу серьезной и неприступной. Она хочет построить меж ней и тобой невидимую стену. Но ты не можешь себе позволить, чтобы это произошло. Ты этого не допустишь.
- А вы?- Еще одна твоя попытка.
- Для вас – доктор Танкреди! – Сара произносит это таким тоном, будто захлопывает дверь. Но она еще не знает, что представившись, и назвав тебе свое имя, она наоборот открыла дверь для твоей следующей заготовленной фразы.
- Танкреди? Как наш губернатор? – Сара не отрывает взгляд от документов. Чувствует неловкость. Ты смутил ее. Возможно, ты не ожидал этого. А чего ты ожидал? Что Сара, расплывшись в улыбке, произнесет: «Вы голосовали за папу?» Но ты продолжаешь дальше. Уже нельзя пойти на попятный. И ты озвучиваешь следующую заготовку:
- Вы что же родственники? Кто бы мог подумать, что дочь Фрэнка Танкреди работает в тюрьме. Доктором.
Сара отрывает глаза от папки, глядя на тебя. Хотел ты того, или нет, Майкл, но ты заставил Сару чувствовать себя не в своей тарелке. Она всегда болезненно реагировала на упоминание о родстве с губернатором. Но ты пока этого не знаешь. Знал бы это раньше, ты бы построил по-другому этот первый, и самый важный разговор. А пока Сара отвечает тебе избитым штампом:
- Моя цель – решать проблемы…
Но и у тебя припасен туз в рукаве.
- Стань таким, каким ты хочешь видеть мир. – Не забываешь улыбаться. Нужно быть обаятельным. Обворожительным. Немного таинственным. Ты поворачиваешь голову, глядя на Сару. Ваши глаза на секунду встречаются. Сара удивлена. Изумлена.
- Что?- Ты произносишь это как можно спокойней, будто и впрямь не понимаешь «Что?» Смотришь ей в глаза.
- Ничего… Просто, это моя цитата. - Сара прячет взгляд.
Она произносит именно то, чего ты и ожидал. Наконец-то она ведет себя согласно твоему плану. Недаром ты изучал ее столько времени. Ты определенно можешь прогнозировать ее поведение, предугадывая, что она скажет в следующую минуту. Ведь ты сам ее на это провоцируешь. Ты как будто играешь шахматную партию, что уже играл. Твой следующий ход:
- Так это вы?! А я всю жизнь думал, что Ганди.
Сара смеется в ответ.
- Очень смешно!
Ее взгляд теплеет. Это было несложно. Это было совсем легко, Майкл! Если бы ты раньше знал, что с женщинами бывает так легко, твоя личная жизнь была бы позитивнее.
- Сидите здесь! Я сейчас вернусь, через минуту!
Почему Сара вышла? Испугавшись того, что отпустила поводья? Ее смутила искра, которую ты выбил, чиркнув несколькими фразами друг о друга, и заставил Сару поверить, что эта искра пробежала между вами по воле судьбы?
Вместе с Сарой ушел и тот воспитанный улыбающийся парень. Ты в мгновение ока стал серьезным и сосредоточенным. Ты здесь по делу, у тебя есть миссия. Точными короткими движениями ты делаешь то, зачем пришел. Сара, вернувшись, даже не заподозрит, что ты вставал со стула.
- Как у вас это делается? Вы выдадите мне инсулин?
- Конечно! Вместе со шприцами! – Легкий сарказм в ее голосе.
Ты задаешь вопросы, на которые уже знаешь ответ. И только для того, чтобы услышать фразу:
- Инсулин вы будете получать только из моих рук!
И тогда ты готов произнести свою.
- Значит, видеться мы будем часто! – Дай ей привыкнуть к этой мысли. Ты так решил. Все спланировал. И, значит, так будет. Недаром же ты подделал диагноз с диабетом.
Ты не знаешь, каким Сара хочет видеть мир. И не знаешь, какой она хочет стать. Но ты хорошо изучил, какая она теперь. Губернаторская избалованная дочка, продолжающая бунтовать против отца. Бывшая наркоманка (а бывают ли бывшие наркоманы?) С кучей знакомых, не делающих ей чести. С ассортиментом комплексов, и потаенных желаний. А ты исполнишь одно из них. Самое заветное. Преподнесешь ей запретный плод, от которого она не сможет отказаться. Роман с заключенным. Она ведь именно этого хочет, ты уверен. И ты подаришь ей заключенного, которого она так давно ждет.
- Давайте посмотрим. – Ты хватаешь ее за руки. Боишься, что своими прикосновениями она сделает больнее.
- Все хорошо! – Она убирает окровавленный носок. – О Боже! Что это было?
Ты трешь ладонями заплаканные глаза. Не можешь сдержать слезы боли.
- Майкл, вы должны мне все рассказать!
Ты жмуришься. Продолжаешь закрывать руками лицо.
- Не заставляйте меня лгать! – Сжимаешь зубы до скрежета. – Прошу вас!
Ты не играешь. Тебе и вправду безумно больно. Так больно, что не нужно играть, драматизируя ситуацию. Она и так драматична до предела. И твоя фраза растопит ее сердце. Если бы тебе сегодня тебя Джон не поранил, нужно было бы специально придумать нечто подобное. Спасибо, Абруцци! Как нельзя кстати.
- После всего, что вы пережили, вам бы отдохнуть! – Нежный вкрадчивый голос. Тон очень важен. И ты выбрал правильный. Тон доброго парня-альтруиста. Эта фраза – сама забота. Герой заботится о своей спасенной. Ты ведь не просто так вспомнил о бунте. Ты ведь не хочешь, чтобы она забыла. Тебе нужно, чтобы бунт снова ожил в ее памяти.
- Все отлично! – Сара старается делать вид, что так оно и есть. Но ты слышишь дрожь в ее голосе. Тебе это на руку. – И все равно меня некем заменить.
А теперь главное!
- Надеюсь, вы не считаете себя мне обязанной? – На самом же деле ты надеешься на обратное. И произносишь эту фразу ты для того, чтобы заставить избалованную губернаторскую дочку, которой обязан весь мир, подумать над тем, что и она обязана кому-то.
- Считаю! – Она старается не смотреть тебе в глаза. Но ее взгляд возвращается к твоему лицу. Это хороший признак. – Я помню, что вы для меня сделали! – Помни Сара! Помни! Тебе, Майкл только того и надо, чтобы она помнила. Чтобы она вспомнила в нужный момент, когда ей придется отдавать тебе долг. Она не должна забывать, что задолжала тебе собственную жизнь.
Но что-то не так. Не так, как должно был. Что не так?
- Но? – Удочка заброшена.
- Но вы сказали, что работали в той технической зоне… - Сара делает паузы между слова. Она не уверена в том, что говорит. Не уверена, стоит ли это говорить. – А вас туда никто не посылал.
Незапланированный поворот! На секунду ты теряешься. Но ее неуверенность подсказывает тебе, что делать.
- Мы закончили? – Вмиг окаменевшее лицо. Холодный взгляд. Куда же подевался парень-альтруист?
- Майкл, не надо так! Я лишь… - Мольба в ее голосе.
- Спасибо за укол, док! – Резко отчеканенные фразы. Ты оскорблен до глубины души. И не скрываешь этого. Ты ей жизнь спас, а она не верит! Ах, как это возможно?! Ты встаешь и уходишь. Смеешься в душе. Теперь обманутая Сара будет чувствовать себя виноватой перед тобой.
- Я барахольщица! Ничего не выбрасываю! – Сара снова смотрит в папку. Делает вид, что все это просто разговор. Но тебя не обманешь.
- О да! Такой беспорядок! – Ты шутишь. Ей нравится, когда ты шутишь. – Тут ступить некуда!
- Видели бы вы мою квартиру! – Она шутит в ответ, не понимая, что загоняет сама себя в ловушку.
- О! Вместо первого свидания сразу зовете меня домой! – Новая тактика. Хватит быть интеллигентным и нежным. Дарить бумажные цветы, и цитировать Ганди. Саре нравятся плохие парни. И ты решил быть немного развязным. Одна двусмысленная фраза, и она улыбается, как никогда раньше. – Я думал, вы приличная девушка! – Ты продолжаешь свою игру. Ей это нравится. А еще ей нравится твоя улыбка. И ты улыбаешься не скупясь.
- Приличная девушка далеко не зайдет! – Сара кокетничает. И ты уже видишь игривые огоньки в ее глазах. Ты так рад, что фокус удался. Так искренне рад. Продолжаешь улыбаться.
- А как далеко зайдете вы? – Ты задираешь футболку, обнажая грудь и живот. Как все продуманно. Двусмысленные фразы. Кокетливые улыбки. Пристальные взгляды. Обнаженное тело. Прикосновения.
- Смотря, с кем пойду!
Сара кладет руку на твое плечо. Ты чуть напрягаешь мышцу, чтобы она это почувствовала.
- Вдох! Выдох!
Ты глубоко дышишь. Ты ведь взволнован. Она должна это знать.
- Сделаю укол!
Сара уходит к позвавшей ее Кэти. Ты провожаешь ее взглядом. И сбросив маску, делаешь то, зачем действительно пришел: выдавливаешь тюбики с хитрым ядом в люк водостока.
Цепочка брелка с ключом от лазарета свисает из ее кармана. Ты смотришь на эту цепочку, не отрываясь, пока Сара ходит по кабинету, готовит лекарства и перевязку.
Взяв чистый тампон, чтобы промокнуть рану, Сара поворачивается к тебе. Слегка поддавшись вперед, ты наклоняешься к ней. Касаешься губами ее губ. Странно, но она отвечает на твой поцелуй. Гладит твое лицо своими нежными ладонями. Ты хочешь обнять ее за талию. Так ты сможешь дотянуться до вожделенного кармана с ключом. Но Сара отворачивает лицо. Поцелуй кончается слишком быстро. Ты не успел.
- Что тебе от меня нужно? – Она всматривается в твое лицо, пытаясь найти ответ на свой вопрос.
- Сара! – Ты замолкаешь. Театральная пауза. Ты опускаешь голову. Будто боишься смотреть ей в глаза. Но на самом деле ловишь взглядом ключ. Она этого не видит. – У меня к тебе просьба.
- Какая? – Тень в ее глазах говорит тебе о том, что еще рано. Сара еще не готова.
Она гладит твое лицо своими тонкими пальцами. Ждет твоего приговора. Ты чувствуешь, как она напряжена.
- Дождись меня! – Какая фраза! Достойная голливудской мелодрамы! А твое исполнение! Твой голос! Оскар! Но тебе не нужен Оскар. Тебе нужен лишь ключ от лазарета.
Смятение в ее глазах говорит тебе, что ты должен довести дело до конца. Ты почти поймал ее. Теперь не выпустишь. Не дашь соскользнуть с крючка.
- Ведь так будет не всегда! - Ты гладишь ее по волосам. Такой ласковый жест. То, что нужно сейчас. – Дождись меня! Прошу! – Она ловит твою руку своими ладошками, подносит к губам, целует. Это ее ответ. Ловушка захлопнулась.
- Но не раньше… - Слезы в голосе. Слезы облегчения. – Нам нельзя. - Ты внимательно смотришь на нее, понимая, что все удалось. Ты не получил заветный ключ, но зато ты поцеловал ее, а она ответила. Она согласна тебя ждать. Ее слезы, ее прикосновения к твоему лицу дали тебе необходимые ответы. Теперь ты знаешь, что добился желаемого.
- И мне пора. – Прижимая драгоценный карман рукой, она выходит из кабинета. Ее бегство лишь признак того, что она попала в твои сети, и ей уже не выбраться. У нее нет шансов на спасение. Она сделает все, что бы ты ни попросил.
- Что теперь? – Линк щурится на солнце.
- Назад к машине. И в город, где ловит сотовый телефон. – Темные очки скрывают блеск в твоих глазах. – Звонить Саре.
Линк слышит решимость в твоем голосе. Но сам-то ты не так уверен. Поверит ли тебе Сара? Из-за тебя она потеряла работу. Сломала всю свою жизнь. Ты так и не смог все исправить, как обещал. И не особо к этому стремился. Позволил ей уйти. Не пошел за ней. Простит ли она тебя?
Возможно, ты и правду полюбил Сару, Майкл. Какая досадная оплошность. Какой сбой в твоем плане. Но план – превыше всего. Ты поступился своим чувством ради этого своего плана. Поступился Сарой. Ты можешь сказать, что все ради спасения брата. Только кто поверит? Ведь все дело лишь в твоем тщеславии!
Но как говорил виконт де Вальмон: «Вернуть ее – вот настоящий триумф!» И ты вернешь Сару, Майкл! Ты ее, несомненно, вернешь. Ведь недаром ты так долго изучал ее до вашей встречи. Недаром пристально наблюдал за ней в лазарете. Ты знаешь ее слабые места. Ты найдешь подход, найдешь нужные слова, чтобы Сара снова поверила тебе. И она поверит. От этого зависит успех твоего плана. От этого зависит твоя победа! Вперед же, Майкл Скофилд! К победе!
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Angst, POV
- Персонажи и пейринги: МиСа
- Рейтинг: PG-13
- Статус: законченно
- От автора: Mach-V: тест на макиавеллизм, определяющий потенциал личности к манипуляциям другими людьми. Максимальный балл – 16
Цель оправдывает средства
- Свежие татуировки? Нда… Видимо, будучи диабетиком, вы привыкли к игле…
Излишне интеллигентный и правильный, ты, Майкл, никогда не понимал, почему девушек привлекают татуировки. Тебе самому виделось в них что-то уголовное и преступное. Вот у Линка их было несколько. И он нравился девушкам. А теперь Сара обратила внимание на твои. Ты слегка удивлен? Возможно. Но ее интерес - это хороший повод познакомится.
- Кстати, я Майкл!
- Скофилд? Я читала дело! – Сара переводит взгляд на папку. Становится сразу серьезной и неприступной. Она хочет построить меж ней и тобой невидимую стену. Но ты не можешь себе позволить, чтобы это произошло. Ты этого не допустишь.
- А вы?- Еще одна твоя попытка.
- Для вас – доктор Танкреди! – Сара произносит это таким тоном, будто захлопывает дверь. Но она еще не знает, что представившись, и назвав тебе свое имя, она наоборот открыла дверь для твоей следующей заготовленной фразы.
- Танкреди? Как наш губернатор? – Сара не отрывает взгляд от документов. Чувствует неловкость. Ты смутил ее. Возможно, ты не ожидал этого. А чего ты ожидал? Что Сара, расплывшись в улыбке, произнесет: «Вы голосовали за папу?» Но ты продолжаешь дальше. Уже нельзя пойти на попятный. И ты озвучиваешь следующую заготовку:
- Вы что же родственники? Кто бы мог подумать, что дочь Фрэнка Танкреди работает в тюрьме. Доктором.
Сара отрывает глаза от папки, глядя на тебя. Хотел ты того, или нет, Майкл, но ты заставил Сару чувствовать себя не в своей тарелке. Она всегда болезненно реагировала на упоминание о родстве с губернатором. Но ты пока этого не знаешь. Знал бы это раньше, ты бы построил по-другому этот первый, и самый важный разговор. А пока Сара отвечает тебе избитым штампом:
- Моя цель – решать проблемы…
Но и у тебя припасен туз в рукаве.
- Стань таким, каким ты хочешь видеть мир. – Не забываешь улыбаться. Нужно быть обаятельным. Обворожительным. Немного таинственным. Ты поворачиваешь голову, глядя на Сару. Ваши глаза на секунду встречаются. Сара удивлена. Изумлена.
- Что?- Ты произносишь это как можно спокойней, будто и впрямь не понимаешь «Что?» Смотришь ей в глаза.
- Ничего… Просто, это моя цитата. - Сара прячет взгляд.
Она произносит именно то, чего ты и ожидал. Наконец-то она ведет себя согласно твоему плану. Недаром ты изучал ее столько времени. Ты определенно можешь прогнозировать ее поведение, предугадывая, что она скажет в следующую минуту. Ведь ты сам ее на это провоцируешь. Ты как будто играешь шахматную партию, что уже играл. Твой следующий ход:
- Так это вы?! А я всю жизнь думал, что Ганди.
Сара смеется в ответ.
- Очень смешно!
Ее взгляд теплеет. Это было несложно. Это было совсем легко, Майкл! Если бы ты раньше знал, что с женщинами бывает так легко, твоя личная жизнь была бы позитивнее.
- Сидите здесь! Я сейчас вернусь, через минуту!
Почему Сара вышла? Испугавшись того, что отпустила поводья? Ее смутила искра, которую ты выбил, чиркнув несколькими фразами друг о друга, и заставил Сару поверить, что эта искра пробежала между вами по воле судьбы?
Вместе с Сарой ушел и тот воспитанный улыбающийся парень. Ты в мгновение ока стал серьезным и сосредоточенным. Ты здесь по делу, у тебя есть миссия. Точными короткими движениями ты делаешь то, зачем пришел. Сара, вернувшись, даже не заподозрит, что ты вставал со стула.
- Как у вас это делается? Вы выдадите мне инсулин?
- Конечно! Вместе со шприцами! – Легкий сарказм в ее голосе.
Ты задаешь вопросы, на которые уже знаешь ответ. И только для того, чтобы услышать фразу:
- Инсулин вы будете получать только из моих рук!
И тогда ты готов произнести свою.
- Значит, видеться мы будем часто! – Дай ей привыкнуть к этой мысли. Ты так решил. Все спланировал. И, значит, так будет. Недаром же ты подделал диагноз с диабетом.
Ты не знаешь, каким Сара хочет видеть мир. И не знаешь, какой она хочет стать. Но ты хорошо изучил, какая она теперь. Губернаторская избалованная дочка, продолжающая бунтовать против отца. Бывшая наркоманка (а бывают ли бывшие наркоманы?) С кучей знакомых, не делающих ей чести. С ассортиментом комплексов, и потаенных желаний. А ты исполнишь одно из них. Самое заветное. Преподнесешь ей запретный плод, от которого она не сможет отказаться. Роман с заключенным. Она ведь именно этого хочет, ты уверен. И ты подаришь ей заключенного, которого она так давно ждет.
- Давайте посмотрим. – Ты хватаешь ее за руки. Боишься, что своими прикосновениями она сделает больнее.
- Все хорошо! – Она убирает окровавленный носок. – О Боже! Что это было?
Ты трешь ладонями заплаканные глаза. Не можешь сдержать слезы боли.
- Майкл, вы должны мне все рассказать!
Ты жмуришься. Продолжаешь закрывать руками лицо.
- Не заставляйте меня лгать! – Сжимаешь зубы до скрежета. – Прошу вас!
Ты не играешь. Тебе и вправду безумно больно. Так больно, что не нужно играть, драматизируя ситуацию. Она и так драматична до предела. И твоя фраза растопит ее сердце. Если бы тебе сегодня тебя Джон не поранил, нужно было бы специально придумать нечто подобное. Спасибо, Абруцци! Как нельзя кстати.
- После всего, что вы пережили, вам бы отдохнуть! – Нежный вкрадчивый голос. Тон очень важен. И ты выбрал правильный. Тон доброго парня-альтруиста. Эта фраза – сама забота. Герой заботится о своей спасенной. Ты ведь не просто так вспомнил о бунте. Ты ведь не хочешь, чтобы она забыла. Тебе нужно, чтобы бунт снова ожил в ее памяти.
- Все отлично! – Сара старается делать вид, что так оно и есть. Но ты слышишь дрожь в ее голосе. Тебе это на руку. – И все равно меня некем заменить.
А теперь главное!
- Надеюсь, вы не считаете себя мне обязанной? – На самом же деле ты надеешься на обратное. И произносишь эту фразу ты для того, чтобы заставить избалованную губернаторскую дочку, которой обязан весь мир, подумать над тем, что и она обязана кому-то.
- Считаю! – Она старается не смотреть тебе в глаза. Но ее взгляд возвращается к твоему лицу. Это хороший признак. – Я помню, что вы для меня сделали! – Помни Сара! Помни! Тебе, Майкл только того и надо, чтобы она помнила. Чтобы она вспомнила в нужный момент, когда ей придется отдавать тебе долг. Она не должна забывать, что задолжала тебе собственную жизнь.
Но что-то не так. Не так, как должно был. Что не так?
- Но? – Удочка заброшена.
- Но вы сказали, что работали в той технической зоне… - Сара делает паузы между слова. Она не уверена в том, что говорит. Не уверена, стоит ли это говорить. – А вас туда никто не посылал.
Незапланированный поворот! На секунду ты теряешься. Но ее неуверенность подсказывает тебе, что делать.
- Мы закончили? – Вмиг окаменевшее лицо. Холодный взгляд. Куда же подевался парень-альтруист?
- Майкл, не надо так! Я лишь… - Мольба в ее голосе.
- Спасибо за укол, док! – Резко отчеканенные фразы. Ты оскорблен до глубины души. И не скрываешь этого. Ты ей жизнь спас, а она не верит! Ах, как это возможно?! Ты встаешь и уходишь. Смеешься в душе. Теперь обманутая Сара будет чувствовать себя виноватой перед тобой.
- Я барахольщица! Ничего не выбрасываю! – Сара снова смотрит в папку. Делает вид, что все это просто разговор. Но тебя не обманешь.
- О да! Такой беспорядок! – Ты шутишь. Ей нравится, когда ты шутишь. – Тут ступить некуда!
- Видели бы вы мою квартиру! – Она шутит в ответ, не понимая, что загоняет сама себя в ловушку.
- О! Вместо первого свидания сразу зовете меня домой! – Новая тактика. Хватит быть интеллигентным и нежным. Дарить бумажные цветы, и цитировать Ганди. Саре нравятся плохие парни. И ты решил быть немного развязным. Одна двусмысленная фраза, и она улыбается, как никогда раньше. – Я думал, вы приличная девушка! – Ты продолжаешь свою игру. Ей это нравится. А еще ей нравится твоя улыбка. И ты улыбаешься не скупясь.
- Приличная девушка далеко не зайдет! – Сара кокетничает. И ты уже видишь игривые огоньки в ее глазах. Ты так рад, что фокус удался. Так искренне рад. Продолжаешь улыбаться.
- А как далеко зайдете вы? – Ты задираешь футболку, обнажая грудь и живот. Как все продуманно. Двусмысленные фразы. Кокетливые улыбки. Пристальные взгляды. Обнаженное тело. Прикосновения.
- Смотря, с кем пойду!
Сара кладет руку на твое плечо. Ты чуть напрягаешь мышцу, чтобы она это почувствовала.
- Вдох! Выдох!
Ты глубоко дышишь. Ты ведь взволнован. Она должна это знать.
- Сделаю укол!
Сара уходит к позвавшей ее Кэти. Ты провожаешь ее взглядом. И сбросив маску, делаешь то, зачем действительно пришел: выдавливаешь тюбики с хитрым ядом в люк водостока.
Цепочка брелка с ключом от лазарета свисает из ее кармана. Ты смотришь на эту цепочку, не отрываясь, пока Сара ходит по кабинету, готовит лекарства и перевязку.
Взяв чистый тампон, чтобы промокнуть рану, Сара поворачивается к тебе. Слегка поддавшись вперед, ты наклоняешься к ней. Касаешься губами ее губ. Странно, но она отвечает на твой поцелуй. Гладит твое лицо своими нежными ладонями. Ты хочешь обнять ее за талию. Так ты сможешь дотянуться до вожделенного кармана с ключом. Но Сара отворачивает лицо. Поцелуй кончается слишком быстро. Ты не успел.
- Что тебе от меня нужно? – Она всматривается в твое лицо, пытаясь найти ответ на свой вопрос.
- Сара! – Ты замолкаешь. Театральная пауза. Ты опускаешь голову. Будто боишься смотреть ей в глаза. Но на самом деле ловишь взглядом ключ. Она этого не видит. – У меня к тебе просьба.
- Какая? – Тень в ее глазах говорит тебе о том, что еще рано. Сара еще не готова.
Она гладит твое лицо своими тонкими пальцами. Ждет твоего приговора. Ты чувствуешь, как она напряжена.
- Дождись меня! – Какая фраза! Достойная голливудской мелодрамы! А твое исполнение! Твой голос! Оскар! Но тебе не нужен Оскар. Тебе нужен лишь ключ от лазарета.
Смятение в ее глазах говорит тебе, что ты должен довести дело до конца. Ты почти поймал ее. Теперь не выпустишь. Не дашь соскользнуть с крючка.
- Ведь так будет не всегда! - Ты гладишь ее по волосам. Такой ласковый жест. То, что нужно сейчас. – Дождись меня! Прошу! – Она ловит твою руку своими ладошками, подносит к губам, целует. Это ее ответ. Ловушка захлопнулась.
- Но не раньше… - Слезы в голосе. Слезы облегчения. – Нам нельзя. - Ты внимательно смотришь на нее, понимая, что все удалось. Ты не получил заветный ключ, но зато ты поцеловал ее, а она ответила. Она согласна тебя ждать. Ее слезы, ее прикосновения к твоему лицу дали тебе необходимые ответы. Теперь ты знаешь, что добился желаемого.
- И мне пора. – Прижимая драгоценный карман рукой, она выходит из кабинета. Ее бегство лишь признак того, что она попала в твои сети, и ей уже не выбраться. У нее нет шансов на спасение. Она сделает все, что бы ты ни попросил.
- Что теперь? – Линк щурится на солнце.
- Назад к машине. И в город, где ловит сотовый телефон. – Темные очки скрывают блеск в твоих глазах. – Звонить Саре.
Линк слышит решимость в твоем голосе. Но сам-то ты не так уверен. Поверит ли тебе Сара? Из-за тебя она потеряла работу. Сломала всю свою жизнь. Ты так и не смог все исправить, как обещал. И не особо к этому стремился. Позволил ей уйти. Не пошел за ней. Простит ли она тебя?
Возможно, ты и правду полюбил Сару, Майкл. Какая досадная оплошность. Какой сбой в твоем плане. Но план – превыше всего. Ты поступился своим чувством ради этого своего плана. Поступился Сарой. Ты можешь сказать, что все ради спасения брата. Только кто поверит? Ведь все дело лишь в твоем тщеславии!
Но как говорил виконт де Вальмон: «Вернуть ее – вот настоящий триумф!» И ты вернешь Сару, Майкл! Ты ее, несомненно, вернешь. Ведь недаром ты так долго изучал ее до вашей встречи. Недаром пристально наблюдал за ней в лазарете. Ты знаешь ее слабые места. Ты найдешь подход, найдешь нужные слова, чтобы Сара снова поверила тебе. И она поверит. От этого зависит успех твоего плана. От этого зависит твоя победа! Вперед же, Майкл Скофилд! К победе!
Январь 2009
пятница, 22 января 2010
одиночество – спасение от тупых ©
- Название: Джентльмены Фокс Ривер
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Humour, Parody
- Персонажи: Линкольн, Майкл, Сукре, Си-Ноут, Абруцци, Вэстморленд, Изгой, Ти-Бэг
- Рейтинг: PG-13
- Сеттинг: 1х17 - 2х07
- Предупреждения: Возможен OOC
- Статус: законченно
- Благодарность: manul за идею в целом. И особенно за эпизод променада беглецов по трассе в неглиже, и сцену переодевания в женское платье. Упомянутое Королевство Кхорго также принадлежит ей. NoN_Sense за конструктивную критику
- Парни, все пропало! Все пропало! – Майкл бился в истерике. – Трубу забили! Карта сгорела! Все пропало!
Линк зажал Майклу рот своей огромной ладонью, при этом закрыв пол-лица. Майкл цапнул его за палец!
– Ай-ай!
Майкл отвернулся к стене, он рыдал и всхлипывал.
Обалдевшие от происходящего кандидаты в беглецы старались не смотреть ни на Майкла, ни друг на друга, и вообще делали вид, что оказались здесь сегодня случайно.
Первым нарушил молчание Сукре:
- Это что ж такое делается, люди добрые! Пока мы тут.… Пока мы тут, мой дебильный родственник подженится на моей тяжелой бабе. Мне на волю надо!
- Не тебе одному, - пробурчал Ти-Бэг. – Меня, может быть, тоже женщина любимая на воле ждет. И дети.
При слове «дети» все стали переглядываться. Абруцци гаденько хихикнул.
- Такого как ты даже таксисты не ждут! – процедил сквозь зубы Линк.
Плечи Майкла вздрагивали в такт рыданиям. Линк положил ему руку на плечо, пытаясь успокоить.
Что-то не так!
Он заглянул Майклу в лицо. Тот не рыдал. Он истерически смеялся.
- Слышь, Изгой! Дуй бегом за доктором Сарой! С братом совсем плохо. Чокнулся.
- Изгой-Изгой! Чуть что – сразу Изгой!
- А ну бегом побежал! Пасть порву!
- Пасть-пасть! Чуть что – сразу пасть!
- Изгой… не ходи… все в порядке, - Майкла душил смех, мешая говорить. – Мужики… я знаю… как мы… выберемся из тюрьмы…
Все напряженно молчали. Может сумасшедший Майкл придумает сумасшедший план?
- Мы должны забить канализацию. – Он разразился новым приступом смеха. – Мы забьем канализацию, и тогда приедет команда сантехников, и еще ассенизаторская цистерна…
Линк старался не смотреть на брата.
- Изгой! Ты еще тут?! А где доктор Сара?
- В лазарете.… Нет?
- А почему она не здесь?! – Изгой никогда раньше не слышал, чтобы Линк так орал. Он никогда не боялся Линка, но теперь испуганно пятился к двери.
Майкл немного отдышался.
- Мужики, мы сбежим в ассенизаторской цистерне. Охранники ее проверять на выезде из тюрьмы точно не будут.
Линк обнял брата.
-Все хорошо, братан! Все в порядке! Дыши глубже.… Сейчас придет доктор Сара, она тебя успокоит.
- Я не свихнулся, мужики! Просто это наш единственный выход…
- Братан, я ценю то, что ты пытаешься меня спасти от мокрой губки на темечко. Но я в эту цистерну не полезу.
- Лучше стул в цистерне, Линк, чем электрический стул!
- В цистерне же будет одно дерьмо! – Внезапная догадка поразила Сукре до глубины души.
- Друг мой, нельзя видеть во всем только негатив. Это дерьмо – наш шанс на свободу.
- В этой цистерне один только негатив и будет! Как его не видеть?
- От негатива цистерны – к позитиву свободы! – Философски изрек Майкл.
- Ну ладно, а чем мы забьем канализацию? – Подал голос до сих пор насуплено молчавший Си-Ноут.
- Это не проблема. – Разработка стратегических планов – это конек Майкла. И сейчас он говорил со своими товарищами по побегу тоном учителя, объясняющего элементарные вещи детям неразумным. – Мало ли каким мусором можно забить канализацию.
- Правильно, братва! Давайте затолкаем Беллика в канализацию! Он своим жирным брюхом трубу напрочь перекроет! – Изгой радостно махал руками, делая свои мысли более эмоциональными для восприятия окружающих.
- А причем тут Беллик?
- Парнишка намекает на то, что Беллик – мусор! – Вэстморленд поднялся с колена, он завязывал шнурок.
- Какая замечательная идея, мальчик! – Ти-Бэг развел руки, приглашая Изгоя в свои объятья. – Иди, дядя Ти-Бэг тебя обнимет!
- Отвали от меня, Навуходоносор! – заорал Изгой.
- Ну иди же ко мне, мой петушок гамбургский!
Изгой рванулся от Ти-Бэга, Ти-Бэг за ним. И тут в комнате отдыха охраны поднялся такой бедлам, который только и бывает, когда весь рабочий коллектив беглецов начинает дружно гоняться за Ти-Бэгом.
- Сарделька!
- Сосиска!
- Редиска!
- Пасть порву!
- Моргалы выколю!
- Всю жизнь на лекарства работать будешь!
Тяжелый грузовик-цистерна остановилась сходу. Водитель удивленно посмотрел на панель приборов. Стрелка датчика бензина указывала на ноль. Как такое может быть, если он выехал с базы с полным баком? Нечистая сила!
Водитель открыл дверь, выпрыгнул из кабины. Пустое шоссе убегало вдаль в обоих направлениях. По обеим сторонам шоссе лес.
Водитель постоял пару минут, раздумывая, как решить проблему. На его счастье остановилась проезжающая мимо попутка.
- Что случилось, друг? Заглох? – Спросил водитель легковушки.
- Бензин кончился! До ближайшей заправки далеко?
- Миль шесть будет. Подбросить?
- Ой, спасибо - так спасибо! – Водитель цистерны, прихватив с собой канистру для бензина, сел на переднее сидение легковой.
- Машину запирать не будешь?
- Кому она нужна? Полная цистерна дерьма! В Фокс Ривер проблемы с канализацией! Горазды эти зэки гадить!
Едва машина отъехала, крышка цистерны отворилась, и из люка показалась бритая голова Линка. Ухватившись ладонями за борта, он подтянулся на руках. Выбрался наружу.
- После Линка выбираемся в алфавитном порядке! – Донесся из цистерны голос Абруцци.
- Ну как же – Абруцци! – Голос Си-Ноута раздавался глухим эхо в стенках цистерны.
- Утоплю в дерьме! – С этим веским аргументом спорить никто не стал, и Абруцци вылез из цистерны вслед за Линком.
Линк протянул ему руку, помогая выбраться. Далее последовали Сукре, Изгой, Си-Ноут.
Каждый вылезал из цистерны при помощи остальных. Оставшиеся в цистерне подсаживали, а находящееся снаружи вытаскивали.
Когда же в цистерне остались только Майкл и Ти-Бэг, произошла заминка. Ти-Бэг ни в коем случае не хотел оставаться последним из опасения, что его бросят.
Он отталкивал Майкла. Подпрыгивал, пытаясь дотянуться до бортов спасительного люка.
- Ти-Бэг, помоги Майклу! Подсади его! По-хорошему прошу! – Уговаривал его Линк. Но Ти-Бэг, ранее подсаживающий всех, и даже с излишним рвением, отказывался подсадить Майкла. Страх остаться одному в цистерне был сильнее других порывов.
Наконец Ти-Бэг, подпрыгнув, сумел ухватиться ха борт.
- Помогите выбраться!
- И не подумаем! – Процедил сквозь зубы Линк. – Казёл ты все-таки, Ти-Бэг!
- За козла ответишь!
- Уж не тебе ли? – Линк занес кулак, приготовившись двинуть Ти-Бэгу в лоб, как только тот высунется из люка цистерны.
Ти-Бэг уцепившись руками за борта люка, болтал ногами, оторвавшись от дна цистерны. Он не мог выбраться самостоятельно. И перекрывал Майклу путь на свободу.
Абруцци сокрушенно покачал головой. Он колебался всего несколько секунд. И опустил пудовую крышку цистерны на руки Ти-Бэга. Одну руку тот, повинуясь инстинкту самосохранения, отпустил за секунду до удара крышки. Другую, визжа от боли, он отпустил после. И провалился в недра цистерны.
- Чёрт-ёрт-ёрт-ёрт! – Крик сопровождался всплеском негатива. Находящаяся в цистерне работа ассенизатора смягчила удар от падения.
- Давай, Майкл! – Линк свесился в люк, протягивая Майклу руки. А Сукре ухватил Линка, удерживая того от падения в цистерну.
Майкл ухватился за руки Линка. Линк тянул его наружу. А Сукре тянул Линка. Си-Ноут, помогая, взялся тянуть Сукре. Наконец Майкла-репку вытянули из цистерны.
Майкл, едва спрыгнув на землю, и еще не отдышавшись, начал отчитывать Абруцци с присущей ему моралью:
- Злой ты, Абруцци, не добрый! Ти-Бэга покалечил… Он, конечно, нехороший человек. Но калечить то зачем?
- А ты зато добрый? Кто послал Патошика за носовым платком за пять минут до побега, чтобы нам всем было чем обтереться на свободе?
- Пока он бегал, мы уже успели уехать! – Съехидничал Сукре. Майкл бросил на него злой взгляд, и тот виновато потупил глаза.
- А обтереться бы сейчас не мешало… - Задумчиво проговорил Си-Ноут.
Беглецы целиком и полностью были покрыты негативом, и источали вокруг себя аромат мягкого и пахучего. Они смотрели друг на друга, сначала тихо хихикая. А потом начали смеяться в голос.
Оглядевшись, где они находятся, Майкл предложил тикать в лес.
- А как ты знал, что цистерна здесь остановится? – Сукре свято уверовал в то, что Майкл обладает сверхъестественными способностями.
- Я пробил бензобак, и примерно подсчитал, когда бензин кончится. Ведь с базы положено с полным баком выезжать.
- Ну ты, Майкл, гений! – Завопил до сих пор неожиданно тихий Изгой. – Если бы в баке был бензин, мы бы сейчас на этой цистерне и укатили бы!
- А ты, Изгой, вообще никуда не катишь! У нас был уговор! Ты соскакиваешь тут!
- Ну как же, брат?
- Фокс Риверский вертухай тебе брат! Я знаю, как ты нас ему прозакладывал! Не заставляй меня сдавать тебя остальным!
- Йоу… - Изгой сделал руками какой-то жест, оставшийся Майклу непонятным, и побрел в сторону леса.
- Ладно, хлопцы, пора двигать! Пойдем лесочком, авось в какой речке искупнемся, постираемся. А дальше я там в одном укромном местечке одёжу схоронил. Главное, если погоня будет, собаки след не возьмут.
- Эх, Абруцци, нам бы сейчас твой самолет… - Задумчиво проговорил Сукре.
- Так бы я тебя и пустил бы в свой самолет, когда ты весь в дерь… ну в негативе!
Так переругиваясь не по злобе, а по привычке, беглецы уходили в лес.
И только Ти-Бэг сидел один-одинешенек в цистерне, по уши в негативе, и тихо плакал, укачивая раненую руку.
В лесу беглецы набрели на речушку и, обрадовавшись, решили искупаться.
Но на их несчастье, на полянку вышла девочка лет десяти.
- Привет! А что это вы тут делаете?
- А вот тут в речке купаемся! – Си-Ноут, растивший дочку, считал себя экспертом в общении с детьми.
- А почему же вы какие грязные? И так плохо пахнете?
- Речка-вонючка! – Ответил Си-Ноут, указывая рукой на водоем.
- Родная, где ты? – На полянку вышел мужик с ружьем, отец девочки.
Увидев пятерых мужчин подозрительного вида, окруживших его дочку, отец вскинул ружье, нацеливая на них:
- Руки вверх! И не двигаться!
Внезапно подувший ветерок ударил ему в лицо едким запахом негатива. Он выпустил ружье из рук, зажимая ладонью нос.
Абруцци подлетел к отцу девочки в один прыжок. Подхватил ружье с земли и наставил на него.
- Ключи от машины! Быстро!
- Нет у меня машины!
- А лес ты пешком пришел?
- Никуда я не ходил! Живу я тут! Лесник!
Майкл подошел к Абруцци, положил руку на ствол ружья, опуская его вниз.
- Ладно, трусы то хоть чистые дай!
- Мужики, отдам все, что есть!
Искупавшись в речке, и натянув чистые трусы лесника, беглецы засобирались идти дальше.
- А может одежду все-таки постираем? – Предложил Сукре.
- Во-первых, это не одежда, а роба тюремная. – Принялся разъяснять Майкл. – А во вторых, времени нету, погоня на хвосте уже поди.
- И что ж это мы, в трусах пойдем?
- Прикинемся спортсменами!
- Эх, заметут! Как пить дать заметут! – Линк потер бритую голову своей огромной ладонью.
- Тут недалеко. Несколько миль всего. Но по дороге придется бежать.
Линк, Майкл, Сукре, Абруцци и Си-Ноут бежали стройным рядом по шоссе в одних трусах, поражая водительниц проезжающих мимо машин грациозностью своих движений и неописуемой красотой своих тел. Некоторые сигналили, притормаживали или останавливались, предлагая подвести. Майкл отталкивал поддающегося соблазну Сукре к обочине, и вежливо объяснял автомобилисткам, что они спортсмены, совершающие марафоновский побег (тьфу, забег).
- А из какого вы клуба? – Спросила одна особо любопытная. Она остановилась у обочины предлагая довести куда нужно, и никак не желала уезжать. Она пристально разглядывала братьев с головы до пят. Переводила томный взгляд с Майкла на Линка. Затем она принялась рассматривать Сукре. Взгляд становился все более плотоядным. Пришла и очередь Си-Ноута. Потом Абруцци.… С Абруцци взгляд переметнулся удивительно быстро обратно на Майкла.
- Мы из неформальных резервов. – Ответил Майкл, пока водительница гуляла глазами по тоннелям его татуировки.
Майкл возвращался в заброшенный дом, где спрятались беглецы, с добычей. Он сумел украсть в парке корзину для пикника полную продуктов. Но вернувшись «домой», он обнаружил там только Линка и Сукре.
- А где остальные?
- Ушли куда-то. – Сукре зевнул.
- Линк, где Абруцци и Франклин?
- Не знаю. Я же им не нянька! – Линк казался спокойным, как всегда. И только обратив внимание на то, что Линк сжимает и разжимает кулаки, Майкл понял, что брат нервничает.
Легкие на помине появились Абруцци и Си-Ноут. Абруцци был в других штанах, не в тех, что дал ему Майкл, выкопав из своего схорона в могиле. В руках он нес пиджак и еще что-то, Майкл не разглядел. Франклин тоже нес какую-то одежду.
- Где вы были? Что это?
- С пенсионерами в карты играли! – Си-Ноут был в приподнятом настроении. – Выиграли 73 доллара 65 центов. И еще вот одежку. Можно на базаре толкнуть!
Он принялся показывать товарищам добычу. И тем временем продолжал рассказ:
- Мафиози в картах виртуоз! Хотя я один хитрый фокус знаю, меня Ти-Бэг давеча научил…
- Да! Си-Ноут старикашек уделал! – Подтвердил Абруцци.
Нервозность Майкла и страх за товарищей, переросли в злобу.
- Что же вы делаете, ироды? Что это вы удумали ходить, гулять, в карты играть? А если бы вас увидели? А если бы вас засекли?
Си-Ноут, обалдевший от нотаций Майкла, указал пальцем на Абруцци:
- Это он меня подбил!
- Базар фильтруй! – Абруцци схватил Си-Ноута за ворот рубашки. Тот отбил его руку тяжелым черным кулаком американского военного.
- А когда будем деньги делить? – Запрыгал вокруг Сукре.
Абруцци двинул Сукре по шее, вымещая на нем свою злобу на Си-Ноута.
- Ты что это делаешь? – Прикрикнул на него Майкл.
- Ты на кого кричишь, Малёк? Забыл, кто я? – Абруцци сделал несколько тяжелых шагов в сторону Майкла. Линк тоже сделал многозначительный шаг вперед. Абруцци остановился в нерешительности. А Майкл тем временем закипел окончательно:
- Так! Слушайте меня все! Если не хотим обратно за решетку, если ходим добраться до денег Вэстморленда – все склоки прекратить с сегодняшнего дня. Никуда не отлучаться! Никуда не ходить, не согласовав со мной!
- Слыш, Малек… - Начал было Абруцци.
- Клички отменить! – Рявкнул в ответ Майкл.
Линк стоял позади брата, сложив руки в замок на груди. Его угрюмое молчание было лучшим аргументом в пользу Майкла.
- Уйду я от вас! Злые вы! – Наконец проговорил Абруцци. – А ты, Майкл, диктатор! Даже у нас в мафии нет таких порядков!
Абруцци вышел из дома, снеся с петель и до того еле державшуюся дверь.
- Я, пожалуй, тоже пойду. – Неуверенно проговорил Си-Ноут. – Меня уже жена заждалась. Дочка. Пойду я, хлопцы. Бывайте!
Си-Ноут вышел вслед за Абруцци.
- Сукре? – Майкл пристально посмотрел на бывшего сокамерника. Он иногда любил сделать такой злой взгляд, который заставлял окружающих, как он считал, воспринимать его серьезно. – Тебя Марикруз не ждет?
- Боюсь, что нет. – Сукре глупо улыбнулся. – У меня даже денег на кольцо нет. Так что я пока с вами, парни.
- Тогда выдвигаемся.
- Я только отойду пожать руку президенту.
- Бегом!
- Так и будем его за собой таскать? – Проворчал Линк, когда Сукре ушел.
- А куда его деть? – Пожал плечами Майкл. – Он ведь пойдет опять грабить свой любимый ликероводочный ларек, и снова попадется.
- Ну что, парни, погнали за деньгами Вэстморленда? – Сукре весь кипел от адреналина, не в силах совладать со своим латиноамериканским темпераментом.
- У нас есть еще одно срочное дело! – Пробурчал Линк.
- Я с вами, парни! Хоть в огонь, хоть в воду!
- Пошли уже! – Майкл подтолкнул Сукре в спину.
Стоя в центре лобби Здания Суда, Сукре, одетый в рабочий комбинезон, отводил посетителей от правого лифта.
- Эй, сеньор! Этот лифто нехороший! В тот лифто идите, а то этот еще на башка вам упадет!
Сукре демонстративно перекрестился, поцеловав крест.
- Эй, амиго! В этот лифто не садить! В тот садись!
Наконец он услышал глухой щелчок, означавший, что лифт остановился. Майкл и Линк начали свою операцию.
Сукре отошел в сторону, присел на скамейку для ожидающих посетителей напротив лифта.
Из туалета вырулила полная уборщица, толкая перед собой тележку с ведром и моющими средствами. Переваливаясь как утка на толстых ногах, подошла к скамейке, присела рядом с Сукре.
- Колени совсем не гнуться! – Проговорила она с сильным испанским акцентом.
- Посидите, сеньора! Отдохните!
- Грасиас, нихо! Ты тут работаешь? – Она указала пальцем-сарделькой на комбинезон Сукре. Тот отрицательно покачал головой.
- Тогда что же? – Не унималась любопытная сеньора.
- Койот я паршивый! То ворую, то граблю, то на шухере стою. А мои друзья человека похищают.
- Аве Мария! – Уборщица перекрестилась.
Мимо них пулей пронесся Линк. За ним Майкл.
- Побежали! - Медленно проговорил Сукре. – Видать, ничего не вышло. Побегу и я. Биена сиетре, сеньора!
Ти-Бэг шел быстрым шагом по главной улице Туили, прочь от здания городской администрации, унося ценную добычу.
- Ти-Бэг, какая встреча! – Подскочивший сзади Линк крикнул ему в самое ухо. Сгреб одной рукой в захват за шею. – Я тебе говорил, чтоб больше ты мне не попадался?
- Говорил… - Неуверенно промямлил Ти-Бэг.
- Говорил, если еще раз увижу, пасть порву?
- Говорил…
- Ну, тогда не обижайся! – Линк швырнул Ти-Бэга на капот припаркованной у кромки тротуара машины.
- А-а-а-а! – Вопил Ти-Бэг. – Майкл, убери его от меня! Я знаю, где искать деньги Купера! Я видел карту! А-а-а-а! Только забери его от меня!
- Как найдем деньги – первым делом куплю ботинки! – Линк, запыхавшись, тяжело дышал после каждого слова.
- А я еды куплю много! – Отозвался Майкл.
- И пива холодного! – Подхватил Линк. – Ти-Бэг, етить твою налево! Ты нас уже два часа водишь по всей Юте, как леший по лесу! Где чертово ранчо? – Линк схватил Ти-Бэга за ворот рубашки.
- Майкл, убери его от меня! Я же не специально! Говорю же вам, дерево там было вот такое! – Ти-Бэг попытался показать руками дерево, широко раздвинув пальцы.
- Теодор, - Майкл произнес его имя почти ласково. – Из-за твоей покалеченной руки, мы не понимаем, как должно выглядеть дерево! Может быть, ты вспомнишь еще какие-нибудь ориентиры?
- Силосная башня!
- Теодор, не смешно!
- Я тебя самого сейчас на силос пущу! – Линк тряхнул Ти-Бэга, все еще держа его за воротник.
- А-а-а-а! Вот оно дерево! – Ти-Бэг махал покалеченной рукой, как паклей, пытаясь указать на деревья. – Вот дерево!
- Мадам Жаннетта? – Майкл поправил кепку. Обворожительно улыбнулся открывшей дверь блондинке средних лет, одетой в теннисную мини-юбочку, и в розовую маечку с глубоким вырезом, открывающим уже слегка одряхлевшую грудь.
- Да. А вы кто?
- А мы – археологи-энтузиасты! Под вашим гаражом, глубоко в земле зарыт и закопан шлем Александра Македонского, утерянный им во время его Индийского похода.
- И что это значит? – Жаннетта удивленно вздернула тонкие крашеные брови.
- Мы будем его выкапывать! – Майкл изобразил еще одну обворожительную улыбку, лучше прежней.
- Так я вам и дала громить мой гараж в поисках какого-то головного убора! – Майкл не понял, то ли блондинка говорит серьезно, то ли заигрывает с ним.
- Это же уникальная археологическая ценность! И недешевая! Получите 25% ее стоимости! - Глаза Жаннетты жадно блеснули.
- Эта ваша бригада? – Она указала пальчиком с длинным красным ногтем на толкущихся во дворе Линка и Ти-Бэга. А рядом переминались с ноги на ногу найденный в магазине сельхозинвентаря Изгой. А так же Сукре, бегающий от братьев к Марикруз и обратно. И еще Си-Ноут, вычисливший их местоположение по спутнику и запаху денег.
- Они самые! – Кивнул Майкл.
В глазах Жаннетты заиграли плотоядные огоньки.
- Ладно, громите мой гараж! Только потом сделаете все, как было!
- Естественно! Или, как теперь говорят, разумеется! – Майкл помахал рукой своим подельникам. – Парни, за работу!
Все похватали мешки с оборудованием и инструментами - им не терпелось начать охоту за деньгами.
- Какая красивая хорошая женщина! – Сукре сокрушенно всплеснул руками. – А мы ей сейчас весь гараж разнесем!
- Давайте почтим минутой молчания безвременно ушедшего от нас Вэстморленда! – Майкл склонился над рюкзаком доверху набитым Куперовскими миллионами. Он винил себя в смерти старика Чарльза. Оказалось, что у того была аллергия на фекалии в больших количествах, и он умер от анафилактического шока у злополучной цистерны. – Чарльз, благословенна твоя память, спасибо тебе!
Все смиренно молчали, не сводя при этом глаз с рюкзака с деньгами.
Торжественную тишину момента нарушил Сукре, внезапно завопивший:
- Дева Мария! Пресвятая богородица без греха зачавшая! – Он испуганно отбежал от двери в угол, крестясь на ходу, и целуя крест.
- Не мелькай, Сукре! Такой момент портишь! – Недовольным тоном пробурчал Линк.
Сукре продолжал неистово креститься.
- Свят-свят-свят!
Все обернулись к двери гаража, желая увидеть, что же так испугало Сукре.
По пороге стоял Ти-Бэг, облаченный в черное платье хозяйки. На ногах его были черные же чулки, а на голову он напялил шляпку с вуалеткой. Костюм дополняла атласная перчатка, натянутая на раненую руку. Ее пару Ти-Бэг комкал в здоровой руке.
- О боже! – Все беглецы произнесли это одновременно.
- Это всего лишь я! – Ти-Бэг лукаво улыбался.
- Теодор, сейчас не время воплощать в жизнь свои тайные фантазии! – Укоризненно произнес Майкл.
- Маскироваться надо! – Ти-Бэг провел здоровой рукой, с зажатой в ней перчаткой, вдоль платья. - Иначе засекут! Из дому не выйдешь! Рация полицейской, дочки Жаннетты, все время передаёт, что в городе ищут беглецов из Фокс Ривер. Засекут нас! Опознают! Надо менять внешность.
- Ладно, пойдём осмотрим гардероб Жаннетты! – Майкла коробило от факта того, что Ти-Бэгу, а не ему пришла в голову такая удачная идея.
Гардероб Жаннетты оказался богат, как сокровищница Креза. Он поразил воображение беглецов разнообразием стилей и фасонов. Казалось, двадцать женщин разной внешности смогут найти тут для себя подходящий туалет. На радость беглецам Жаннетта любила менять образ, и имела в своем распоряжении несколько париков.
В спальне Жаннетты поднялся веселый гомон. Беглецы принялись наряжаться в дамские платья, смеясь и куражась.
Сукре примерял цыганскую юбку с широкой шелковой блузкой. Надев парик, он превратился в жгучую брюнетку со стрижкой каре в стиле Лайзы Минелли.
Майкл нашел для себя деловой костюм.
Си-Ноут надел цветастый халат Жаннетты. Намотал на лысую голову тюрбан из яркой шали. И стал похож на жену посла Королевства Кхорго в Вашингтоне.
Ти-Бэг расхаживал по спальне Жаннетты в своем костюме черной вдовы. С видом эксперта давал беглецам ценные указания по поводу их туалетов. Наблюдал, как они стягивают с себя старую одежду, и остаются в одном белье. В его глазах плясали озорные огоньки. Он нервно облизывал губы кончиком языка.
Ти-Бэг подошел к раздетому до пояса Изгою, с растерянным видом разглядывающему платья и блузки.
- Я могу помочь тебе кое-что подобрать! – Он положил руку на обнаженное плечо Дэвида.
- Нахал! – Выкрикнул Изгой, и стукнул Ти-Бэга дамским ридикюлем.
- Какой ты грубый! – Ти-Бэг поправил свой съехавший на бок головной убор. - Чуть шляпку не испортил!
Линк, натянув длинное хлопковое платье постельных тонов в мелкий цветочек, придирчиво разглядывал свое отражение в зеркале. Проговорил недовольно:
- Не-е-ет! Я такой фасон не ношу! – И принялся стаскивать платье через голову.
Дэвид тем временем нашел парик с длинными рыжими локонами.
- Ну что ты хапаешь?! Вот что ты хапаешь?! – Линк отобрал у Изгоя заветный парик, и со скрипом натянув его на свою бритую голову, повернулся к зеркалу. – Вот видишь, рыжий цвет идет только таким зеленоглазым, как я!
Майкл облачался в облюбованный им строгий костюм.
- Майкл, к этой юбке нужны чулки! – Вкрадчивым голосом произнес Ти-Бэг.
Согласившись с ним, Майкл стал исследовать шкаф на предмет чулок, но искомого не нашел. Оказалось, что единственной парой черных чулок воспользовался Ти-Бэг.
Вместо чулок Ти-Бэг протянул Майклу пару колготок:
- Я могу помочь тебе их надеть!
- Теодор, будь добр, оставить меня в покое!
Ти-Бэг ухватил Майкла за край юбки.
- Давай я тебе все-таки помогу!
Подоспевший на помощь Линк заломил здоровую руку Ти-Бэгу за спину, и принялся выталкивать его из спальни.
- А ну, канай отсюда!
- А-а-а! Осторожно! Платье помнёшь!
Линк вытолкал Ти-Бэга в коридор, и захлопнул за ним дверь.
Майкл, успевший самостоятельно натянуть колготки, уже одевал пиджак.
- Братан, может и тебе паричок? – Линк распушил длинными пальцами рыжие локоны, придавая им объем.
- Я – деловая женщина – феминистка! – Проговорил Майкл, цепляя на уши небольшие клипсы. – У меня такая прическа! Это мой стиль!
Линк нашел себе джинсовую юбку удлиненного кроя с замшевыми вставками, и продолжал рыскать в шкафу в поисках подходящей блузки или жакета.
- Ты похож на певицу кантри! – Пошутил Изгой.
- На себя посмотри! – Огрызнулся Линк.
Дэвид облачился в хлопковое платье, забракованное Линком, подобрав к нему соломенную шляпку.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Выкрикивал Сукре. Не раз заворожено наблюдая, как наводит красоту Марикруз, он решил сделать макияж самостоятельно, по памяти. И при этом пырнул несколько раз подряд сам себя в глаз щеточкой для туши.
Ни одна из блузок Жаннетты не налезла на широкие плечи Линка, и ему пришлось заменить блузку на пончо.
Беглецы были уже полностью экипированы, изменив до неузнаваемости свою внешность. Но к женским платьям нужна женская обувь, которой не оказалось в богатом гардеробе Жаннетты. Ее многочисленные босоножки, туфли, ботинки и сапоги тридцать восьмого размера были бесполезны. А обувать тюремные ботинки к дамским нарядам означало свести всю маскировку на нет.
- Так, Изгой, поедешь в обувной магазин! – Майкл сокрушенно покачал головой. Он не хотел отпускать Дэвида. Но проблему нужно было как-то решить. - Купишь женские туфли. Размеры… Записывай размеры! Мой - 43. Си-Ноут?
- 44.
- Сукре?
- 43.
- Ти-Бэг?
- 42.
- Линк?
- 46!
- Ну и себе не забудь!
- Не поеду я! – Заныл Изгой. - В магазине решат, что я трансвестит!
- Пасть порвем! – Злой голос Линка звучал глухо. Он не скрывал раздражения.
- Только и знаешь, что пасть! – Пробурчал Дэвид. – А вот где я тебе возьму дамские туфли 46 размера? Может ты еще лаковые на каблуке хочешь?
Линк схватил Изгоя за ворот платья.
- Ладно-ладно! Поеду! – Линк толкнул Изгоя к двери, предварительно как следует встряхнув.
– Всегда я! Все время я! - Дэвид спускался по лестнице, причитая.
- Автор: Tarosya
- Фандом: Побег
- Дисклаймер: FOX
- Категории: Humour, Parody
- Персонажи: Линкольн, Майкл, Сукре, Си-Ноут, Абруцци, Вэстморленд, Изгой, Ти-Бэг
- Рейтинг: PG-13
- Сеттинг: 1х17 - 2х07
- Предупреждения: Возможен OOC
- Статус: законченно
- Благодарность: manul за идею в целом. И особенно за эпизод променада беглецов по трассе в неглиже, и сцену переодевания в женское платье. Упомянутое Королевство Кхорго также принадлежит ей. NoN_Sense за конструктивную критику
- Парни, все пропало! Все пропало! – Майкл бился в истерике. – Трубу забили! Карта сгорела! Все пропало!
Линк зажал Майклу рот своей огромной ладонью, при этом закрыв пол-лица. Майкл цапнул его за палец!
– Ай-ай!
Майкл отвернулся к стене, он рыдал и всхлипывал.
Обалдевшие от происходящего кандидаты в беглецы старались не смотреть ни на Майкла, ни друг на друга, и вообще делали вид, что оказались здесь сегодня случайно.
Первым нарушил молчание Сукре:
- Это что ж такое делается, люди добрые! Пока мы тут.… Пока мы тут, мой дебильный родственник подженится на моей тяжелой бабе. Мне на волю надо!
- Не тебе одному, - пробурчал Ти-Бэг. – Меня, может быть, тоже женщина любимая на воле ждет. И дети.
При слове «дети» все стали переглядываться. Абруцци гаденько хихикнул.
- Такого как ты даже таксисты не ждут! – процедил сквозь зубы Линк.
Плечи Майкла вздрагивали в такт рыданиям. Линк положил ему руку на плечо, пытаясь успокоить.
Что-то не так!
Он заглянул Майклу в лицо. Тот не рыдал. Он истерически смеялся.
- Слышь, Изгой! Дуй бегом за доктором Сарой! С братом совсем плохо. Чокнулся.
- Изгой-Изгой! Чуть что – сразу Изгой!
- А ну бегом побежал! Пасть порву!
- Пасть-пасть! Чуть что – сразу пасть!
- Изгой… не ходи… все в порядке, - Майкла душил смех, мешая говорить. – Мужики… я знаю… как мы… выберемся из тюрьмы…
Все напряженно молчали. Может сумасшедший Майкл придумает сумасшедший план?
- Мы должны забить канализацию. – Он разразился новым приступом смеха. – Мы забьем канализацию, и тогда приедет команда сантехников, и еще ассенизаторская цистерна…
Линк старался не смотреть на брата.
- Изгой! Ты еще тут?! А где доктор Сара?
- В лазарете.… Нет?
- А почему она не здесь?! – Изгой никогда раньше не слышал, чтобы Линк так орал. Он никогда не боялся Линка, но теперь испуганно пятился к двери.
Майкл немного отдышался.
- Мужики, мы сбежим в ассенизаторской цистерне. Охранники ее проверять на выезде из тюрьмы точно не будут.
Линк обнял брата.
-Все хорошо, братан! Все в порядке! Дыши глубже.… Сейчас придет доктор Сара, она тебя успокоит.
- Я не свихнулся, мужики! Просто это наш единственный выход…
- Братан, я ценю то, что ты пытаешься меня спасти от мокрой губки на темечко. Но я в эту цистерну не полезу.
- Лучше стул в цистерне, Линк, чем электрический стул!
- В цистерне же будет одно дерьмо! – Внезапная догадка поразила Сукре до глубины души.
- Друг мой, нельзя видеть во всем только негатив. Это дерьмо – наш шанс на свободу.
- В этой цистерне один только негатив и будет! Как его не видеть?
- От негатива цистерны – к позитиву свободы! – Философски изрек Майкл.
- Ну ладно, а чем мы забьем канализацию? – Подал голос до сих пор насуплено молчавший Си-Ноут.
- Это не проблема. – Разработка стратегических планов – это конек Майкла. И сейчас он говорил со своими товарищами по побегу тоном учителя, объясняющего элементарные вещи детям неразумным. – Мало ли каким мусором можно забить канализацию.
- Правильно, братва! Давайте затолкаем Беллика в канализацию! Он своим жирным брюхом трубу напрочь перекроет! – Изгой радостно махал руками, делая свои мысли более эмоциональными для восприятия окружающих.
- А причем тут Беллик?
- Парнишка намекает на то, что Беллик – мусор! – Вэстморленд поднялся с колена, он завязывал шнурок.
- Какая замечательная идея, мальчик! – Ти-Бэг развел руки, приглашая Изгоя в свои объятья. – Иди, дядя Ти-Бэг тебя обнимет!
- Отвали от меня, Навуходоносор! – заорал Изгой.
- Ну иди же ко мне, мой петушок гамбургский!
Изгой рванулся от Ти-Бэга, Ти-Бэг за ним. И тут в комнате отдыха охраны поднялся такой бедлам, который только и бывает, когда весь рабочий коллектив беглецов начинает дружно гоняться за Ти-Бэгом.
- Сарделька!
- Сосиска!
- Редиска!
- Пасть порву!
- Моргалы выколю!
- Всю жизнь на лекарства работать будешь!
Тяжелый грузовик-цистерна остановилась сходу. Водитель удивленно посмотрел на панель приборов. Стрелка датчика бензина указывала на ноль. Как такое может быть, если он выехал с базы с полным баком? Нечистая сила!
Водитель открыл дверь, выпрыгнул из кабины. Пустое шоссе убегало вдаль в обоих направлениях. По обеим сторонам шоссе лес.
Водитель постоял пару минут, раздумывая, как решить проблему. На его счастье остановилась проезжающая мимо попутка.
- Что случилось, друг? Заглох? – Спросил водитель легковушки.
- Бензин кончился! До ближайшей заправки далеко?
- Миль шесть будет. Подбросить?
- Ой, спасибо - так спасибо! – Водитель цистерны, прихватив с собой канистру для бензина, сел на переднее сидение легковой.
- Машину запирать не будешь?
- Кому она нужна? Полная цистерна дерьма! В Фокс Ривер проблемы с канализацией! Горазды эти зэки гадить!
Едва машина отъехала, крышка цистерны отворилась, и из люка показалась бритая голова Линка. Ухватившись ладонями за борта, он подтянулся на руках. Выбрался наружу.
- После Линка выбираемся в алфавитном порядке! – Донесся из цистерны голос Абруцци.
- Ну как же – Абруцци! – Голос Си-Ноута раздавался глухим эхо в стенках цистерны.
- Утоплю в дерьме! – С этим веским аргументом спорить никто не стал, и Абруцци вылез из цистерны вслед за Линком.
Линк протянул ему руку, помогая выбраться. Далее последовали Сукре, Изгой, Си-Ноут.
Каждый вылезал из цистерны при помощи остальных. Оставшиеся в цистерне подсаживали, а находящееся снаружи вытаскивали.
Когда же в цистерне остались только Майкл и Ти-Бэг, произошла заминка. Ти-Бэг ни в коем случае не хотел оставаться последним из опасения, что его бросят.
Он отталкивал Майкла. Подпрыгивал, пытаясь дотянуться до бортов спасительного люка.
- Ти-Бэг, помоги Майклу! Подсади его! По-хорошему прошу! – Уговаривал его Линк. Но Ти-Бэг, ранее подсаживающий всех, и даже с излишним рвением, отказывался подсадить Майкла. Страх остаться одному в цистерне был сильнее других порывов.
Наконец Ти-Бэг, подпрыгнув, сумел ухватиться ха борт.
- Помогите выбраться!
- И не подумаем! – Процедил сквозь зубы Линк. – Казёл ты все-таки, Ти-Бэг!
- За козла ответишь!
- Уж не тебе ли? – Линк занес кулак, приготовившись двинуть Ти-Бэгу в лоб, как только тот высунется из люка цистерны.
Ти-Бэг уцепившись руками за борта люка, болтал ногами, оторвавшись от дна цистерны. Он не мог выбраться самостоятельно. И перекрывал Майклу путь на свободу.
Абруцци сокрушенно покачал головой. Он колебался всего несколько секунд. И опустил пудовую крышку цистерны на руки Ти-Бэга. Одну руку тот, повинуясь инстинкту самосохранения, отпустил за секунду до удара крышки. Другую, визжа от боли, он отпустил после. И провалился в недра цистерны.
- Чёрт-ёрт-ёрт-ёрт! – Крик сопровождался всплеском негатива. Находящаяся в цистерне работа ассенизатора смягчила удар от падения.
- Давай, Майкл! – Линк свесился в люк, протягивая Майклу руки. А Сукре ухватил Линка, удерживая того от падения в цистерну.
Майкл ухватился за руки Линка. Линк тянул его наружу. А Сукре тянул Линка. Си-Ноут, помогая, взялся тянуть Сукре. Наконец Майкла-репку вытянули из цистерны.
Майкл, едва спрыгнув на землю, и еще не отдышавшись, начал отчитывать Абруцци с присущей ему моралью:
- Злой ты, Абруцци, не добрый! Ти-Бэга покалечил… Он, конечно, нехороший человек. Но калечить то зачем?
- А ты зато добрый? Кто послал Патошика за носовым платком за пять минут до побега, чтобы нам всем было чем обтереться на свободе?
- Пока он бегал, мы уже успели уехать! – Съехидничал Сукре. Майкл бросил на него злой взгляд, и тот виновато потупил глаза.
- А обтереться бы сейчас не мешало… - Задумчиво проговорил Си-Ноут.
Беглецы целиком и полностью были покрыты негативом, и источали вокруг себя аромат мягкого и пахучего. Они смотрели друг на друга, сначала тихо хихикая. А потом начали смеяться в голос.
Оглядевшись, где они находятся, Майкл предложил тикать в лес.
- А как ты знал, что цистерна здесь остановится? – Сукре свято уверовал в то, что Майкл обладает сверхъестественными способностями.
- Я пробил бензобак, и примерно подсчитал, когда бензин кончится. Ведь с базы положено с полным баком выезжать.
- Ну ты, Майкл, гений! – Завопил до сих пор неожиданно тихий Изгой. – Если бы в баке был бензин, мы бы сейчас на этой цистерне и укатили бы!
- А ты, Изгой, вообще никуда не катишь! У нас был уговор! Ты соскакиваешь тут!
- Ну как же, брат?
- Фокс Риверский вертухай тебе брат! Я знаю, как ты нас ему прозакладывал! Не заставляй меня сдавать тебя остальным!
- Йоу… - Изгой сделал руками какой-то жест, оставшийся Майклу непонятным, и побрел в сторону леса.
- Ладно, хлопцы, пора двигать! Пойдем лесочком, авось в какой речке искупнемся, постираемся. А дальше я там в одном укромном местечке одёжу схоронил. Главное, если погоня будет, собаки след не возьмут.
- Эх, Абруцци, нам бы сейчас твой самолет… - Задумчиво проговорил Сукре.
- Так бы я тебя и пустил бы в свой самолет, когда ты весь в дерь… ну в негативе!
Так переругиваясь не по злобе, а по привычке, беглецы уходили в лес.
И только Ти-Бэг сидел один-одинешенек в цистерне, по уши в негативе, и тихо плакал, укачивая раненую руку.
В лесу беглецы набрели на речушку и, обрадовавшись, решили искупаться.
Но на их несчастье, на полянку вышла девочка лет десяти.
- Привет! А что это вы тут делаете?
- А вот тут в речке купаемся! – Си-Ноут, растивший дочку, считал себя экспертом в общении с детьми.
- А почему же вы какие грязные? И так плохо пахнете?
- Речка-вонючка! – Ответил Си-Ноут, указывая рукой на водоем.
- Родная, где ты? – На полянку вышел мужик с ружьем, отец девочки.
Увидев пятерых мужчин подозрительного вида, окруживших его дочку, отец вскинул ружье, нацеливая на них:
- Руки вверх! И не двигаться!
Внезапно подувший ветерок ударил ему в лицо едким запахом негатива. Он выпустил ружье из рук, зажимая ладонью нос.
Абруцци подлетел к отцу девочки в один прыжок. Подхватил ружье с земли и наставил на него.
- Ключи от машины! Быстро!
- Нет у меня машины!
- А лес ты пешком пришел?
- Никуда я не ходил! Живу я тут! Лесник!
Майкл подошел к Абруцци, положил руку на ствол ружья, опуская его вниз.
- Ладно, трусы то хоть чистые дай!
- Мужики, отдам все, что есть!
Искупавшись в речке, и натянув чистые трусы лесника, беглецы засобирались идти дальше.
- А может одежду все-таки постираем? – Предложил Сукре.
- Во-первых, это не одежда, а роба тюремная. – Принялся разъяснять Майкл. – А во вторых, времени нету, погоня на хвосте уже поди.
- И что ж это мы, в трусах пойдем?
- Прикинемся спортсменами!
- Эх, заметут! Как пить дать заметут! – Линк потер бритую голову своей огромной ладонью.
- Тут недалеко. Несколько миль всего. Но по дороге придется бежать.
Линк, Майкл, Сукре, Абруцци и Си-Ноут бежали стройным рядом по шоссе в одних трусах, поражая водительниц проезжающих мимо машин грациозностью своих движений и неописуемой красотой своих тел. Некоторые сигналили, притормаживали или останавливались, предлагая подвести. Майкл отталкивал поддающегося соблазну Сукре к обочине, и вежливо объяснял автомобилисткам, что они спортсмены, совершающие марафоновский побег (тьфу, забег).
- А из какого вы клуба? – Спросила одна особо любопытная. Она остановилась у обочины предлагая довести куда нужно, и никак не желала уезжать. Она пристально разглядывала братьев с головы до пят. Переводила томный взгляд с Майкла на Линка. Затем она принялась рассматривать Сукре. Взгляд становился все более плотоядным. Пришла и очередь Си-Ноута. Потом Абруцци.… С Абруцци взгляд переметнулся удивительно быстро обратно на Майкла.
- Мы из неформальных резервов. – Ответил Майкл, пока водительница гуляла глазами по тоннелям его татуировки.
Майкл возвращался в заброшенный дом, где спрятались беглецы, с добычей. Он сумел украсть в парке корзину для пикника полную продуктов. Но вернувшись «домой», он обнаружил там только Линка и Сукре.
- А где остальные?
- Ушли куда-то. – Сукре зевнул.
- Линк, где Абруцци и Франклин?
- Не знаю. Я же им не нянька! – Линк казался спокойным, как всегда. И только обратив внимание на то, что Линк сжимает и разжимает кулаки, Майкл понял, что брат нервничает.
Легкие на помине появились Абруцци и Си-Ноут. Абруцци был в других штанах, не в тех, что дал ему Майкл, выкопав из своего схорона в могиле. В руках он нес пиджак и еще что-то, Майкл не разглядел. Франклин тоже нес какую-то одежду.
- Где вы были? Что это?
- С пенсионерами в карты играли! – Си-Ноут был в приподнятом настроении. – Выиграли 73 доллара 65 центов. И еще вот одежку. Можно на базаре толкнуть!
Он принялся показывать товарищам добычу. И тем временем продолжал рассказ:
- Мафиози в картах виртуоз! Хотя я один хитрый фокус знаю, меня Ти-Бэг давеча научил…
- Да! Си-Ноут старикашек уделал! – Подтвердил Абруцци.
Нервозность Майкла и страх за товарищей, переросли в злобу.
- Что же вы делаете, ироды? Что это вы удумали ходить, гулять, в карты играть? А если бы вас увидели? А если бы вас засекли?
Си-Ноут, обалдевший от нотаций Майкла, указал пальцем на Абруцци:
- Это он меня подбил!
- Базар фильтруй! – Абруцци схватил Си-Ноута за ворот рубашки. Тот отбил его руку тяжелым черным кулаком американского военного.
- А когда будем деньги делить? – Запрыгал вокруг Сукре.
Абруцци двинул Сукре по шее, вымещая на нем свою злобу на Си-Ноута.
- Ты что это делаешь? – Прикрикнул на него Майкл.
- Ты на кого кричишь, Малёк? Забыл, кто я? – Абруцци сделал несколько тяжелых шагов в сторону Майкла. Линк тоже сделал многозначительный шаг вперед. Абруцци остановился в нерешительности. А Майкл тем временем закипел окончательно:
- Так! Слушайте меня все! Если не хотим обратно за решетку, если ходим добраться до денег Вэстморленда – все склоки прекратить с сегодняшнего дня. Никуда не отлучаться! Никуда не ходить, не согласовав со мной!
- Слыш, Малек… - Начал было Абруцци.
- Клички отменить! – Рявкнул в ответ Майкл.
Линк стоял позади брата, сложив руки в замок на груди. Его угрюмое молчание было лучшим аргументом в пользу Майкла.
- Уйду я от вас! Злые вы! – Наконец проговорил Абруцци. – А ты, Майкл, диктатор! Даже у нас в мафии нет таких порядков!
Абруцци вышел из дома, снеся с петель и до того еле державшуюся дверь.
- Я, пожалуй, тоже пойду. – Неуверенно проговорил Си-Ноут. – Меня уже жена заждалась. Дочка. Пойду я, хлопцы. Бывайте!
Си-Ноут вышел вслед за Абруцци.
- Сукре? – Майкл пристально посмотрел на бывшего сокамерника. Он иногда любил сделать такой злой взгляд, который заставлял окружающих, как он считал, воспринимать его серьезно. – Тебя Марикруз не ждет?
- Боюсь, что нет. – Сукре глупо улыбнулся. – У меня даже денег на кольцо нет. Так что я пока с вами, парни.
- Тогда выдвигаемся.
- Я только отойду пожать руку президенту.
- Бегом!
- Так и будем его за собой таскать? – Проворчал Линк, когда Сукре ушел.
- А куда его деть? – Пожал плечами Майкл. – Он ведь пойдет опять грабить свой любимый ликероводочный ларек, и снова попадется.
- Ну что, парни, погнали за деньгами Вэстморленда? – Сукре весь кипел от адреналина, не в силах совладать со своим латиноамериканским темпераментом.
- У нас есть еще одно срочное дело! – Пробурчал Линк.
- Я с вами, парни! Хоть в огонь, хоть в воду!
- Пошли уже! – Майкл подтолкнул Сукре в спину.
Стоя в центре лобби Здания Суда, Сукре, одетый в рабочий комбинезон, отводил посетителей от правого лифта.
- Эй, сеньор! Этот лифто нехороший! В тот лифто идите, а то этот еще на башка вам упадет!
Сукре демонстративно перекрестился, поцеловав крест.
- Эй, амиго! В этот лифто не садить! В тот садись!
Наконец он услышал глухой щелчок, означавший, что лифт остановился. Майкл и Линк начали свою операцию.
Сукре отошел в сторону, присел на скамейку для ожидающих посетителей напротив лифта.
Из туалета вырулила полная уборщица, толкая перед собой тележку с ведром и моющими средствами. Переваливаясь как утка на толстых ногах, подошла к скамейке, присела рядом с Сукре.
- Колени совсем не гнуться! – Проговорила она с сильным испанским акцентом.
- Посидите, сеньора! Отдохните!
- Грасиас, нихо! Ты тут работаешь? – Она указала пальцем-сарделькой на комбинезон Сукре. Тот отрицательно покачал головой.
- Тогда что же? – Не унималась любопытная сеньора.
- Койот я паршивый! То ворую, то граблю, то на шухере стою. А мои друзья человека похищают.
- Аве Мария! – Уборщица перекрестилась.
Мимо них пулей пронесся Линк. За ним Майкл.
- Побежали! - Медленно проговорил Сукре. – Видать, ничего не вышло. Побегу и я. Биена сиетре, сеньора!
Ти-Бэг шел быстрым шагом по главной улице Туили, прочь от здания городской администрации, унося ценную добычу.
- Ти-Бэг, какая встреча! – Подскочивший сзади Линк крикнул ему в самое ухо. Сгреб одной рукой в захват за шею. – Я тебе говорил, чтоб больше ты мне не попадался?
- Говорил… - Неуверенно промямлил Ти-Бэг.
- Говорил, если еще раз увижу, пасть порву?
- Говорил…
- Ну, тогда не обижайся! – Линк швырнул Ти-Бэга на капот припаркованной у кромки тротуара машины.
- А-а-а-а! – Вопил Ти-Бэг. – Майкл, убери его от меня! Я знаю, где искать деньги Купера! Я видел карту! А-а-а-а! Только забери его от меня!
- Как найдем деньги – первым делом куплю ботинки! – Линк, запыхавшись, тяжело дышал после каждого слова.
- А я еды куплю много! – Отозвался Майкл.
- И пива холодного! – Подхватил Линк. – Ти-Бэг, етить твою налево! Ты нас уже два часа водишь по всей Юте, как леший по лесу! Где чертово ранчо? – Линк схватил Ти-Бэга за ворот рубашки.
- Майкл, убери его от меня! Я же не специально! Говорю же вам, дерево там было вот такое! – Ти-Бэг попытался показать руками дерево, широко раздвинув пальцы.
- Теодор, - Майкл произнес его имя почти ласково. – Из-за твоей покалеченной руки, мы не понимаем, как должно выглядеть дерево! Может быть, ты вспомнишь еще какие-нибудь ориентиры?
- Силосная башня!
- Теодор, не смешно!
- Я тебя самого сейчас на силос пущу! – Линк тряхнул Ти-Бэга, все еще держа его за воротник.
- А-а-а-а! Вот оно дерево! – Ти-Бэг махал покалеченной рукой, как паклей, пытаясь указать на деревья. – Вот дерево!
- Мадам Жаннетта? – Майкл поправил кепку. Обворожительно улыбнулся открывшей дверь блондинке средних лет, одетой в теннисную мини-юбочку, и в розовую маечку с глубоким вырезом, открывающим уже слегка одряхлевшую грудь.
- Да. А вы кто?
- А мы – археологи-энтузиасты! Под вашим гаражом, глубоко в земле зарыт и закопан шлем Александра Македонского, утерянный им во время его Индийского похода.
- И что это значит? – Жаннетта удивленно вздернула тонкие крашеные брови.
- Мы будем его выкапывать! – Майкл изобразил еще одну обворожительную улыбку, лучше прежней.
- Так я вам и дала громить мой гараж в поисках какого-то головного убора! – Майкл не понял, то ли блондинка говорит серьезно, то ли заигрывает с ним.
- Это же уникальная археологическая ценность! И недешевая! Получите 25% ее стоимости! - Глаза Жаннетты жадно блеснули.
- Эта ваша бригада? – Она указала пальчиком с длинным красным ногтем на толкущихся во дворе Линка и Ти-Бэга. А рядом переминались с ноги на ногу найденный в магазине сельхозинвентаря Изгой. А так же Сукре, бегающий от братьев к Марикруз и обратно. И еще Си-Ноут, вычисливший их местоположение по спутнику и запаху денег.
- Они самые! – Кивнул Майкл.
В глазах Жаннетты заиграли плотоядные огоньки.
- Ладно, громите мой гараж! Только потом сделаете все, как было!
- Естественно! Или, как теперь говорят, разумеется! – Майкл помахал рукой своим подельникам. – Парни, за работу!
Все похватали мешки с оборудованием и инструментами - им не терпелось начать охоту за деньгами.
- Какая красивая хорошая женщина! – Сукре сокрушенно всплеснул руками. – А мы ей сейчас весь гараж разнесем!
- Давайте почтим минутой молчания безвременно ушедшего от нас Вэстморленда! – Майкл склонился над рюкзаком доверху набитым Куперовскими миллионами. Он винил себя в смерти старика Чарльза. Оказалось, что у того была аллергия на фекалии в больших количествах, и он умер от анафилактического шока у злополучной цистерны. – Чарльз, благословенна твоя память, спасибо тебе!
Все смиренно молчали, не сводя при этом глаз с рюкзака с деньгами.
Торжественную тишину момента нарушил Сукре, внезапно завопивший:
- Дева Мария! Пресвятая богородица без греха зачавшая! – Он испуганно отбежал от двери в угол, крестясь на ходу, и целуя крест.
- Не мелькай, Сукре! Такой момент портишь! – Недовольным тоном пробурчал Линк.
Сукре продолжал неистово креститься.
- Свят-свят-свят!
Все обернулись к двери гаража, желая увидеть, что же так испугало Сукре.
По пороге стоял Ти-Бэг, облаченный в черное платье хозяйки. На ногах его были черные же чулки, а на голову он напялил шляпку с вуалеткой. Костюм дополняла атласная перчатка, натянутая на раненую руку. Ее пару Ти-Бэг комкал в здоровой руке.
- О боже! – Все беглецы произнесли это одновременно.
- Это всего лишь я! – Ти-Бэг лукаво улыбался.
- Теодор, сейчас не время воплощать в жизнь свои тайные фантазии! – Укоризненно произнес Майкл.
- Маскироваться надо! – Ти-Бэг провел здоровой рукой, с зажатой в ней перчаткой, вдоль платья. - Иначе засекут! Из дому не выйдешь! Рация полицейской, дочки Жаннетты, все время передаёт, что в городе ищут беглецов из Фокс Ривер. Засекут нас! Опознают! Надо менять внешность.
- Ладно, пойдём осмотрим гардероб Жаннетты! – Майкла коробило от факта того, что Ти-Бэгу, а не ему пришла в голову такая удачная идея.
Гардероб Жаннетты оказался богат, как сокровищница Креза. Он поразил воображение беглецов разнообразием стилей и фасонов. Казалось, двадцать женщин разной внешности смогут найти тут для себя подходящий туалет. На радость беглецам Жаннетта любила менять образ, и имела в своем распоряжении несколько париков.
В спальне Жаннетты поднялся веселый гомон. Беглецы принялись наряжаться в дамские платья, смеясь и куражась.
Сукре примерял цыганскую юбку с широкой шелковой блузкой. Надев парик, он превратился в жгучую брюнетку со стрижкой каре в стиле Лайзы Минелли.
Майкл нашел для себя деловой костюм.
Си-Ноут надел цветастый халат Жаннетты. Намотал на лысую голову тюрбан из яркой шали. И стал похож на жену посла Королевства Кхорго в Вашингтоне.
Ти-Бэг расхаживал по спальне Жаннетты в своем костюме черной вдовы. С видом эксперта давал беглецам ценные указания по поводу их туалетов. Наблюдал, как они стягивают с себя старую одежду, и остаются в одном белье. В его глазах плясали озорные огоньки. Он нервно облизывал губы кончиком языка.
Ти-Бэг подошел к раздетому до пояса Изгою, с растерянным видом разглядывающему платья и блузки.
- Я могу помочь тебе кое-что подобрать! – Он положил руку на обнаженное плечо Дэвида.
- Нахал! – Выкрикнул Изгой, и стукнул Ти-Бэга дамским ридикюлем.
- Какой ты грубый! – Ти-Бэг поправил свой съехавший на бок головной убор. - Чуть шляпку не испортил!
Линк, натянув длинное хлопковое платье постельных тонов в мелкий цветочек, придирчиво разглядывал свое отражение в зеркале. Проговорил недовольно:
- Не-е-ет! Я такой фасон не ношу! – И принялся стаскивать платье через голову.
Дэвид тем временем нашел парик с длинными рыжими локонами.
- Ну что ты хапаешь?! Вот что ты хапаешь?! – Линк отобрал у Изгоя заветный парик, и со скрипом натянув его на свою бритую голову, повернулся к зеркалу. – Вот видишь, рыжий цвет идет только таким зеленоглазым, как я!
Майкл облачался в облюбованный им строгий костюм.
- Майкл, к этой юбке нужны чулки! – Вкрадчивым голосом произнес Ти-Бэг.
Согласившись с ним, Майкл стал исследовать шкаф на предмет чулок, но искомого не нашел. Оказалось, что единственной парой черных чулок воспользовался Ти-Бэг.
Вместо чулок Ти-Бэг протянул Майклу пару колготок:
- Я могу помочь тебе их надеть!
- Теодор, будь добр, оставить меня в покое!
Ти-Бэг ухватил Майкла за край юбки.
- Давай я тебе все-таки помогу!
Подоспевший на помощь Линк заломил здоровую руку Ти-Бэгу за спину, и принялся выталкивать его из спальни.
- А ну, канай отсюда!
- А-а-а! Осторожно! Платье помнёшь!
Линк вытолкал Ти-Бэга в коридор, и захлопнул за ним дверь.
Майкл, успевший самостоятельно натянуть колготки, уже одевал пиджак.
- Братан, может и тебе паричок? – Линк распушил длинными пальцами рыжие локоны, придавая им объем.
- Я – деловая женщина – феминистка! – Проговорил Майкл, цепляя на уши небольшие клипсы. – У меня такая прическа! Это мой стиль!
Линк нашел себе джинсовую юбку удлиненного кроя с замшевыми вставками, и продолжал рыскать в шкафу в поисках подходящей блузки или жакета.
- Ты похож на певицу кантри! – Пошутил Изгой.
- На себя посмотри! – Огрызнулся Линк.
Дэвид облачился в хлопковое платье, забракованное Линком, подобрав к нему соломенную шляпку.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Выкрикивал Сукре. Не раз заворожено наблюдая, как наводит красоту Марикруз, он решил сделать макияж самостоятельно, по памяти. И при этом пырнул несколько раз подряд сам себя в глаз щеточкой для туши.
Ни одна из блузок Жаннетты не налезла на широкие плечи Линка, и ему пришлось заменить блузку на пончо.
Беглецы были уже полностью экипированы, изменив до неузнаваемости свою внешность. Но к женским платьям нужна женская обувь, которой не оказалось в богатом гардеробе Жаннетты. Ее многочисленные босоножки, туфли, ботинки и сапоги тридцать восьмого размера были бесполезны. А обувать тюремные ботинки к дамским нарядам означало свести всю маскировку на нет.
- Так, Изгой, поедешь в обувной магазин! – Майкл сокрушенно покачал головой. Он не хотел отпускать Дэвида. Но проблему нужно было как-то решить. - Купишь женские туфли. Размеры… Записывай размеры! Мой - 43. Си-Ноут?
- 44.
- Сукре?
- 43.
- Ти-Бэг?
- 42.
- Линк?
- 46!
- Ну и себе не забудь!
- Не поеду я! – Заныл Изгой. - В магазине решат, что я трансвестит!
- Пасть порвем! – Злой голос Линка звучал глухо. Он не скрывал раздражения.
- Только и знаешь, что пасть! – Пробурчал Дэвид. – А вот где я тебе возьму дамские туфли 46 размера? Может ты еще лаковые на каблуке хочешь?
Линк схватил Изгоя за ворот платья.
- Ладно-ладно! Поеду! – Линк толкнул Изгоя к двери, предварительно как следует встряхнув.
– Всегда я! Все время я! - Дэвид спускался по лестнице, причитая.
Октябрь 2008
20:42
Доступ к записи ограничен
одиночество – спасение от тупых ©
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра